— Джеймс сразу догадался, что море рядом, — кивнула она. — Но это ведь не первое здание, милорд?
— Нет. Старинный особняк сгорел дотла восемьдесят лет назад. Такая трагедия! Многие семейные реликвии погибли в огне. Как бы то ни было, мои дедушка с бабушкой отличались отменным вкусом. Они построили этот дом, а бабушка разбила сады. Их геометрическую точность можно оценить с вершины холма. Я непременно отведу вас туда, когда погода наладится, и вы сами все увидите.
— Вам повезло, что вы здесь живете милорд. Хоть я и провела всю жизнь в Йоркшире, на мой вкус, этот район слишком бесцветен.
— Вам не придется прозябать там другую половину жизни, — заверил ее граф. — Вы забываете, что, как только мы поженимся, все это станет вашим.
Лорд Эмберли улыбнулся, заглянул ей прямо в глаза и коснулся кончиками пальцев ее руки. Александра напряглась и поспешно обернулась в поисках Джеймса и леди Мадлен. Они брели по другой дорожке.
— Мне хотелось бы думать, что наша помолвка по-настоящему начинается сегодня, — продолжал граф. — Вы для меня не простая гостья. Как вы думаете, сможете ли вы называть меня по имени — Эдмунд? И могу ли я звать вас Александрой?
— Если вам так хочется, милорд, — с сомнением промолвила она. Ей всю жизнь внушали, что называть по имени можно только братьев, сестер и слуг.
— Но вам это не слишком удобно? — Лорд Эмберли остановился и повернулся к ней. Как близко он стоит, аж дыхание перехватывает!
— Да, — призналась Александра. — В моей семье это не принято. Мама и папа не называют друг друга по именам. Но пусть будет так, если вы того желаете.
— Совсем не обязательно. Вы согласились со мной только потому, что я мужчина? Но это же неправильно. Вспомните, что говорила вам моя мать в театре — она несомненно права. Вы не должны уступать мне лишь потому, что я ваш жених или муж. Уступайте только тогда, когда вы согласны со мной. Иначе не соглашайтесь, спорьте, даже бейтесь за то, чтобы отстоять свою точку зрения, если понадобится. — Граф улыбнулся ей, в его голубых глазах плясали веселые искорки.
Но Александра не разделяла его веселья.
— Как такое возможно? — В голосе ее зазвучали горькие нотки. — Все наше общество и религия основаны на подчинении женщин отцам и мужьям. Разве может быть иначе?
— Думаю, да. Я не согласен с вашим взглядом на Святое Писание, если вы именно из него почерпнули свои идеи. Мне кажется, женщина была создана равной мужчине. Адам умирал от скуки, пока не появилась Ева, разве нет? И вовсе не потому, что ему некем было повелевать. Вокруг него был целый мир самых разнообразных созданий, которыми он мог бы командовать. Но ему была нужна подруга, кто-то, с кем он мог побеседовать и отточить свой ум, с кем он мог поспорить, побороться, посмеяться. Кого он мог любить, наконец. С чего это меня вдруг потянуло на проповедь, а?
— И все же, — спокойно возразила Александра, — когда мужчины решают, что женщина должна выйти замуж, у нее фактически не остается выбора. Когда мужчины решают, что честь диктует определенные правила поведения, эта самая честь ставится выше желаний женщины.
— Вы о себе говорите? — спросил граф, сразу став серьезным. — Полагаю, вы действительно были вынуждены согласиться на эту помолвку. Но вынудили вас главным образом обстоятельства, а не мужчины. Ваш отец давил на вас? Вы сказали «мужчины», а не «мужчина». Я — второй из них? Или Доминик? Может, в ваших словах есть доля правды. Да, несомненно, есть. Надо признать, мы слабые создания. Иногда очень трудно, практически невозможно, решить, что хорошо, а что плохо. В этом и состоит проблема.
В ответ Александра лишь гордо подняла подбородок.
— Однако с чего это мы с вами полезли в такие дебри? — вернулся он к первоначальной теме. — По-моему, весь вопрос заключается в том, будем ли мы по-прежнему называть друг друга «милорд» и «мисс Парнелл» Или нам уже можно перейти на «Эдмунд» и «Александра». Пока мы можем обойтись формальным обращением, потому что таково, похоже, ваше желание. Но только не после свадьбы. То есть я хочу сказать, что буду настаивать на обратном. Даже представить себе не могу, что я называю свою жену «леди Эмберли» или «миледи».
— Зовите меня Алекс! — выпалила Александра. — Так меня Джеймс называет. Мне это имя больше нравится.
— Тогда пусть будет Алекс, — улыбнулся лорд Эмберли, взяв ее под руку. — Спасибо. Это большая честь для меня, раз, кроме вашего брата, вас никто так не называет. Вы любите его, да?
— Он самый дорогой для меня человек во всем белом свете. Многие недолюбливают его, потому что он слишком серьезен, замкнут, молчалив и частенько бывает циничным. Видите ли, он потерял веру в людей — это самое ужасное, что может случиться с человеком. Но я знаю, какой он на самом деле. И каким был.
Лорд Эмберли помолчал немного. Они стояли и смотрели на радугу в брызгах мраморного фонтана, расположенного на самом краю сада.
— Я успел заметить, что он тоже обожает вас, — проговорил граф. — Я очень рад этому. Думаю, приятно пробудить в вашей душе любовь и доверие, Алекс.
Она вздрогнула, услышав свое имя, слетевшее с его губ. Словно он поцеловал ее.
— Боюсь, у меня слишком мало друзей, — вздохнула Александра. — Джеймс был для меня всем. Я изливала на него всю свою любовь, Эдмунд.
Его имя вырвалось у нее в самом конце фразы, девушка смутилась, высвободила свою руку, подошла к фонтану и подставила ладонь под веселые струи воды.
— Завтра я покажу вам дом, — раздалось у нее за спиной. — Надеюсь, вы полюбите его так, как люблю его я.
В голосе графа слышалась грусть.
Глава 10
У Мадлен было такое чувство, что улыбка приклеилась к ее лицу. Она не сумела бы избавиться от нее, даже если бы захотела. Девушка упрямо болтала, несмотря на односложные ответы своего спутника. О чем еще можно с ним поговорить? Она припомнить не могла, чтобы у нее когда-нибудь кончились темы для беседы. Обычно речь лилась непрерывным потоком из нее и вокруг нее. Но с другой стороны, ей никогда еще не доводилось встречать такого собеседника, как мистер Парнелл: молчаливого, хмурого и волнующе красивого.
— Вы любите море? — проворковала Мадлен и повела молодого человека другой тропинкой, в сторону от его сестры и Эдмунда. Она очень боялась, что они подслушают их разговор, точнее, его полное отсутствие, и сочтут ее непроходимой тупицей. — Оно здесь совсем рядом. Всего в двух милях.
— Нравится, — бросил мистер Парнелл. — Оно воплощение грез о побеге с этого острова.
Мадлен удивленно уставилась на него, и уже в который раз за эту прогулку ей захотелось протянуть руку и поправить его непослушный локон. Но она снова устояла перед искушением.