— Не хожу я по краю, гранд. Я давно упала, а ты и не заметил! — ответила я, глядя ему в глаза.
Наверное, мои слова оказались настолько неожиданными, что Дракон отпустил жертву. Он отошёл на шаг, хмуро посмотрев на меня, а потом снова схватил за запястье и потянул к себе.
— Вот и проверим! — были его слова перед тем, как он толкнул меня на кровать.
На этот раз Рандал не был со мной нежен, напротив, нарочито груб, будто я была лишь средством для утоления похоти, но змея внутри меня довольно зашипела, расправив тугие кольца. Во второй раз мои ощущения были ярче, объёмнее, словно само понятие страсти приобрело выпуклость, лишившись обтекаемых углов и значений.
Я подавалась навстречу Дракону, радостно приветствуя его порыв. И как бы он ни был стремителен, предугадывала следующий ход. Это мало походило на утоление страсти-любви, скорее между нами шла борьба, в которой я, заранее признав себя проигравшей, внезапно стала побеждать.
Прикосновения, напоминающие хватку, движения с целью показать, что я слабая и тем не менее не заслуживаю иного обращения, путаные слова, переходящие в стоны, когда никто не может сказать, с чьих губ они сорвались — вот, что произошло между нами в тот вечер.
Но я ни о чём не жалела. То, что начиналось как скучный рутинный праздник расцветилось яркими красками и завершилось грандиозным праздничным салютом только для двоих.
Я ещё долго лежала в его объятиях, чувствуя тяжесть накрывшего меня тела, и боялась пошевелиться, желая подольше быть ближе настолько, насколько это возможно. Время слов для нас не пришло, да и не было в них никакой необходимости.
Наверное, мы и сами бы не смогли описать, что чувствуем, а для себя я поняла одно. Руны Хадриана сказали правду. Мы связаны, и с каждым днём эта тонкая нить будет обрастать волокнами, пока не превратится в толстый натянутый канат.
Неожиданно Рандал, до этого целовавший меня в шею, поднял голову и прислушался.
— Что такое? — прошептала я, испытывав сожаление из-за того, что и этот раз подошёл к концу, а будет ли следующий только богам известно.
Тем, кто охраняет крылатых ящеров, и тем, кто оберегает ползающих нагов. У нас даже боги разные, не то что всё остальное. А как я успела убедиться, небесные покровители в Дольнем мире — это не просто символы, а реальная сила, способная как помочь, так и уничтожить.
— Суета в коридоре. Нам надо иди, произошло что-то необычное, — ответил Рандал и подал мне руку.
— Необычное в смысле плохое?
Он кивнул и продолжил одеваться.
— Не думаю, наверное, кто-то хлопнулся в обморок. Будь здесь, не выходи. Скажешь, что голова разболелась, нахлынули воспоминания о подруге, вот и поднялась в комнату, проплакала, а потом заснула. Я свяжусь с тобой позже.
Рандал говорил отрывисто, торопливо, не смотря в мою сторону. Наскоро умывшись в тазу холодной водой, он всё же напоследок удостоил меня взгляда. Долгого, будто хотел сказать что-то ещё, но за дверью послышались растерянные возгласы, прерываемые женским всхлипыванием, и Рандал, кивнув мне на прощание и приложив палец к губам, вышел в коридор.
Некоторое время я сидела на кровати, накрывшись одеялом, и дрожала, силясь прийти в себя. Я понимала, что у наших отношений нет будущего, ещё не было случая, чтобы Дракон взял в жёны ламию.
Говорят, это связано с каким-то запретом во внутреннем кодексе крылатых. Я подозревала, что всё дело в капле Древней крови, что текла в змееликих. Только Драконы избегали подобных кровосмешений, боясь, что их магия ослабнет от вмешательства другой, более мощной силы.
За дверью всё стихло, но я решила выйти и узнать подробности. Возможно, с целью отвлечься от грустных мыслей. Платье, конечно, помялось, но сейчас это меня не волновало. Вряд ли кто обратит на меня внимание.
После интимного общения с Рандалом кожа живота и бёдер горела, будто я получила ожог, но это не причиняло боли, напротив, я чувствовала силу, что крепла во мне. В любом случае эта сила поможет в расследовании, значит, мои сожаления и душевные терзания имеют смысл. Возможно, Рандал больше ко мне и не приблизится.
«Куда он денется!» — прошептал внутренний голос.
Я посмотрела на себя в зеркало. Кроме усталости, на лице не было заметно следов тех волнений, что я пережила совсем недавно, на постели и то осталось больше воспоминаний, чем в глазах отражения.
Я выскользнула в коридор, закрыла дверь на ключ и медленно пошла к лестнице, ведущей ко входу в бальный зал. Музыка стихла, это и впрямь настораживало, но я не придала этому должного значения. В коридоре всё было спокойно, слуги скользили мимо бесшумными тенями, не смея поднять глаз.
Однако, когда я спустилась, поводов для волнения стало больше. Зал гудел на разные лады, возникло ощущение смутной тревоги. Я прибавила шагу.
Войдя в зал, сразу заметила, что он разделился на зоны. Приглашённые, до этого танцующие и веселящиеся, разбились на мелкие группки, в каждой что-то взволновано обсуждалось.
Я взглядом поискала Рандала, Дазромака, а также Викторию и её кавалера, но обнаружила лишь последнего, он с растерянным видом стоял рядом с отцом в окружении своих и что-то объяснял, время от времени пожимая плечами и бросая обеспокоенные взгляды в другой конец зала, где и столпились ламии и прочие старшекурсницы.
Без колебаний я направилась туда.
— Что случилось? — спросила я Уму, которая пила фруктовое вино и скучающим взглядом смотрела на замолчавший оркестр, разместившийся на балконе второго этажа.
— Никто не говорит, но внезапно одна из первокурсниц прибежала и сказала, что видела, как одна из ламий направилась к воротам. Все высыпали во двор, дурёху остановили. Она ничего толком не смогла объяснить и с испуга рухнулась в обморок. Кстати, это твоя знакомая, Виктория, так кажется её зовут.
— Где она? — спросила я, чувствуя, как задрожали колени.
— Её увели. Наверное, дознаватель допрашивает. Да не смотри ты так! Девочка просто хотела привлечь внимание к своей особе. Поверь мне, Регина, я тоже была ундиной, у нас такое часто проворачивают. Дева в беде и всё такое. Если бы её хотели похитить, она была бы уже полумёртвой.
Я не дослушала девушку и кинулась к выходу. Скорее всего, сейчас Викторию осматривает гранда Тулия, значит, они все в лазарете. И мне срочно надо убедиться, что бедняга не пострадала. По моей вине и недогляду.
Междуглавье 6
— Готово?
— Сделано, только с брошью что-то странное. Говорили, она будет голубой, а у змеи сиреневая была. И совсем не брошь.
Дракон вздохнул. Тяжелодавать ответ, который не знаешь сам. В последний момент пришла записка с уточнением цвета украшения. И то, что это будет кулон.
— Это неважно, мы справились, вот это главное.
— А что дальше? — спросил Маг.
Светловолосый, ясноглазый, у него было такое открытое лицо, что подойди этот мужчина в тёмном переулке, протянешь ему руку без опаски, не ожидая подвоха. И всё же Главный видел, каким он приходил после дела. Вроде раскаивается, а по глазам видно — доволен.
Будто живёт только в те минуты, когда вершит чужие судьбы, когда отнимает самое дорогое и знает, что никто не сможет помешать. А значит, волен наслаждаться властью над жертвой, надеющейся вымолить пощаду.
Вместо ответа Главный только кивнул в сторону Рауда.
— Контакт установлен, наведаюсь на днях, принесу сладости. Слышал, она их обожает, — усмехнулся рыжий.
— И что же это даст, гранд? Так можно ходить целый год и ничего не добиться, — снова заворчал Стейн, сплюнув на землю.
И посмотрел на него так, будто готов был бросить вызов.
— По крайней мере, девушка разговорится и скажет, как там её подруга. Пришла ли в себя, вспомнила ли что-нибудь? Безумие не означает забывчивость, жертва может что-то говорить, обрывки воспоминаний там и прочее, — спокойно пояснил Главный.
Ему и самому всё это не нравилось, казалось отступлением от истинной цели, но зато появился шанс выйти на Древних. Ему сообщили, что девчонка, подруга одной из жертв, водится кое с кем, заслуживающим внимания.