два больших сарая, один для кур-несушек, второй для уток, сколько поголовья было — тоже не помню. Пруды с сазанами, рыбу не продавали, ее раздавали колхозникам бесплатно. Это всё помимо растениеводства.
В колхозе — дом Культуры с кинотеатром на 400 мест. Стадион. Простенький, конечно, но газон футбольного поля и беговые дорожки содержались в порядке. Конноспортивная секция. А спортивная лошадь — удовольствие очень дорогое. Свой небольшой ансамбль народных инструментов, хор.
При таком большом колхозном производстве, деньги, начисляемые на трудодни за сдачу государству по госпоставкам и продажу продукции, составляли у моих односельчан внушительную сумму. В Ленинском люди хорошо зарабатывали.
Рядом с селом Ленинским, всего в 5 километрах, расположено село Старая Бельмановка. Раза в два меньшее по размеру. Там был колхоз имении Андреева.
После ликвидации колхозов он вошел в совхоз «Хорольский», как Старобельмановское отделение.
Что при колхозе, что при совхозе — там была разруха. Позорный коровник и такой же позорный свинарник. Колхозный клуб — такой же как свинарник. И тоже деревянный.
Больше вообще ничего не было. Старую Бельмановку Сталин специально не грабил, а Ленинское специально не поддерживал. В Старой Бельмановке был такой народ, который хрен кто мог заставить работать в колхозе и потом в совхозе.
Думаете, ленивый народ? Как же! Вам бы быть такими ленивыми!
Это со стороны казалось, что при таком захудалом колхозе старобельмановцы лапу сосут. Ага! У них дома, в частном хозяйстве было не по 2–3 коровы, разрешенных Уставом сельхозартели, там некоторые держали и по 6 коров, по столько же быков откармливали. Про свиней я даже не говорю.
В Ленинском соседей называли куркулями. Но они были между собой очень дружны, там село жило почти круговой порукой. С ними никакое начальство ничего не могло сделать.
Уже управляющим при совхозе, когда Старая Бельмановка стала отделением, там был отец моей одноклассницы Лены Омельяненко. Очень хороший мужик. Он даже не пытался там каких-то порядков наводить. Это бесполезно было. В Старой Бельмановке потом и свиноферму закрыли к чертовой матери. От нее никакого толка не было. Рабочие там так комбикорм домой таскали, что совхозные свиньи не давали привесов.
А с молочной фермы, кроме комбикорма, таскали в наглую по домам силос и сено. Совхозные коровы молока меньше коз давали.
Постороннему человеку, еще и с интеллигентским мозгом, если бы он попал в Старую Бельмановку, могло показаться, что там живут, при таком колхозе и совхозе, очень бедные люди. И даже дома у них были гораздо скромнее, чем в Ленинском. Но за домами — внушительные сараи, а в этих сараях — скота битком набито. Частного. Но выкармливаемого на колхозных и совхозных кормах.
Уже в 70-е годы жители Ленинского стали понемногу завидовать бельмановским. В совхозе заработки по сравнению с колхозными очень сильно упали, люди начали беднеть. Но бельмановцев это не касалось.
В Ленинском по дворам ходила комиссия сельсовета и конфисковывала скот сверх разрешенного для содержания в частном дворе (при Брежневе, кстати, эти нормы законодательно утвердили. Я потом представлю документ), а в Старую Бельмановку ни одна комиссия не совалась. Боялись.
Вот такие были бедными некоторые колхозы. Был еще вариант колхозной бедности…
* * *
Сами прикиньте. Крестьянское малоземелье после революции, когда у помещиков, церкви и кулаков отняли землю, да еще после начавшейся индустриализации, кануло в лету. Проблем с возделыванием земли не было. Государство, создав МТС, это взвалило на себя. Семена, племенное поголовье животных — ссуды чуть не навязывали колхозам. Сбыт продукции — давай хоть сколько, рынок бездонный. Налоги? Даже госпоставки оплачивались. И госпоставки — меньше пятой части урожая. Расчет с МТС… ну пусть половина урожая уйдет. Так и земли у колхоза, если ее поделить на членов хозяйства, в разы больше, чем у кулаков даже.
Да что еще нужно для того, чтобы крестьяне богатели? Нам, нынешним, кто-нибудь дал бы такие условия…
Но были, действительно, почти нищие колхозы и нищие колхозники. Из такого колхоза сбежала 15-летней девчонкой моя мать на стройку в город Калинин.
У них в хозяйстве личном… была одна коза. Всё. Даже кур не было.
При этом колхоз матери в Пензенской области. Нечерноземье, да. Но по сравнению с Приморским краем — сельскохозяйственный рай. Мне есть с чем сравнивать. Хорольская земля — тяжелый, да еще и каменистый суглинок. И климат дурацкий. Зима — я после приморской зимы в Тверской области шапку даже зимой не ношу. Летом — засушит именно тогда, когда дождь нужен, и дождем зальет именно тогда, когда он не нужен.
При этом в Ленинском — полные сараи у колхозников скота. В Старой Каштановке Пензенской области, на родине матери — одна коза. И большая часть домов с земляными полами, крытые соломой. Уже в 50-е годы.
На мои расспросы о причинах их такой бедности, мать, ставшая после переезда в Ленинское ударницей и орденоноской, отвечала со злобой к тем своим односельчанам в голосе:
— Пропили всё, сволочи.
(продолжение завтра)
* * *
Дальше из расспросов выяснилось, что пропили все-таки не всё. Кое-что и оставили. Себе, родным. А родные — это колхозная верхушка. Само правление и их прихлебатели.
Начинаю выяснять у матери, как же они выжили вообще в таком случае. С трудодней начинаю выяснять. Сколько получали на трудодень? И тут открылась совершенно сюрреалистическая картина. Оказывается, мать моей матери, бабушку Ксению, исключили из колхоза из-за того, что она мало вырабатывала трудодней. Мне только тогда, уже в 2007 году, когда я разговаривал с матерью на эту тему, когда мы с женой, тещей, сыном и ею проводили мой отпуск на турбазе на озере Ханка, стало понятно, почему у Ксении Яковлевны была такая маленькая пенсия — не хватало колхозного стажа.
Заподозрить бабушку Ксению в лени,