— Пока нет.
Они вышли обратно в галерею и остановились у витрины. Снаружи по тротуару бродили туристы. День был солнечным и приятно теплым.
Сегодня у Октавии снова пробудилось необъяснимое ощущение, что все хорошо, даже несмотря на то, что прошлой ночью у нее не было дикого и безумного секса, и то, что перед ней стоял все тот же ряд проблем, что и раньше, до того как ее жизнь здесь, в Эклипс-Бэй, так преисполнилась приключениями.
Гейл тоже сегодня выглядела лучше. Она казалась веселой, и даже немного возбужденной.
На ней был темный, легкий костюм с крошечным шарфиком на горле. Ее медовые волосы были гладко зачесаны в аккуратный узел на затылке. Чересчур официально для Эклипс-Бэй, подумала Октавия. Но, в конце концов, она пришла сюда наниматься на работу.
— Боюсь, что это лишь временная вакансия, — сказала Октавия. — Я планирую продать галерею в конце лета, и не знаю наверняка, понадобится ли тому, кто ее купит, помощник.
На другой стороне улицы в конце квартала она увидела Ника, который прислонившись к боку своей машины, разговаривал с Сэнди Хиксоном на единственной городской автозаправке. Один лишь его вид, даже издалека, что-то сотворил с ее пульсом. Есть что-то восхитительно неотразимое в том, как этот мужчина стоит, подумала она; волнующая, едва уловимая, мужская грация, которая посылала ее мысли в исключительно эротическом направлении.
Очевидно, беседа с Сэнди была увлекательной. Она подумала, занимается ли Ник расследованием, или просто пытается занять себя, пока Сэнди заправляет машину и моет ветровое стекло. С расстояния было невозможно угадать.
— Я понимаю, что ты не можешь обещать ничего после лета, — быстро ответила Гейл. — Но это даст мне хоть какую-то передышку, чтобы оглядеться и попытаться подыскать что-нибудь постоянное в Чемберлене или институте. Я очень признательна за это, Октавия.
— Но не так как я за то, что ты согласилась на это место, — сказала Октавия.
— Уверена, что у меня еще возникнут вопросы, но думаю, что в основном я разобралась. Как я уже тебе говорила, у меня был кое-какой опыт в розничной торговле и мне всегда нравилось искусство. В некотором роде это для меня идеальная работа. Уверена, мне она понравится.
— Ты можешь начать с сегодняшнего дня. Если ты свободна, конечно?
— Да. Мама присматривает за Анной. Я позвоню ей и скажу, что начала работать. Она будет очень рада.
— Хорошо. В следующие несколько недель мне нужно переделать уйму дел. Я планирую переехать, ну, ты знаешь. И кроме того есть еще Выставка Детского Искусства. И мне надо начать переговоры о продаже обоих офисов «Брайт Вижнз». — Этот список задач стал ее мантрой, поняла она. Она пробегала его в уме, каждый раз когда чувствовала себя подавленной или удрученной тем, что станется с ее жизнью в конце лета. Он помогал ей сосредоточиться.
Гейл помедлила. — Знаю, это не мое дело, но не возражаешь, если я спрошу, почему ты считаешь, что должна продать галереи и уехать за пределы штата?
— Довольно долго я плыла по течению, — сказала Октавия. — Пытаясь решить, чего хочу от своего будущего. У меня все еще нет всех ответов, но я несомненно пришла к выводу, что мне нужно двигаться дальше.
Гейл сочувственно закивала. — Поверишь ли, но я точно знаю, что ты имеешь в виду. У меня было такое же ощущение после развода. Тяжело принимать решения. Но Анна, которую нужно было поддерживать эмоционально и финансово, очень помогла мне собраться и двигаться дальше.
— Уверена, что так оно и было. — Она следила за Ником на другой стороне улицы и думала, что хотя о нем можно много чего сказать, нельзя отрицать, что он отличный отец. — Ничто так не помогает расставить приоритеты, как ответственность за ребенка.
— Верно. Дети всегда на первом месте.
Интересно, будут ли у меня когда-нибудь свои, подумала Октавия. Смеющееся личико Карсона заплясало перед глазами. И она оттолкнула его.
— У меня вопрос к тебе, — сказала она Гейл. — Зачем ты вернулась в Эклипс-Бэй?
— Анна достигла того возраста, когда начала спрашивать, почему ее папочка не приходит ее повидать, — сказала Гейл. — Я подумала, что ей пойдет на пользу, если она станет больше времени проводить с моим отцом. Позитивная мужское влияние, понимаешь?
— Да, — тихо сказала Октавия. — Понимаю.
Внизу на заправочной станции Ник выпрямился, готовясь уйти. Ее охватило предвкушение. Она задумалась, не собирается ли он подъехать к галерее, чтобы отчитаться о ходе расследования. Может, предложить ему поговорить за ленчем. Да, это — хорошая идея. Деловой обед. Она сможет оставить в галерее свою новую помощницу.
Но Ник не стал садиться за руль. На ее глазах он целеустремленно зашагал через улицу, направляясь ко входу в «Тотал Эклипс».
— Что за черт? — Она вышла на тротуар, чтобы видеть получше. — Боже милостивый, он собирается зайти в этот притон.
— Кто? — Гейл вышла за ней. Она озадаченно поглядела в конец улицы. — Ник Харт?
— Да. Уже почти время ленча. Может, он решил заказать там сэндвич.
— В «Тотал Эклипс»? — Гейл наморщила нос. — Верный способ заполучить пищевое отравление, если тебе интересно мое мнение.
— Ты права. — Внезапно ее укололо прозрение. — Готова поспорить, он идет по следу.
Гейл с нескрываемым любопытством посмотрела на нее. — Значит, это правда? Ник Харт играет в частного детектива для тебя, Эй-Зед и остальных?
— Он не играет в частного детектива. Он проводит основательное расследование случившегося.
— Хмм. Не знаю, скольких основательных людей он собирается отыскать в «Тотал Эклипс», особенно в это время дня.
— Здорово сказано. — Она пробыла в городе достаточно времени, чтобы узнать кое-что о клиентуре «Тотал Эклипс». — Знаешь, мне это не нравится. С кем, по-твоему, он собирается разговаривать внутри этого заведеньица?
— Ну, там Фред, владелец, — сказала Гейл.
— Ну конечно. — Она немного расслабилась. — Он обслуживает бар. Бармены всегда знают полезные слухи. Герой книг Ника часто обращается к ним.
— И если память мне не изменяет, — сухо продолжила Гейл, — днем обычно можно рассчитывать найти там Грязного Юджина и его закадычного дружка Стручка Дуэйна.
— Я знаю, о ком ты. Я иногда вижу их на улице и у Фултона. Они всегда вместе. Я слышала имя Грязный Юджин, но не знала, что того тощего зовут Стручок.
— Дуэйн и Юджин были приятелями, сколько все их помнят. Они поощряют друг в друге самое худшее. Юджин лезет в драку, а Дуэйн его поддерживает. Все считали, что любой, кто делает то, что говорит ему Юджин, должен быть настоящим стручком. Отсюда и кличка.