— Да, — слышу голос мисс Киркпатрик. — Заходи, заходи.
Я поднимаю взгляд, остальные ученики занимают свои места, а девушка перекидывает ремень рюкзака через плечо и протягивает учительнице свое расписание.
Она ведет ее к месту — пустому столу Лив — и улыбается, возвращая ей бумагу.
— Класс? — громко произносит мисс Киркпатрик. — Это Хлоя Харпер. Она переехала к нам из Остина.
Девушка поворачивает голову, одаривая всех улыбкой, на ее губах легкий розовый блеск, который я бы тоже выбрала. Ее глаза останавливаются на мне, и она колеблется под моим пристальным взглядом, кивая один раз в знак приветствия, красивая, мягкая улыбка скользит по ее губам.
Она отворачивается, я качаю головой и отвожу взгляд. Это место Лив. Его так быстро заняли, словно ее здесь вообще никогда не было. Солнечные лучи проникают в окна, делая мир ярким и прекрасным, как будто все только что двинулись дальше.
Разговоры начали стихать. Большинство перестало упоминать о ней.
Ее нет в раздевалке. В тренажерном зале. В кафетерии. Больше не существует ее парты. Ее здесь никогда не было.
Урок заканчивается, я направляюсь на тренировку, проходя мимо шкафчика Лив, и замечаю, что на нем что-то нарисовано красным лаком для ногтей. Я останавливаюсь, надпись «Лесбиянка» расположена вертикально по шкафчику.
И я выпрямляюсь, свирепо глядя на нее. Кто это сделал? Как они посмели?
Хоть и знаю, что я одна из тех, кто называл ее так в течение многих лет.
Я слышала, что кто-то написал и на шкафчике Элли. Уверена, что трудно заставить кого-то быть жестоким, — я, конечно, могу это сделать, но не могу этого вынести, — но, наконец, понимаю, что, вероятно, более болезненно сносить насмешки на виду у всех, кто проходит мимо. Сотни людей будто приглашены понаблюдать за твоими страданиями.
Я моргаю и направляюсь в раздевалку, чтобы переодеться в форму. Накидываю одежду, беру снаряжение и отправляюсь на поле со своими друзьями. Я так нуждаюсь в беге, чтобы избавиться от желания вытереть переднюю часть ее шкафчика жидкостью для снятия лака. Уборщики позаботятся об этом сегодня вечером.
Моя голова словно переполняется лавой, и на меня все еще давит тот факт, что ее здесь нет. И завтра не будет.
Крисджен занимает место Лив на поле, Эми и Руби смеются и шутят, все продолжают разговаривать, как будто она не ушла. Как будто она вообще не важна.
Лив умная. Она много работает. Каждый вечер проводит в этом театре, без оплаты, никто больше нее не стремится заработать все, что заслуживает. Лив родилась из ничего, она надрывает задницу, она честна и просто хороший человек. Оливия — мускул команды, а все они ведут себя так, словно у нас действительно есть шанс без нее. Как будто ее легко заменить.
Но для них она — ничто. Всего лишь лесбиянка, которая когда-то училась здесь.
— Да ладно! — кричу я Крисджен, когда та снова пропускает гол.
— Я не могу… — тяжело дыша, отвечает она. — Клэй, я не могу. Это слишком быстро.
— Слишком быстро? — рявкаю ей в лицо, оцепенение последних нескольких дней прошло. — Ты шутишь?
Крисджен в страхе отступает от меня.
— «Гиббон Кросс» будет еще быстрее. Прекрати пасовать! — требую я.
Все останавливаются, пот покрывает мою спину, и теперь никто, черт возьми, не смеется.
— Я не собираюсь проигрывать самую крупную игру выпускного года, потому что всем вдруг захотелось полениться!
Черт возьми, игра уже через два дня.
— Коллинз… — предупреждает тренер.
Но я бросаю стик и защитные очки на землю, капли дождя падают мне на руки.
— Боже, вы все отстой!
Я ухожу в раздевалку. Тренер хватает меня за руку, но я выдергиваю ее.
— Тренер, все нормально, — слышу я голос Крисджен, продолжая идти. — Мы пойдем.
Я, не оглядываясь, направляюсь в раздевалку.
Все нормально. Все хорошо.
Рывком открываю дверцу своего шкафчика, но мне этого мало, и я делаю это снова и снова. Слезы текут по моему лицу, когда я роюсь в рюкзаке в поисках пузырька с таблетками.
Я пытаюсь открыть его, но через некоторое время сдаюсь и прислоняюсь головой к соседнему шкафчику, холодный металл кажется раем после крови, бурлящей от жара под моей кожей.
— Все хорошо, — всхлипываю я.
Кто-то подходит ко мне и обнимает со спины, и я падаю на пол, Крисджен держит меня и опускается вместе со мной.
— Клэй, это нормально, — шепчет она, и я слышу слезы в ее голосе. — Я знаю, что ты скучаешь по нему. Это нормально. Ты можешь плакать.
Да.
Генри. Точно.
Я позволяю ей обнимать меня, уступая ей. Эми опускается на колени рядом с нами, вероятно, только потому что думает, что должна быть здесь, но я принимаю это, потому что мир сейчас кажется таким пустым. Нет ничего. И я ничто.
Мне хочется, чтобы завтра никогда не наступало.
Все нормально. Все хорошо.
Это она проигрывает. Не я. Теперь все так и должно быть.
С глаз долой — из сердца вон.
Просто уже оставь ее в покое. Забудь о ней.
Она ушла.
Двенадцать
Оливия
–Ты думала, я не узнаю об этом?
Я проглатываю маленький кусочек перца чили и постукиваю деревянной ложкой по краю кастрюли, а потом кладу ее на стол. Мэйкон подносит к моему лицу телефон, и я смотрю на экран. На нем включено видео со мной и Меган, Айрон, Арми и Даллас окружают нас, чтобы тоже посмотреть.
Арасели сидит на табуретке, прислонившись спиной к стене, скрестив руки на груди, и очень заинтересована тем, о чем говорят парни, потому как просто наслаждается зрелищем. Уверена, это она показала его им.
Я выключаю плитку и достаю миску.
— Что ты собираешься с этим делать?
Я не пыталась это скрывать. Это же я снова выложила его, не так ли? Я всего лишь не рассказала ему об этом. Я много о чем ему не рассказываю.
— Поэтому ты ушла из школы? — вмешался в разговор Арми.
— Я все еще учусь там.
Наложив себе полную миску, я закрываю кастрюлю крышкой. Добавив немного устричных крекеров, достаю из шкафа ложку и иду в гостиную.
— Ты позволила им остаться безнаказанными, — рявкает Мэйкон. — А теперь ты позволила им выгнать тебя.
— Посмотри, что они сделали с домом, — добавляет Арасели, взмахнув рукой, будто я не заметила разгрома, который учинили Святые, когда пробрались к нам в субботу вечером. Вся семья винит меня, потому что именно я пригласила их за рельсы.
— Хорошо, что это не твой дом, — отвечаю ей.
Арасели бросает свирепый взгляд на Мэйкона, словно он каким-то образом заставит меня уважать ее.
Усевшись на диван, я упираюсь локтями в колени и наклоняюсь над миской, стоящей на кофейном столике.
— И я не позволяла им остаться безнаказанными, — поднимаю взгляд на Мэйкона. — Я лишила их развлечения. Я выиграла.
— Они думают по-другому.
Мэйкон заходит в гостиную и приближается ко мне, но я отворачиваюсь и вылавливаю ложкой чили. Так, значит, дело в его гордости. Понятно.
— На этот раз мы это так не оставим, — сообщает мне Даллас.
— И ты вернешься в школу, — добавляет старший брат.
— Вряд ли, — отвечаю я и дую на еду.
Мэйкон подходит еще ближе, бросает свой телефон на стул справа от меня, но Трейс опережает его.
— Просто оставь ее в покое.
— Заткнись, — рычит Мэйкон.
Я кладу в рот ложку, не обращая внимания на огонь в глазах братьев. Всех, кроме Трейса, потому что он всегда принимает мою сторону, и Айрона, потому что он никогда не злится на меня.
Арми берет телефон Мэйкона и снова просматривает видео.
— Это помощница тренера? — спрашивает он, вглядываясь в меня.
Я продолжаю есть, глаза и уши всех в гостиной устремлены на меня, и я так уже устала тушить пожары, которые устроила не я. Да чтоб ее.
— Это она? — задает тот же вопрос Мэйкон, когда я не отвечаю.
Я качаю головой, раскусывая бобы, смешивая чили и крекеры.
— Не надо.
— Ливви…