Тут Гидра замялась. Факт покушения был важен, но она не могла рассказать всё как есть.
— Как вы поняли это? — со знанием дела поинтересовался Манникс, внимательно рассматривая девушку своими бурыми глазами. Его каштановые волосы в полумраке шатра казались накинутым на затылок капюшоном, будто напоминая, что глава разведки — в своём роде шпион дел внутренних и внешних. — И как избежали?
«Не всё ли равно, если я попробую выразить, как есть?» — устало подумала Гидра. Нехватка воздуха лишала её привычных опасений, и она уже не в прежней мере тревожилась за то, что её обвинят в колдовстве.
— Это была магия, — сказала она прямо. — На нас натравили лхама Мелиноя. Тигра, убившего когда-то Сагарию Райскую Птицу.
Все пятеро закатили глаза и скрестили руки. Никто не посмел в голос обвинять диатриссу в том, что она говорит чушь, но это читалось в их лицах.
«Я не сомневалась».
— Я так понимаю, вы решили, что это из-за лилигрисов, — заметил Энгель. — Допускаю, что убийцы могли воспользоваться ими, чтобы запугать вас. Но Мелиноя не существует, диатрисса.
— Ха! — громко сказала Гидра им всем. И грудь её сдавило страхом, когда она вспомнила два глаза: будто две бесконечных ночи из мира до прихода людей.
— И всё же, почему вы решили, что это покушение со стороны диатрис? — аккуратно повторил свой вопрос Манникс.
«Да чёрт его знает».
— Я предположила, — пробурчала Гидра. Последовавшая череда неодобрительных вздохов заставила её повысить голос. — Отец бы убил меня с готовностью, я прекрасно это знаю! Но я уверена, что смерть Авроры ему была ни к чему! А диатрис Монифа ненавидела нас обеих.
— В этом вы правы, — нехотя согласился Энгель.
Последовала непродолжительная дискуссия. Гидра подтвердила догадки рыцарей о том, что диатрис возлагала на неё ответственность за повторный брак и винила её за сорванный траур. Диатрин печально соглашался с доводами своей благоверной, и никто не стал спорить о том, что, скорее всего, это был интерес вдовствующей диатрис Монифы.
И всё-таки способ покушения долго не давал покоя участникам совета. В рассказе Гидры они сильно сомневались, а та нарочно утаивала детали и умалчивала о своей связи с мелинойскими кошками. И вообще о своём интересе к магии. Она видела, что Энгель категорически презирает даже упоминание чего-то подобного.
«Не верит», — думала Гидра. — «Я и сама, кажется, не верила бы — в то, что кошки приносили мне цветы и ленты. Если бы не видела глаз этого лхама сама».
После этого её стали расспрашивать о дне свадьбы. Выслушав диатриссу в деталях, Энгель предположил:
— Похоже, Мордепала привлёк звон колоколов, как когда-то привлёк Лукавого. Причём он не прилетал на коронацию, когда триконх тоже не стихает весь день. Но второй такой случай был слишком скоро за первым, и это привело его в ярость.
Гидра поинтересовалась о судьбе Лукавого, и диатрин мрачно ответил ей, что марлорд Тавр уловками увёл его. Видимо, он знал более утончённые мелодии флейт — Энгель слышал их, но не сумел повторить. И мог лишь смотреть, как дракон покидает его немногочисленную армию.
«Не сомневаюсь, что отец так и поступил».
— Так мы подошли к самому главному, — прокряхтел раненый генерал Ричард с Дорга. — К тому, зачем мы здесь.
— А где это «здесь»? — поинтересовалась Гидра.
Сэр Арбальд в белой иксиотской броне хотел показать ей на карте, но Энгель поймал его руку.
— Меньше знать — меньше рассказывать, — заметил диатрин. — Без обид, диатрисса.
— Куда уж больше.
Рыцари покосились на беловолосого принца, но тот не стал поддерживать их перепалку. И продолжил:
— Мы действительно ушли в сторону от фронта. Время показало, что барракиты совсем не спешат идти вглубь лесов. И мы умудрялись пресечь их вылазки, поэтому мы решили, что можем оставить основную линию и отправиться сюда, в горы… — он вздохнул. — В горы Сакраала.
— А-а, — кивнула Гидра. — Вы надеетесь разбудить его, чтобы он, разъярённый, подпалил пару соседних фортов, занятых противником.
Рыцари неуверенно кивнули. Сэр Арбальд настаивал, что это хорошая идея. Но сэр Котто, командир от ополчения, поджимал губы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
«Шанс успеха крайне мал», — понимала Гидра не хуже них. — «Сакраал уже больше десятка лет не реагирует ни на что. Вполне вероятно, что он уже иссох. А лежит при этом наверняка в недоступной высоте гор».
— Наши поиски пока ни к чему не привели, — наконец пояснил Энгель. — Когда я был мал, Сакраал спал подле Мелиноя. Но после моего возвращения из Астегара я понял, что он сменил место. Судя по свидетельствам редких охотников, дракона видели у этих гор. Теперь, кажется, мы можем заключить, что это другой дракон.
Гидра вздохнула и усмехнулась. «Каков чёрт этот Мордепал», — подумала она с удовольствием. — «Странный зверь — воистину, столь же непредсказуемый, сколь и Эван сейчас».
— Так или иначе, — заметил сэр Арбальд и потряс своим белым плащом, — драконы — последняя надежда нашего отряда. Мы все рассчитывали на то, что кровь Гагнаров в жилах Его Диатринства наконец сыграет свою роль. И теперь, когда речь о Мордепале…
— Я был бы рад ответить вам решимостью, сэр Арбальд, — Энгель печально покачал головой. — Но…
— Нет, не говорите «но»! — воскликнул сэр Ричард, не слезая со своего раскладного стула. — Тавр, будь он неладен — простите, Ваше Диатринство, но ваш отец — сущее зло; Тавр теперь вновь владеет всеми тремя драконами Рэйки, и если нам нечем будет ему ответить, он вскоре наденет на себя корону! Это борьба и с врагами вовне, и внутри. Мордепал может решить ход обеих войн!
— Мог бы, — ответил Энгель.
Он вздохнул и обвёл глазами всех присутствующих. И наконец заговорил негромко, понизив голос до глухого баритона:
— Вы мои союзники. И я вам доверяю. Поэтому скажу вам прямо.
Все внимательно уставились в красивое лицо Энгеля, наполовину скрытое за бинтами.
— Драконы отвергают меня. Не знаю, почему, — диатрин пространно повёл рукой. — Я приближаюсь к ним всегда, в точности следуя Кодексу Доа. И они не игнорируют меня. Замечают меня, держат мой взгляд. Но как только я хочу подойти и дать понять, что я ищу большей связи, они одинаково уворачиваются из-под моей руки и отстраняются. Так делал Сакраал — неоднократно — так делал и Лукавый.
«Ерунда какая-то», — подумала Гидра.
— Я не читал ни об одном подобном известном случае. Отец, да хранит Схали память о нём, тоже был растерян. Дракон, не желая союза с человеком, всегда отвечает угрозой; но Сакраал и Лукавый были ко мне терпеливы, однако всегда ускользали от меня. Даже вспыльчивый Мордепал показал себя так же. Я шагнул к нему, и он вместо оскала просто отвёл от меня морду.
Рыцари и диатрисса выслушали его с сомнением. Но всякий понимал, что диатрин не отговаривается: он честно и бесстрашно подходил к драконам на глазах у множества свидетелей. И ему не было резона лгать.
Мрачное молчание заклубилось под сводами шатра. И хотя Гидра не хотела вовлекаться в военную кампанию, рассказ Энгеля озадачил и её.
Она так задумалась, что слова сэра Арбальда заставили её подпрыгнуть:
— Тогда ваша луна и ваша супруга — пусть попробует она.
— Что? — Гидра едва не задохнулась от возмущения. — Чтобы я ещё раз полезла в пасть к Мордепалу? После того, как он меня уже прожевал и выплюнул?
— Простите, если обидел вас, но…
— Сэр Арбальд прав, — заметил доселе молчавший Манникс. Он что-то черкал в своей записной книжке. — По всему выходит, что Мордепал не собирался вас убивать. Оставленные им раны — лишь его неумение обращаться с человеком. Он вытащил вас из горящего города и принёс в безопасное, по его мнению, место.
Брови Гидры взметнулись вверх. Каждый вдох острым уколом под дых напоминал ей, что это «спасение» могло стать мучительной смертью в зубах лесных падальщиков. Если бы её не нашли.
— Да? — язвительно переспросила она. — А может Сакраал стал спутницей Мордепала, и тот прилетел к этим горам, неся меня ему, как угощение для детёнышей?