Читать интересную книгу "Церковь и разведка. О чем рассказали рассекреченные документы - Алексей Казаков"

не подкреплены никакими документами? Считаю, что это продукт советской лобовой пропаганды. Информация о том, что Колакович был коллаборационистом, — фальсификация, появившаяся на свет после того, как спецслужбы восстановленной Чехословакии начали преследовать инакомыслящих, в том числе католических священников.

В ходе этих гонений были арестованы Владимир Юкл и другие близкие к Колаковичу церковные деятели. Добрались и до него самого: полгода в общей сложности провел он в камерах следственного управления в Праге и Братиславе и был освобожден, по некоторым данным, в результате ходатайства западных дипломатов. После этого Колакович покинул Чехословакию и уехал в Бельгию.

«Подпольный Бог»

Колакович рассказал о своем пребывании в партизанском отряде и своих впечатлениях о СССР в книге «God’s Underground» («Подпольный Бог»), которая вышла в 1949 году в США под псевдонимом Father George. Писалась книга в соавторстве с профессиональным литератором.

Если рассказ о военном периоде не вызывает вопросов, то путевые впечатления о пребывании в СССР кажутся скорее беллетристическими. Автор рассказывает о том, что посещал в Советском Союзе «секретные семинарии», готовящие молодых людей к священству. Он знакомился со священниками и верующими, которые нашлись даже среди армейских и милицейских офицеров.

О каком путешествии по СССР говорит автор? Реальном? Или, как мы сказали бы сегодня, виртуальном? Не исключено, что соавтор Колаковича, делавший литературную запись его рассказов, дополнительно «раскрасил» и драматизировал события.

После войны

Вацлав Вашко упоминает версию о том, что весной 1945 года Колакович все-таки побывал в СССР, в Москве и, возможно, даже встретился с членами политбюро. Называется имя Анастаса Микояна. Но о деталях этой гипотетической поездки практически ничего не известно. Есть упоминание о том, что в ноябре 1945 года священник рассказал о своем московском вояже папе римскому.

О дальнейшей судьбе Колаковича известно мало. Вашко пишет о том, что он слышал о его пребывании в США и Италии, встречах с матерью Терезой в Индии, миссионерских поездках по Вьетнаму, Китаю и Филиппинам. В Китае и на Филиппинах Колакович часто менял имена, так как его проповеди приводили к недовольству местных властей. Среди его филиппинских псевдонимов — отец Георгий, Владо, доктор Умро, Томазо Джордж, аббат Жорж, а в Китае он звался Хунага.

Интересные заметки о Колаковиче оставил словацко-российский иезуит, отец Алексей Стричек. Он вспоминал, как вскоре после войны он и известный французский католический философ и теолог Тейяр де Шарден за обеденным столом в парижском Католическом институте как-то раз выслушивали «катастрофические предсказания одного гостя»:

Это был хорват, экс-иезуит, известный под фамилией Колакович. Я познакомился с ним, живя в Загребе. Там он пользовался большим успехом среди молодой интеллигенции. Переселился в Словакию, где стал кумиром студентов-медиков, целителем и неким магом. Под большим секретом сообщал, что он все еще иезуит, но ввиду особого посланничества отец-генерал просил его скрывать свое членство в Обществе Иисуса.

Когда подали кофе, Колакович вынул из сумки карту мира. Красным цветом на ней были указаны государства, где восторжествует коммунизм. Отец Тейяр молча слушал о предсказываемых катаклизмах, как о любом историческом процессе.

Предсказание гостя подтвердилось.

Тридцать лет спустя в мою комнату входит мужчина в черном пальто, с черной шляпой: никто иной, как сам Колакович. Садится, подает мне пачку долларов на мои нужды. Из портфеля достает большой пакет распечатанных на ротаторе тетрадей с целью распространения…

Дальше следует что-то не совсем понятное. Тетради, которые Колакович принес Стричеку в конце 1970-х годов, тот смотреть не стал, а сразу передал их для ознакомления другим людям. Те потом утверждали, что они напичканы антисемитизмом. Автор книги «Автобиография рядового иезуита отца Алексей Стричека» ни подтверждает, ни отрицает этого. Но, как бы то ни было, на имя Колаковича снова была брошена тень. Возможно, Стричек это сделал по каким-то личным причинам, это чувствуется даже по интонации его рассказа.

Был ли Томислав Колакович завербован ЦРУ? Об этом нет никакой информации. Но точно известно, что его всю жизнь влекло к России. Почему? Как считает выходец из общины «Rodina» Сильво Крчмери, в основе этого влечения были христианские любовь и сострадание. Крчмери пишет о том, что Колакович «осознавал, как тяжело страдает этот народ».

Никто не знает точно, когда он умер. По одним данным — в 1981-м, по другим — в 1990 году. Разброс немалый… Где же почил этот необычный иезуит, проповедник и врач, точно неизвестно. Предположительно, в Париже. По другим данным — в Индии. Родственников да и просто близких людей у него не было, а потому не осталось и свидетельств. Вот и появляются в справочниках и энциклопедиях статьи о Ко-лаковиче с оговорками: «вероятно», «предположительно», «по разным данным»…

Архимандрит в египетском плену

Допрос

Визгливо заскрипели ржавые болты, которыми закрывалась камера, и вошел охранник.

— Русский священник, на выход! — скомандовал он по-арабски.

Архимандрит Алексий с трудом поднялся с жесткой деревянной кровати. Температура его была под 40 градусов, мысли путались, иногда он впадал в забытье.

— Поторапливайтесь! — Усы охранника топорщились, форма его была песочного цвета… песок… песок… всюду песок и камни…

Священник упал в обморок. К его лицу поднесли нашатырь:

— Вставайте, вас ждут.

Тучный следователь источал восточные благовония. Глядел он строго. Допрос, впрочем, велся корректно и вежливо. Отец Алексий сидел на железном стуле, преодолевая головокружение. Он никак не мог понять главное: почему пять дней назад, ранним августовским утром 1948 года, его арестовала египетская полиция. Арестовали архимандрита обманом, заявив, что приглашают в гувернарат (губернаторство) для делового свидания с полковником Эйзад-беем, который, в частности, отвечал за контакты с приехавшими из Европы священниками, а на самом деле препроводили в александрийскую крепость Ком-Эль-Дик.

Еще по пути в крепость-тюрьму отец Алексий потребовал показать ордер на арест, возмутился, что ему не дали возможность собраться, взять с собой лекарства, принадлежности обихода — белье, мыло, а главное — Библию. Его конвоиры молчали. Отец Алексий не знал, что накануне его ареста вступил в действие закон, по которому в условиях разгоревшейся арабо-израильской войны власти Египта могли арестовать кого угодно без объяснения причин.

Очередной допрос… Он уже устал отвечать на множество формальных вопросов о себе, своем приходе, количестве прихожан. Негромко, но внятно он спросил следователя:

— Могу я, наконец, узнать, в чем меня обвиняют?

Следователь посмотрел в лежавшую перед ним раскрытую папку и неторопливо ответил:

— Вы обвиняетесь в создании коммунистического движения в нашей стране.

Переводчик сухо и без эмоций перевел эти слова на русский. Отец Алексий с изумлением посмотрел сначала на