ответила на это Цепкина. – Какова же ваша работа?
– А откуда вы знаете, что ее убили? – тут же поинтересовался Скворцов.
– Да Амфитрион мне сказал, – просто объяснила Коробочка. – Амфитрион, – повернулась она к зятю. – Подтверди.
– Так медик сказал, – пожав плечами, подал голос Редькин.
– Да это весьма вероятно, – оживленно подтвердила верховная местная сплетница. – У нас в Полянске убийства каждый год, просто так люди не помирают! – простодушно добавила она.
Макушкин побагровел, но смолчал. Решительным жестом, отгородившись следственным портфелем от недовольной Цепкиной, он сделал несколько шагов за калитку, оказавшись на территории участка Терентьевых. Однако далеко уйти ему не удалось, так как на дороге показалось новое действующее лицо.
– Так-так, – проскрипел шамкающий старушечий голос. – Смотрю я – это милок, да не тот.
– Привет, Матрена! Ты о ком? – Ленка взирала на старейшую местную жительницу с глуповатым добродушием.
– Так следователь пораньше другой приезжал, без бороды, – пояснила восьмидесятипятилетняя старуха. – Хотя, – прищурилась она. – Тебя, голубчик, я тоже, кажись, припоминаю.
– Какая у вас хорошая память, – вежливо польстила старухе Терентьева.
– Какая ить память-то? – отмахнулась та. – Склероз сплошной. Третьего дня молоко поставила, пошла за огурцами, а оно, окаянное, убежало. А ты, Ксения, говоришь – память. Я и твое-то имя только, почитай, блаженной благодаря, помню, – махнула рукой старушенция. – Да ладно, не в том дело, убивца-то, милок, когда поймаешь?
– Как только, так сразу, вам первой сообщим, – нашелся Скворцов. – А вот скажите, вы-то не видели, не слышали ничего подозрительного?
– Я видел, – неожиданно раздался рядом пьяный голос.
Принадлежал этот голос, конечно, еле стоящему на ногах Дудкину.
– Ты? – вместо работников правоохранительных органов первой подала голос Цепкина, смерив пьяницу уничижающим взглядом. – И что же тебе спьяну привиделось?
– Постойте, Пелагея Егоровна, – вмешался Макушкин. – Предоставьте вести разговор мне.
– Юрий, э-э-э-… – обратился он к Дудкину.
– Петрович, – подсказал памятливый Скворцов.
– Да-да, Петрович. Так что же вы видели?
– Тоже мне, нашел Петровича, – презрительно пробормотала Цепкина, покосившись на следователя.
– Точнее, слышал я, ну, и видел, конечно, – еле ворочая языком, начал Дудкин. – Этот новый русский из города с женой шел… Ну, дочка еще у них… Они встали и болтают, а я за копной сена дремал. Так эти богатеи про клад калякали, надо карту найти и про эту, из Луги, ну, что по башке треснутую, упоминали.
– Да откуда вы все знаете: что треснули, что убили? – не выдержав, сорвался на крик Макушкин.
– Ну что вы в самом деле, Еремей Галактионович? – с укоризненным недоумением, как на малого ребенка, посмотрела на него Образцова. – Мы же все-таки в деревне живем.
Скворцов еле сдержался от смеха. Ситуацию несколько разрядил Рулеткин, подошедший уверенной походкой выпившего человека, старающегося доказать окружающим, что он трезв, как стекло.
– Да-да, я помню, Юра, ты мне рассказывал, – подтвердил Рулеткин «показания» приятеля.
– Ладно, пойду я, – прошамкала Матрена Тимофеевна. – Если что вспомню, милок, так к тебе заявлюсь. А так, не взыщи, – развела она руками, вследствие чего покачнулась.
– Может вас проводить, Матрена Тимофеевна? – участливо предложил поддерживающий ее лейтенант.
– Да как-нибудь доберусь, спасибо. Дом мой, эвон-то, совсем рядом.
В этот момент к живописной группе быстро приблизился Терентьев.
– А, Володя, с приездом! Мое почтение, – наклонил он голову в сторону присутствующих.
Цепкина пробормотала что-то нечленораздельное, Зоя же поздоровалась более разборчиво.
– Заходи, Петр, сыграю тебе что-нибудь душевное как хорошему человеку, – попытался обнять Терентьева Дудкин в пьяном порыве, но споткнулся и едва не плюхнулся носом в песчаную с мелкими камушками дорогу.
От неожиданного падения творческую личность спасли только крепкие руки Рулеткина.
«Всё как всегда, – с легким налетом философской грусти подумал Скворцов. – Ничего не меняется».
Цепкина хотела еще что-то сказать, но ее отвлекла проходившая мимо и поздоровавшаяся с ней Арсеньева. Воспользовавшись оказией, следователь и лейтенант быстренько улизнули в дом вслед за Терентьевым. Ленка, вначале тоже сделавшая несколько шагов в сторону дома, в растерянности остановилась посреди двора, не зная, куда идти дальше. Цепкина, обернувшись и обнаружив, что милиционеров уже нет, махнула рукой и с бурчанием удалилась в сопровождении дочери и зятя, который на этот раз посчитал для себя непрестижным составить компанию вдрызг пьяному Дудкину.
Словом, уважаемый читатель, всё завершилось как всегда. Ну, или почти как всегда, потому что автор на этот раз точно не знает, наблюдала ли за этой сценой Симагина через полевой бинокль.
* * *
Наскоро перекусив и ответив на вопросы давно не видевшего его дяди, Ватсон поспешил к «Холмсу».
– Ну проходите, проходите, Володя, дайте я на вас посмотрю, – с радостью, показавшейся Скворцову неподдельной, встретила его Сапфирова.
– А чего на меня смотреть? – удивился тот, все же допуская в подсознании вариант подвоха.
– Ну как же? – удивилась в свою очередь Таисия Игнатьевна. – Вы ведь, Володя, теперь не лейтенант, а капитан.
Ватсон с удовольствием отведал предложенный «Холмсом» черносмородиновой наливки и в красках рассказал за что и как ему присвоили очередное звание.
– Олег Константинович выглядел торжественно, словно аршин проглотил, – жестами живописал Скворцов. – А уж Владислав Анатольевич сиял, как начищенный медный самовар.
Увлекшись воспоминаниями, новоиспеченный капитан чуть не опрокинул графин с настойкой, после чего Холмс решительно перевела разговор в деловое русло.
– Что у нас по поводу смерти Гляссер? – сухо спросила она.
Ватсон моментально спустился с небес на землю.
– Да я пока не в курсе, – пробормотал он, почему-то с виноватым видом, озираясь по сторонам. – Еремей Галактионович отправился осматривать тело.
– Ну а вы? – ледяным тоном продолжила Сапфирова.
– А я? Что я?! Остался у дяди, он меня давно не видел, расспрашивал про житье-бытье. В конце концов, – уже более храбрым тоном добавил он, постепенно обретая почву под ногами. – Там дежурит Мигунова, мне и не обязательно присутствовать.
– Удивляюсь я вам, Ватсон, – на полном серьезе покачала головой Таисия Игнатьевна. – Вот наша уважаемая Елена Поликарповна не позволяет себе такой расхлябанности, да и Мария Николаевна, – строго добавила Холмс, – относится серьезно к исполнению своих обязанностей.
Выслушав отповедь, капитан попытался найти в глазах Сапфировой искорки веселья, но, – увы! – обнаружить их не смог.
– Сходим на место преступления, – предложил уже полностью протрезвевший сотрудник органов внутренних дел, успевший перед этим «остограммиться» у дяди «за встречу».
– Пойдемте лучше к вам, – подумав, поднялась Сапфирова. – Ведь я думаю, Еремей Галактионович туда вернется.
– Отличная идея! – горячо поддержал Ватсон.
Впрочем, он поддержал бы любую инициативу Холмса…
* * *
– Скорее всего – убийство, – сообщил Макушкин.
Они сидели впятером: Терентьевы, Сапфирова, Скворцов и следователь.
– Так считает медэксперт? – деловито уточнила Холмс.
– Да, Таисия Игнатьевна. Рядом с телом не найдено никакого предмета, которым можно бы нанести подобный удар.
– А что… – начала было Сапфирова, но передумав,