Читать интересную книгу Позади вас – море - Сьюзан Муадди Даррадж

Самиру. – Вот пришел голос разума.

Самира поцеловала его в щеку, и он буркнул:

– Растолкуй им, что к чему.

Самира наклонилась к матери, та сдвинула на лоб шарф и стала теребить висевшее на шее распятие. Подставила ей щеку для поцелуя, но сама дочь в ответ не поцеловала.

Руба поставила перед ней чашку кофе.

– Ты нездорова?

– Нет. Но спасибо.

– Вид у тебя неважный. Надеюсь, это не из-за новостей от Джерома? Неужели ты все еще расстраиваешься?

– Господи, Руба. Да я вообще не расстроилась.

– Мама, тебе не кажется, что Самира нездорова?

– Я ничего такого не замечаю.

Оказалось, когда бабá был дома с сиделкой, он положил пульт от спутниковой тарелки в холодильник, тот сломался, и теперь телик показывает один «Аль-Манар», канал Хесболлы. А мама не может смотреть свои турецкие сериалы, пока не привезут новый пульт. Бабá начал прятать почту. Вчера выбросил в помойку всю обувь, сказал, что она ему мала. А сегодня полдня копал яму в газоне, искал там свое свидетельство о натурализации, то самое, где в графе «Место рождения» стоит «Палестина». Думает, жена его где-то там спрятала.

– Зачем же ты его закопала? – пошутила Самира.

И все злобно на нее уставились. Даже Мунир. Да и наплевать. Она пришла только потому, что, если баба́ определят в дом престарелых, платить за это придется ей. Точно так же, как она платит за все семейные мечты и разочарования. Изгнанная дочь, которую приглашают только потому, что у нее, единственной из всех детей, есть новая машина. Потому что она одевается в «Нордстром». Носит часы от «Картье». Не копит скидочные купоны – ей от этого плакать хочется. Каждый год ездит в отпуск. Она – единственная, кто осуществил американскую мечту.

Притом без их помощи.

Можно даже сказать, вопреки им.

Мама с Рубой стали обсуждать разные дома престарелых, и тут телефон Самиры зажужжал. Логан. Снова.

Свободна вечером?

Прости. Занята.

Деловая леди.

Ничего личного.

Дай мне еще один шанс.

Заметив, что все замолчали, Самира подняла глаза. Руба таращилась на нее.

– Ты похудела.

– Может быть.

– Мам, тебе не кажется, что она слишком худая?

– Я такого не замечаю.

Самира усмехнулась. Мама никогда ничего про нее не замечала.

– Ладно. – Она встала, отодвинув чашку с некрепким кофе. – Как выберете место, дайте мне знать. Свою часть я заплачу, но хочу иметь право голоса при принятии окончательного решения.

– Свою часть? – ужаснулся Мунир.

– Можешь оформить опекунство на себя. Мне все равно, – процедила мама.

– Это называется «доверенность на представительство».

– А что с деньгами-то? В каком смысле – часть? – не унимался Мунир. – Где нам взять денег на свою часть? А твоей матери?

– Пусть поищет в газоне. – Самира направилась к двери. – Мало ли, что она еще там закопала.

* * *

Через несколько дней Логан написал снова. Она поспешно ответила, что день сегодня еще более загруженный, чем обычно. Пришлось написать на Ребекку докладную о нарушении субординации, Мейсун обнаружила, что та, без одобрения Самиры, отправила клиенту письмо с предложением перенести дедлайн.

Останусь вечером дома. С меня хватит.

Чего?

Внешнего мира.

Но не меня же? Правда? НЕ МЕНЯ?

Нет. Не тебя.

Приходилось признать, что он ведет себя правильно. По-джентльменски. Самира понимала это. Но привычка давать отпор прилипла к ней, как мокрая блузка к телу.

В три часа день стал совсем ни к черту. Руба написала, что бабá разбил окно. Ему показалось, что в доме пожар, и он попытался выбраться.

Пора действовать, добавила она. В «Больших дубах» как раз освободилось место.

По дороге домой, глядя на облака в темнеющем небе, Самира поняла, что потеряет баба́ не один, не два, а три раза. Первый был, когда мама выгнала ее из дома со сломанной рукой. И отец не знал, где ее искать. Второй сейчас, когда он временами стал забывать, как ее зовут.

А третий произойдет совсем скоро.

Свернув на свою улицу, она обнаружила, что не может подъехать к дому. Дорогу перегородил грузовик.

Фургон Логана.

Самира припарковалась на улице, увидела, что в саду горит свет, и вошла через заднюю калитку. Посреди сада стоял маленький круглый тент с длинными полотнищами по бокам. Развешенные внутри фонари манили белым светом. Ступив под навес, Самира увидела Логана – тот стоял у накрытого белой скатертью стола. В центре в серебряном подсвечнике горела свеча.

Усадив ее на стул, он достал из холодильника еду – курицу, жареную картошку, салат.

– Подумал, вдруг ты захочешь рассказать про свой ужасный день. Из-за которого ты решила, что с тебя хватит внешнего мира. Но не меня, – пошутил он.

Самира в замешательстве уставилась на него.

– Такое только в фильмах «Холлмарк» бывает. И проделывают это герои по имени Блейк или Максвелл.

Логан рассмеялся.

– А еще такое проделывают люди, которые без ума от кого-то. Или у которых завалялся тент. – Он поставил перед ней тарелку. – Давай, расскажи, что с тобой стряслось.

Самира рассказала о выходке Ребекки и добавила:

– Еще и у отца проблемы со здоровьем.

И сразу же пожалела об этом, ведь Логан начал расспрашивать о подробностях.

– Лучше не стоит. Я расстроюсь, – попробовала она сменить тему. – А у тебя как дела?

– Ну, я уже несколько недель преследую одну неуловимую даму, – пророкотал он.

И ей снова захотелось прижаться щекой к его горлу.

Они ели, разговаривали, и постепенно Самира расслабилась. Логан рассказал смешную историю про семью, которая заказала для вечеринки сто стульев, а к ним без предупреждения явилось на пятьдесят гостей больше. Самира смеялась, а когда остановилась перевести дыхание, внутри что-то странно задрожало. Она охнула, вцепившись в салфетку.

– Слушай…

– Прости… – Следующие слова она проглотила.

– Все нормально.

– Мой отец… – По щеке покатилась слеза, сердце колотилось как бешеное, сердясь, что потеряло самообладание.

– Он?..

– Еще нет. Но скоро.

Логан в мгновение ока передвинул стул поближе, взял ее за руку. И как-то странно притих, не говорил ничего, не задавал вопросов. Между ними разлилась смутная нежность.

– Как жаль, что на тебя все это свалилось, – бормотал Логан и ерошил ей волосы.

Взглянув на белый тент, Самира представила, что сидит на облаке, а кругом нее лишь свет и чувства. В этом сотворенном Логаном прекрасном мире не было места ни злости, ни гневу.

Через некоторое время она провела Логана через парадный вход сразу в спальню. Он хотел