Пока стояла на ледяном кафельном поддоне, который видимо был и за ванну и за душевую, Вера судорожно соображала, что делать дальше? Перестать выкобеливаться и быть послушной девочкой, оттягивая момент спасения. Лишний раз тут никого не драконить, чтобы ненароком не оказаться в холодильнике или в Клязьме, как сказал Костя.
Сердце колотилось как сумасшедшее. Головой понимала, что надо сидеть и помалкивать, но этот страх, который поднимался до самой глотки от неизвестности завтрашнего дня, тормозил каждое движение.
— Пошевеливайся, красотка, — голос Антонины вывел из забвения, и Вера отложила обмылок на полочку, смывая с себя остатки пены. Не было ни мочалки, ни шампуня, душевая лейка работала наполовину. Эти спартанские условия снова грозились спровоцировать новый приступ истерики.
Когда обернувшись в полотенце, явно которым уже пользовались и не раз, Вера осторожно вернулась в гримерную, Антонина перебирала вешалки с костюмами. Остальных девушек уже не было и Вера спокойно перевела дух.
— Надевай трусы, колготки, остальное сейчас тебе найду, — она махнула рукой в сторону невысокого столика, на которой маленькой кучкой лежали вещи.
— Это не мое белье, — Вера скривилась, расправляя в руках лоскуток ткани. Пара полосок черного цвета, по ощущениям напоминало атлас или сатин.
— Привыкай, теперь будешь носить это. Стринги, в курсе, что это такое? — женщина нахально улыбнулась, снимая вешалку с металлической стойки.
— Я не буду надевать чужие трусы, неизвестно кто их носил. Вы вообще в своем уме? — Вера взорвалась, отшвыривая белье от себя, — Верните мои вещи. Немедленно.
— Послушай меня, дорогуша, — Антонина в пару шагов подошла к Вере, больно хватая ее за плечо, — Советую тебе заткнуться и делать что говорят…
Дверь в гримерку неожиданно открылась, заставляя их обернуться. Сначала зашел Пряников, задумчиво рассматривая женскую обитель, за ним — Вован, удерживая за локоть девушку.
— Катя, — Вера вырвалась из цепкого захвата «замдиректора» и бросилась к знакомой, — Катя.
Мужчина спокойно отпустил Катеньку и если бы не Вера, она бы точно рухнула на пол. В больших глазах стояли слезы, пока руки тряслись мелкой дрожью. Разбитая губа немного припухла, но в целом, Катя выглядела сносно.
— Надо бы ускориться, девочки, — Пряников как всегда улыбался, расстегивая пару пуговиц на рубашке.
— Твоя краля не хочет одеваться. Альберт, мне некогда с ней возиться, я итак много времени потратила. Девочки уже ушли, мне надо в зал.
— У тебя какие-то проблемы, Вера? — поинтересовался Пряников, смотря на Веру, а потом на то, как от нее Антонина оттаскивает притихшую Катеньку.
— Все что происходит — одна большая проблема. Отпусти нас по-хорошему и мы сделаем вид, что ничего не было. Хотя в том, что Исаев уже в курсе, я не сомневаюсь, и он этого так не оставит.
Убеждала больше саму себя. Тряслась так, что зуб на зуб не попадал. Понимала, что играла с огнем, ведь от мужчины, стоящего перед ней, зависела ее дальнейшая жизнь, как не странно.
— Не в том ты сейчас положении, чтобы условия мне ставить. Пользуешься мои терпением, но оно ведь не бесконечное, Вер, — улыбка сползла с его лица и он медленно подошел к Вере, — Не стоит говорить о том, за что потом придется отвечать, — он, грубо схватив ее за волосы, вынуждая наклонить голову, — Не надо показывать свой характер, Вер. Ну, правда, ни к чему это. Я ведь хорошо к тебе отнесся, может даже лучше чем к другим.
Вера злобно фыркнула, чувствуя как заныли корни волос под его рукой.
И вдруг поняла — Пряников не верит, что Исаев действительно придет за ней.
«Он бы так себя не вел, если бы понимал, что есть реальный шанс огрести пиздюлей».
Пряников резко сменил гнев на милость, снова натянул улыбку и погладил Веру по голове.
— Мы для тебя всего лишь расходный товар, о каком хорошем отношении может идти речь? — Клинкова дернулась, пытаясь удержать на груди полотенце. Тело высохло и от постоянных фрикций, оно так и рвалось слететь к ногам. Ловила взгляд Вована, который каждый раз задирал подбородок, как только махровый кусок опускался ниже положенного.
— Слушай, у меня на тебя большие планы, — откровенно заявил Пряников, — Мы можем неплохо заработать. Почему говорю «мы», потому что сейчас все зависит не только от меня, но и от тебя, ты должна мне помочь, понимаешь? Даю слово, что в долгу не останусь.
— Ты просто больной ублюдок. Вообще слышишь, что ты несешь? Я добровольно должна раздвигать ноги, а потом с улыбкой на лице делить с тобой бабки? Я тебе обещаю, ты пожалеешь. Вы все пожалеете, — Вера злобно покосилась сначала на Пряникова, потом на Вована, который как обычно хмурился.
— Володя, давай ее в карцер, а то шибко разговорчивая. Тонь, Катеньку, в чувство приведи и Алику, прямо в руки отдай, — Пряников махнул рукой и покинул гримерку. Вера завизжала, когда Вован перехватил ее, сгребая в кучу, и потащил следом. Катенька проводила их грустным взглядом и снова уткнулась в зеркало, наблюдая, как Антонина пытается замазать Балетом разбитую губу.
Опять эти длинные пустые коридоры, закрытые двери и они снова оказались на лестничной площадке, на которую попали с улицы. Это как проиграть и снова оказаться на первом уровне, начиная все сначала.
— Ну, выпусти меня, скажешь ему, что сама убежала, по яйцам дала и сбежала, — умоляла Вера, пока мужчина нес ее на самый нижний этаж, куда-то под лестницу.
— Скажи спасибо, что бошку не проломили, а то была у нас одна такая, сильно много выступала, — он открыл тяжеленную дверь и швырнул Веру внутрь, — Посиди, подумай.
Хватило секунды, чтобы понять — она в реальном холодильнике. Приличная площадь, увешанная покрытыми уже инеем тушами, на длинных, блестящих крюках.
— Помогите, — заорала Вера, молотя кулаками по закрытой двери, — Отпустите, прошу. Пожалуйста, откройте, — заплакала, оседая на корточки возле двери.
Умирать не хотелось. Все было как в фильме ужасов, и Вера до сих пор не могла понять, как ей удалось так вляпаться.
Нельзя было вот так просто, живого человека, украсть, а потом держать. Здесь. В таком месте. Почему стриптиз-клуб, открытие которого гремело на всю Москву, держит в подвале мясной холодильник? Вера даже не хотела думать о том, скольким девушкам здесь пришлось побывать за свой строптивый характер и острый язык.
Пальцы на ногах начало покалывать.
— Господи, помоги, — тихий шепот между перерывами, пока пыталась согреть руки своим дыханием.
Происходящее походило на плохой сценарий какой-нибудь самоучки — чем хуже, тем лучше и Вера в этом сценарии хоть и играла главную роль, но, увы, ведущая в этой партии была не она. «Расходный товар» — как она сама себя назвала, и уже записала в ряды великомучениц. Она всего лишь расходный товар, как все остальные девочки, попавшие к Пряникову. Да даже не в этом соль — сколько было таких Пряниковых, которые мнили себя творцами человеческих судеб, распоряжались человеческими жизнями? Венец природы — не меньше. Десятки, а может тысячи. И оказаться в такой заварушке было делом случая и это хорошо, если тебя достанут из этого дерьма. А если нет?
Вера перестала чувствовать ноги ниже колена, но упорно не садилась на бетонный пол, боясь заморозить придатки. Хоть головой и понимала, что это не самое важное сейчас — главное выжить.
Все люди, так или иначе, когда-нибудь смотрели криминальные сводки, и думали — со мной такого не случится. Ну, думали же?
Вера, закусив ноготь с волнением следила за новостями в прошлом году, когда пропала фотомодель, фамилия у нее еще такая смешная была — Ресничкина. Села в машину к мужику и больше ее никто не видел. Две недели полоскали, а потом нашли — изнасилованную и задушенную в канаве, возле трассы. Красивая такая была. Молодая, чуть постарше Веры. Она еще тогда возмущалась: как можно было сесть к незнакомому мужику в машину, еще и одной. Она бы никогда не села, поэтому с ней такое никогда не случилось бы. А оно вон как получилось — неосторожное знакомство и ты уже отмораживаешь придатки в мясном цеху.