Читать интересную книгу Только теннис - Ольга Морозова

На Уимблдоне три женские раздевалки на трех этажах, и все его участницы распределены по ним строго по спискам. У входа в каждую раздевалку стоит женщина-полицейский, которой надо предъявлять пропуск. Новичков турнира определяют в раздевалку, которая находится в самом низу, как бы в полуподвале. Потом, если игрок набрал силу, у него уже есть победы, его переводят в среднюю раздевалку. Наконец, когда теннисист попал в число сеяных, он оказывается наверху, в элитной раздевалке. Все те годы, что я входила в число сильнейших, обслуживала раздевалку, точнее сказать, была в ней нашей помощницей, одна и та же женщина, миссис Уилки. Она стирала наши платья и чистила наши тапочки. Мы играли в резиновых тапочках с парусиновым верхом и специальной белой пастой их красили (дома пользовались зубным порошком, разбавляя его в воде). Паста была лучшим сувениром для наших оставшихся дома товарищей, тапочки с ее помощью выглядели белоснежными. Во время матча от травы тапочки теряли свой девственный вид, выйти в грязных на следующий матч считалось недопустимым. По строгим негласным правилам Всеанглийского теннисного клуба тапочки чистились каждый день.

Миссис Уилки, казалось, появилась на Уимблдоне в год его основания, причем не одна, а с мужем. Мистер Уилки был граундмен, то есть главный, кто отвечал за состояние травы на площадках. Домик супругов Уилки, типично английский, весь в розах, находился прямо на территории Уимблдона, рядом с первым кортом. Давным-давно супруги ушли на пенсию, так исчезла еще одна из традиций Уимблдона. Думаю, никому не придет в голову снести домик Уилки, даже при дефиците земли, или приспособить его для других целей, тем самым нарушить покой людей, которые так долго и так преданно служили турниру.

О миссис Уилки! Когда игрок расстроен, для него всегда находилась у вас чашечка кофе. Когда он пришел с матча, вы уже подготовили ванну. Ванна не только приятнее, чем душ, это еще и процедура восстановления. Миссис Уилки уже положила на табурет махровые голубые и розовые, ни в коем случае другого цвета, полотенца. Даже сейчас я помню ощущения, которые испытывала, растираясь после ванны этими полотенцами.

Если теннисистка выходила в финал, то к ней в раздевалку Всеанглийский клуб и его президент присылали два огромных букета. С ними ты выходишь на корт. Мужчинам-финалистам по традиции служащие выносили ракетки. В 1974 году перед финалом я загадала, что, если красный букет, стоящий в раздевалке, мой, я выиграю. Мне достался оранжево-желтый, Крис Эверт - красный.

Корты стригут каждые два дня, трава не должна превышать определенной высоты. Она как густая и очень упругая мочалка, невероятного переплетения, почти без пустот. Площадки украшаются цветами. Розы вьются по всем стенам. А вместе с ними, куда ни посмотришь, огромные шапки нарциссов - розовые, сиреневые, белые. Уимблдонские тона - зеленый и фиолетовый, все цветы имеют фиолетовый оттенок.

В раздевалках многие годы работал один и тот же врач, один и тот же массажист. Почему-то приятно, когда тебя спрашивают: "Ольга, в этом году тебя спина не мучает?" Вроде бы ты приехала в Англию к своему врачу.

На Уимблдоне спортсмены питаются не в ресторане, а в кафе. Раньше была королевская кухня, королева выбирала меню. Спиртное только в баре, в подавляющем количестве оно уничтожается журналистами. В игровой день приезжаешь на стадион в двенадцать, уезжаешь в девять вечера. И обед и ужин обычно проходили в этом кафе. Потом оно немного изменилось, но прежде я знала точно: во вторник будет курица в сметане с грибами в горшочке, в среду мясное ассорти с любимыми мною жареными помидорами, такими, какими их делают только в Англии. Невозможно забыть и яблочное пюре, которое подается к свинине. Меню повторялось, но в том не было ничего плохого, наоборот, Уимблдон выглядел еще более основательным и незыблемым.

Главное блюдо - традиционная уимблдонская клубника. Я думаю, что выведен специальный сорт, который поспевает к последней неделе июня. Я смотрела в Англии передачу, как выращивают, собирают и готовят клубнику к Уимблдону. Мимо розеточек с самой сладкой в мире клубникой пройти невозможно, один ее аромат чего стоит! Такого количества ягод я вообще нигде не видела. Для меня клубника и Уимблдон - одно целое.

Традиции традициями, но не зря Уимблдон всегда считался сильнейшим турниром в мире, потому что, как только в теннис вводились какие-то новшества, они принимались Уимблдоном. Например, в 1968 году начался "опен" теннис, Уимблдон стал открытым для всех - и любителей и профессионалов. Единственное, с чем Уимблдон не примирился, это цветная форма. Когда на телевидении начался теннисный бум, оно оказалось заинтересованным в том, чтобы теннисисты надели цветные рубашки, которые на экране смотрятся лучше. Все турниры ввели цветную форму, кроме Уимблдона. Правилами Уимблдона допускалось в белой форме не более тридцати процентов иного цвета, и только пастельных тонов. В одном из матчей у меня были телесного цвета складки на юбке. Такого же цвета и кружева на трусиках (раньше почти все теннисистки надевали трусики с кружевами). Игроков осматривали еще у раздевалки. Прежде всего организаторы проверяли туфли: не разрешается иметь на них шипы, портится трава. Проверили мои туфли, потом спросили: "Извините, как у вас под юбкой?" Я сказала: "Что?" - "Извините, не что, а какого цвета?" - "Цвета подкладки моей юбки". Человек, который отвечает за форму, сказал: "Оля, я к тебе хорошо отношусь, но столько цветного - это в послед-ний раз. Сейчас я не отправлю тебя переодеваться, но в будущем знай: трусики не белого цвета - нарушение наших правил". Рози Казалс судьи не пощадили, отправили обратно в раздевалку с центрального корта. Была такая теннисистка Валерия Зигенфуз, она вышла на игру в платье, которое состояло из белого лифа, дальше тело было обнажено, затем белая юбка. Судьи сочли, что в костюме слишком много не белого цвета. Валерия бросилась переодеваться, боясь, что ей могут поставить в протоколе "отказ".

Однако когда ввели новый счет, тай-брэки, желтые мячи - эти новшества сразу же перекочевали на Уимблдон.

В годы, когда играла я, "сетка" Уимблдона состояла из 128 мужчин и 96 женщин. Позже количество стало равным, что явилось результатом борьбы женщин за свои права. Единственное, что мы не отстояли, - это отбор. У женщин в нем принимают участие 64 теннисистки, у мужчин в два раза больше.

По классификации на турнир допускаются сто двенадцать игроков. Восемь мест дается Всеанглий-скому клубу, то есть ими распоряжается директорат по своему усмотрению. Для чего это нужно? Например, Маккинрой не захотел играть, не заявился. Естественно, директорат уговаривает Джона до последнего дня. Незаполненная заявка позволяет включить его в последний момент.

Один из победителей Уимблдона австралиец Патрик Кэш из-за операции пропустил много турниров и не попал в классификационные списки, или, как мы говорим, "на компьютер". Организаторы в знак уважения к Кэшу, игроку мирового класса, включили его, используя уайлд-карт, в списки, не заставляя играть отборочные соревнования, победителям которых выделены следующие восемь мест.

Теперь Уимблдон вместе с отборочными соревнованиями длится не две, а три недели.

Традиционно Уимблдон проводит два бала: бал открытия и бал закрытия. Бал открытия Уимблдона 1965 года, первый бал в моей жизни, где я себя чувствовала Наташей Ростовой и Золушкой одновременно, проходил в огромном зале Роял-Гарднер отеля, недалеко от Гайд-парка. Дамы пришли в вечерних платьях с обнаженными спинами, в меховых накидках, в бриллиантах. Можно себе представить восхищение девочки с Верхней Масловки, которая по книжкам знала, что такое было и у нас в стране, но до революции.

Это потом уже теннис стал большим бизнесом, и ведущие игроки, не желая терять напрасно ни одного дня в жизни, ни одной минуты, наверное, поэтому перестали посещать эти балы. А раньше мы их очень любили.

За последние годы многое изменилось в ритуале турниров. В 1987 году Анна Дмитриева, приехав с нами на Кубок Федерации в Канаду и увидев перед гостиницей поданный белый лимузин, страшно удивилась: "Это для кого?" - "Это для нас", - спокойно ответили Савченко и Пархоменко. "Ольга Васильевна, позвоните отсюда". - Лариса так настойчиво предлагала мне в машине телефонную трубку, будто у нее во Львове во дворе стоит такой же кадиллак и швейцар в белых перчатках открывает перед ней дверцу. Между прочим, я заметила, что девочки совершенно по-разному ведут себя на Западе и дома. В Москве им в голову не приходит, что кто-то может перед ними распахнуть дверцу такси, они спокойно сами открывают багажник машины и засовывают туда свои сумки. Зато усвоили, что в Нью-Йорке багажник открывает швейцар, он же укладывает чемоданы, а твое дело разместиться на заднем сидении. Советский человек был тем замечателен, что быстро приспосабливался и к плохому и к хорошему.