Я прошёл в ванную и вдруг погрузился во тьму, а затем увидел потолок своей комнаты и понял, что снова очутился в кровати. Голова неожиданно загудела — её будто сдавило со всех сторон. Инстинктивно я свернулся в позу эмбриона и, не сдержав стон, стиснул зубы. Сквозь боль и поток беспорядочных образов, я почувствовал, как из носа хлынула кровь, а через миг потерял сознание.
Глава 27
Я пришёл в себя так же внезапно, как и отключился. Во рту было сухо, в голове пусто. Я открыл глаза и неспешно сел. Единственное окно было закрыто жалюзями, отчего здесь царил полумрак. Я разглядел на себе длинный процедурный халат и катетер, торчащий из руки. Кажется, это была больница.
Я громко откашлялся, и рядом со мной вдруг замигал какой-то датчик. Не прошло и минуты, как дверь открылась и внутрь вошла девушка в медицинском халате.
— Проснулись, — произнесла она и включила свет. — Как себя чувствуете?
— Нормально, — прохрипел я, чувствуя себя, как выжатый лимон. — Это больница?
— Да, — ответила она и, пройдя к столу, наполнила стакан водой из кувшина. — Выпейте.
Я в три глотка опустошил стакан и, прислушавшись к ощущениям, вдруг понял: это ведь был не цикл, а реальная жизнь. Голова сразу же прояснилась и вспомнились последние события.
«Меня выбросило из симуляции, — с тревогой понял я. — Но тогда получается…»
— Сколько я был без сознания?
— С вчерашнего дня.
— Мне срочно надо связаться с руководством! Дайте мне телефон!
— Успокойтесь, Константин, это больница для сотрудников ФСБ. Сейчас я уведомлю ваших коллег о пробуждении.
— Мой телефон…
— При вас было только нижнее бельё.
— Сколько сейчас часов?
— Десять утра. Хотите в туалет?
— Хочу, — признался я.
— Можете встать?
— Да.
— Капельницу надо подержать ещё хотя бы час, поэтому ничего не трогайте и ходите вместе со стойкой. Надевайте тапочки и следуйте за мной.
Она проводила меня до нужной двери и перед уходом добавила:
— Как закончите, возвращайтесь обратно.
Я молча кивнул и вошёл в туалет. Управившись со своими утренними делами, вернулся обратно в палату, открыл жалюзи и присмотрелся. Местечко было незнакомым. Я услышал звук открывшейся двери и обернулся. Передо мной стоял врач — незнакомый мужчина в возрасте.
— Здравствуйте, — поздоровался я.
— Доброе утро, Константин, — кивнул он. — Меня зовут Дмитрий Иванович. Я врач-невролог. Как себя чувствуете?
— Хорошо.
— Ничего не болит?
— Нет, — ответил я. — У меня что-то серьёзное, Дмитрий Иванович?
— Ни МРТ, ни предварительные анализы не показали ничего существенного, однако кое-что всё-таки мы выявили.
— Что? — обеспокоенно спросил я.
— Скажите, вы страдаете эпилепсией?
— Какой ещё эпилепсией? — недоумённо спросил я.
— Значит, не страдаете?
— Нет.
— Пока вы спали, мы провели исследование электрической активности вашего мозга.
— Простите?
— Электроэнцефалограмма, — объяснил Дмитрий Иванович. — ЭЭГ. Слышали когда-нибудь?
— Вроде бы…
— У вас выявлена аномальная активность головного мозга, молодой человек.
— Насколько это серьёзно?
— Как посмотреть… — задумчиво проговорил Дмитрий Иванович. — У вас точно не было никаких припадков?
— Никогда не было.
— Может быть, вы теряли сознание без причины?
— Нет.
— Понимаете, эпилептиформная активность при записи ЭЭГ во сне иногда обнаруживается у совершенно здоровых взрослых. Учитывая, что у вас нет травм головы, опухоли мозга или признаков инсульта, я бы допустил, что всё в порядке, но тогда бы вы не попали к нам.
— Тогда что это было?
— У меня есть догадки, но сначала надо задать ряд уточняющих вопросов. — Дмитрий Иванович схватил свободную табуретку, уселся на неё и указал на кровать: — Прошу.
Я сел напротив, и он спросил:
— Вы помните, что с вами случилось?
— Ну… Я почувствовал резкую боль, когда… когда был в постели.
— То есть вы только-только проснулись к тому моменту?
— Да.
— У вас бывали головные боли во время пробуждения?
— Нет.
— Как давно вы столкнулись с головной болью?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Раньше очень редко такое бывало, — ответил я, вспомнив первый совместный выезд с Робертом и Аней. — Но сильно болеть голова начала только в последнее время.
— Как давно?
— Дней семь-восемь дней назад.
— Как долго длилась боль?
— По-разному, — пожал я плечами. — Иногда десять минут, а иногда и целый час.
— Вы приехали сюда со следами кровотечения из носа. Вы в курсе?
— Помню, как пошла кровь, — закивал я. — Потом отключился.
— Какая была боль во время последнего приступа? Можете описать?
— Голову как будто… сжало.
— Сжало?
— Да, со всех сторон.
— Значит, болели затылок, лоб, виски?
— Вроде того, — ответил я и добавил: — Такое за эти дни бывало, но не так сильно.
— Константин, возможно, я ошибаюсь, но у вас имеются признаки головной боли напряжения.
— Это как?
— Психическое напряжение, переутомление, эмоциональные расстройства… Причин не меньше десятка наберётся. Честно говоря, я ещё не видел настолько тяжёлой реакции, но симптомы очень похожи.
— И как это лечить?
— Отдыхом, молодой человек, — улыбнулся Дмитрий Иванович. — Не знаю, чем вы занимаетесь на своей работе, но вы, кажись, немного переусердствовали. Если доведёте до хронических болей, то придётся применять противовоспалительные препараты, а если совсем запустите, можете и до чего посерьёзнее себя довести.
— Отдых, значит, — медленно кивнул я.
— Крепкий сон, поменьше стресса, поменьше физических и интеллектуальных нагрузок.
— Когда меня отпустят?
— «Отпустят», — усмехнулся он. — Мы вас здесь не держим, однако советую остаться на несколько дней, раз уж вы попали к нам.
— Зачем?
— Проверим вас полностью, разумеется. До сих пор не ясно, связана ли активность мозга с головной болью, поэтому надо провести тесты и во время бодрствования. А ещё зрение заодно глянем.
— Зрение?
— Порой головные боли связаны и с глазами, но, думаю, у вас всё будет в порядке. Честно говоря, точных ответов у меня нет, поэтому постарайтесь придерживаться общих рекомендаций.
— Постараюсь…
Я догадывался, что повышенная активность мозга и головные боли напрямую связаны с симуляцией. Мой мозг, похоже, обрабатывал слишком большие объёмы информации. Что с этим делать, я так пока и не понял, но решил в симуляцию сегодня не лезть.
В середине дня меня всё-таки навестили — пришёл Муслим. Он был чернее тучи и выглядел совсем измотанным.
— Надолго здесь? — спросил он, не здороваясь.
— Врач сказал остаться на несколько дней. Что с тюрьмой?
— Тебе уже кто-то рассказал?
— Я был там.
На лице Муслима отразилась надежда:
— Ты можешь…
— Двенадцать часов уже прошло, даже будь мы в симуляции, но сейчас я в любом случае в реальности.
— Чёрт… — Он прикрыл глаза и потёр лоб. — Что у тебя случилось?
— Меня выбросило из цикла.
— Из-за чего?
— Перенапряжение.
— Как же невовремя, чёрт возьми!
— А что в «Колыбели»?
— Одни руины остались. Двадцать два убитых.
— Сколько? — не поверил я.
— Двадцать два. Вектор и Авалон приехали туда под самый конец. Никто не успел!
— Синдикатовцы кого-то вытащили?
— Своих они точно забрали, — покачал головой он. — Даже того помощника депутата прихватили. Похоже, одни работяги из офиса остались, которые вообще не при делах.
— А убитые…
— Только персонал тюрьмы.
— Сколько всего синдикатовцев было?
— По камерам не меньше тридцати насчитали.
— Эксфэры же тоже были? — спросил я, вспоминая, как на моих глазах проделали дыру в двери.
— Были, — кивнул Муслим. — Один всё кислотой расплавил, а второй…
— Взрывал.
— Ты видел их?