Они просто хотят присвоить одного из богов, чтобы укрепить своё положение среди Великих семей, поскольку думают, что семья Ху замышляет то же самое. Заполучить бога – очень заманчиво.
Великая семья У, если верить легенде, ведёт свой род от небесной богини и находится на особом положении среди Великих семей. По другой легенде, впрочем, предки семьи У попросту сожрали какую-то богиню и обрели бессмертие и могущество.
Правда это или вымысел, Ху Вэя нисколько не интересовало.
«Я никому не позволю использовать Фэйциня», – подумал он.
Ху Вэй немного знал о прошлом Ху Фэйциня, но и того, что он знал, хватило, чтобы понять: в Небесном дворце тому жилось несладко.
Ху Вэй не понимал, почему небожителям и людям так нравилось травить себе подобных. У лис всё было иначе. Конечно, и отец, и Сюань-цзе нередко устраивали ему выволочки, но всегда для его же пользы, чтобы он вырос порядочным лисьим демоном. Но травить травли ради или чтобы позабавиться, как во время небесной охоты тысячи молний, – такого у демонов никогда не бывало. Так кто на самом деле демоны?
Ху Вэй подумал, что Ху Фэйцинь, должно быть, спит без задних лап, и протянул руку, чтобы проверить своё предположение. Постель была пуста, и судя по остаточной ауре, которую почувствовали его пальцы, Ху Фэйцинь улиснул уже давно.
Ху Вэй распахнул глаза и уставился на пустую кровать.
«Надо его разыскать, – подумал он хмуро, – пока он не впутался в какую-нибудь передрягу. Он наивный, как лисёныш, а этот Мо не упустит случая его облапошить».
Ху Вэй нисколько не верил в дружбу между демонами.
Он спрыгнул с кровати, пошатнулся и едва устоял на ногах. Казалось, он все тело отлежал, ноги были как ватные. Ху Вэй яростно помотал головой, отгоняя морок слабости.
Он проспал трое лисьих суток, не шелохнувшись, поэтому тело и онемело, но он об этом не знал.
– Хоревый курдюк! – выругался Ху Вэй, похлопывая себя по ляжкам и по бокам.
Чувствительность вернулась, под шкурой побежали сороконожки. Ху Вэй встряхнулся ещё раз, чтобы избавиться от них.
Он расправил одежду, несколько озадаченно размышляя, отчего он одет, когда ясно помнил, что раздевался. События прошлого дня помнились ему смутно. Он помнил, с чего всё начиналось, но напрочь забыл, чем всё закончилось. Ху Вэй поскрёб затылок и твёрдо решил, что больше не станет пить чай, который заваривает Ху Фэйцинь. Какие-то странные у него побочные эффекты.
Ху Вэй наклонился над бочкой, чтобы освежить себя умыванием, и замер. Отражение глядело на него яркими жёлтыми лисьими глазами, в которых не было ни толики Тьмы.
Ху Вэй был умным лисом, ему не составило труда догадаться, почему так.
[166] Ху Вэй идёт на крайности
Скорость мышления у чистопородных лисьих демонов впечатляющая. Они способны за пять-десять лисьих секунд отыскать ответ на любой вопрос или просчитать возможные варианты развития событий или последствия поступков, так что подловить их или застать врасплох практически невозможно. Именно благодаря чудовищно развитому интеллекту, основывающемуся на лисьих инстинктах, чистопородные лисьи демоны смогли выжить и расплодиться после небесной войны, тогда как многие виды демонов были уничтожены или вымерли впоследствии.
Ху Вэй, несмотря на отрезанные уши и достаточно долгое пребывание в мире смертных, всё ещё оставался чистопородным лисьим демоном. И пусть его силы были растрачены изгнанием и проклятием Тьмы, но лисьи инстинкты нисколько не притупились. Картина в его мозгу сложилась моментально, стоило ему только увидеть в бочке своё отражение.
Это был вовсе не чай! Вернее, к этому чаю было что-то примешано. Ху Вэй просто принял как должное, что чай Ху Фэйцинь заваривает скверно, раз уж и пилюли у него выходят гадкие на вкус. Чай-то как раз был хорош. Тот, что был в чайнике. Он ведь сразу учуял, как только вошёл, благоухание свежезаваренного чая. А вот тот, что был в чашке…
Ху Фэйцинь его подловил. День за днём Тьма высасывала из Ху Вэя духовную энергию, медленно, но неизбежно Ху Вэй слабел, и ему теперь приходилось пополнять силы, заимствуя их у Ху Фэйциня. Он настолько привык на него полагаться, что, как говорится, «потерял нюх» и не учуял искусно расставленную ловушку.
«Облисил на свою голову!» – с лёгким раздражением подумал Ху Вэй.
Вероятно, Сюань-цзе к этому тоже лапу приложила. Ху Вэй сомневался, что Ху Фэйцинь способен сварить приличное снотворное зелье… Или не так уж и хорошо он его знал? Мысль эта Ху Вэю радости не доставила.
Итак, его опоили, он уснул, и за то время, пока он спал, Тьма из него исчезла бесследно. Он мог это чувствовать, она пропала, точно её и не было никогда. Сама пропасть Тьма не могла. Тьма могла отступить, но она непременно возвращалась и не оставляла демона в покое, пока он не погибал или его не убивали. Тьма никогда не ушла бы добровольно, а значит, вывод отсюда был только один: её вынудили уйти. Ху Вэй совершенно точно знал, что ни один демон на это не способен. А что из этого следует? В виске острой иголочкой кольнуло: Фэйцинь.
Ху Вэй гневно ударил ладонью по воде, расплескав её, и выскочил из комнаты на террасу. Высоко задрав подбородок вверх, он принялся нюхать воздух, чтобы отыскать Ху Фэйциня. Предчувствия у него были не слишком хорошие, утешало лишь, что запах всё ещё был «живой». Он пошёл на него и у южного флигеля столкнулся с Ху Сюань.
– А-Вэй, – воскликнула Ху Сюань, – ты очнулся!
Ху Вэй сузил глаза и буквально прошипел:
– Как вы посмели это сделать?
– А-Вэй? – с тревогой в голосе сказала Ху Сюань.
– Как вы могли позволить ему?
Ху Сюань верно предположила, что Ху Вэй догадался о том, что произошло, пока он спал.
– А-Вэй, – осторожно сказала она, – ты полагаешь, что мы могли бы возражать Лисьему богу?
– Вы сговорились! Вы должны были сказать! Я бы ни за что…
– Вот именно, – прервала его Ху Сюань серьёзно, – и именно поэтому мы сделали так, как сделали. Все мы.
– Если с ним что-нибудь случилось…
Ху Вэй раздражённо клацнул зубами и шагнул к двери, но обнаружил, что войти не может: Ху Сюань встала напротив двери и расставила руки, преградив ему дорогу.
– Что это значит, Сюань-цзе? – яростно спросил Ху Вэй.
– Я не могу тебя впустить, – твёрдо сказала Ху Сюань. – А-Фэю нельзя мешать.
– Отойди, – велел Ху Вэй, изменившись в лице.
– Нет. А-Вэй, подумай, ты можешь навредить ему, если помешаешь…
– Навредить? – воскликнул Ху Вэй. – Я уже навредил! Тьма перешла в него! Посмотри мне в глаза и скажи, что это не так!
Ху Сюань промолчала, но от двери не отошла. Лицо Ху Вэя покрылось пятнами.
– Отойди, – повторил он скрипуче, голос его стал похож на ржавые петли.
– Нет, – сказала Ху Сюань. – Безрассудство может свести на нет жертву А-Фэя. Мы не знаем, как поведёт себя Тьма дальше. Если она снова проникнет в тебя…
– Сюань-цзе, отойди. Это третий раз, когда я прошу тебя это сделать, и последний. Я войду туда, даже если придётся…
– Поднимешь лапу на старшую сестру? – нахмурила брови Ху Сюань.
– Если придётся, – повторил Ху Вэй. Зрачки у него стали алыми – признак сильнейшего гнева, нередко заставлявшего демонов буйствовать.
– А-Вэй… – с тревогой сказала Ху Сюань.
– Я не хочу тебя калечить, – гробовым голосом пророкотал Ху Вэй. – Я сильнее тебя, и ты это знаешь. Силой ты меня не остановишь, а взывать ко мне бесполезно. Если придётся, я пойду на крайние меры.
– На какие это там меры ты собрался идти, лисий ты сын! – вмешался Ху Цзин, которого лисы-слуги призвали на помощь.
Он поспешил к южному флигелю, и ему нисколько не понравилось то, что он увидел. Если его дети начнут драться в полную силу, от поместья Ху останутся рожки да ножки!
– И на родного отца лапу поднимешь? – сурово спросил Ху Цзин, вставая рядом с Ху Сюань.
Система ценностей Ху Вэя претерпела кардинальные изменения в последнее время. Он без колебаний взял отца и старшую сестру в охапку и отшвырнул от двери. Сил он использовал ровно столько, чтобы не навредить им, но показать, что может, если его вынудят.