Он отвернулся от нее, надевая наушники. Сказал грубо, но в этом весь Марко. Майя понимала, что капитан всегда будет стоять на стороне пассажиров. Руководство взяли невыгодного пилота, Марко никогда не будет следовать их требованиям.
— Марко, я видела ее, она умрет, ты не успеешь, — попыталась достучаться до него Майя снова.
— Значит, я буду делать все возможное, чтобы успеть.
Майя поняла, что Марко пошел напролом, это хорошее человеческое качество, вот только оно не везде необходимо. Лично ее раздражала вся эта ситуация, теперь надо будет объяснять пассажирам, почему они сели не там, за что заплатили.
Она вышла из кокпита и направилась к больной девушке, но столпотворение не дало даже протиснуться, чтобы увидеть ее. Майя поняла лишь по разговорам, что той перевязали рану, а сама девушка дышала уже легче, но по-прежнему находилась в тяжелом состоянии.
— Чем мы можем ей помочь? — Спросила у мистера Хоффмана Тора.
Старик с трудом собирал аптечку с лекарствами, сидя на корточках в проходе. Он пожал плечами и тихо ответил:
— Хоть бы самолет сел как можно быстрее. Мы сделали все, что могли, теперь очередь пилотов.
Он взглянул на Адель, которая сидела рядом и помогала ему с аптечкой:
— Капитан сделает все, что в его силах. Его призвание спасать людей, — она слегка улыбнулась, поймала взгляд мистера Хоффмана и продолжила свою речь шепотом, — он вытащил из горящего самолета людей, чем спас им жизни.
— Будем надеется, что в этот раз он сделает так же — спасет жизнь.
— Я верю, — кивнула она и закрыла аптечку, — спасибо, что сделали все возможное и даже невозможное.
Адель поднялась на ноги и взглянула на Анну — она лежала вся в поту на кресле, которую разложили в кровать с приподнятым головным концом, а рядом муж гладил ее волосы. Он боялся ее потерять, Адель только сейчас увидела эту заботу. А ведь еще вчера он просил помощи врача на ресепшене отеля. Уже тогда он переживал.
— Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан. Через несколько минут мы совершим вынужденную посадку в аэропорте государства Канада «Mакковик». По прилету я прошу вас оставаться на своих местах и действовать согласно требованиям вашего гида и бортпроводников. Я очень надеюсь, что вскоре мы взлетим по направлению в Монреаль. Это является форс-мажорным случаем, прошу отнестись к нему с пониманием. Экипажу занять свои места.
После слов Марко в салоне стало очень оживлено. И хотя пассажиры видели, что случилось с Анной, это не помешало им еще обсудить слова капитана.
— Я напишу жалобу, — произнесла Аврора, когда Адель проходила к своему законному месту возле окна. Она никак не отреагировала на ее слова, но если эта пассажирка воплотит слова в реальность, то писать объяснительную будет больная Анна. И Марко вместе с ней. Кстати, у него это уже вторая объяснительная. Адель насупилась и села на свое место. Рядом плюхнулась Саманья, которая взяла трубку, соединяющую салон и начала говорить про откидные столики и поднятые спинки кресел. Это всегда делала Тора, но сейчас она осталась с Анной в салоне Эммы, чтобы контролировать ситуацию и быть в курсе дела, чтобы передать врачам. Мистера Хоффмана пришлось усадить на место, хотя он очень противился, желая находиться рядом с больной девушкой. Но кроме Торы правила никто не имел права нарушить.
Двадцать минут превратились в самую долгую дистанцию в жизни Адель. Она молча смотрела в маленькое окно, и когда появились крыши домов, то облегченно выдохнула. Хоть бы десять минут, которые были лишними во времени не стали фатальными для Анны. Теперь она боялась за Марко, что на него накинется руководство или он начнет себя винить в смерти еще одного человека.
Глава 20
Маленький аэропорт «Mакковик» был готов принять самый шикарный борт Европы: диспетчеры дали пилотам первую очередь на посадку, а машины скорой помощи уже ожидали борт на земле. Даже пожарная машина приехала на случай, если произойдет еще одно происшествие. Но на самом деле, происшествий больше никто не ждал, просто сотрудники искали причину посмотреть ближе на «Charlemagne». И когда самолет произвел посадку, вырулил на рулежную дорожку, то стал объектом взглядов многих людей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Трап быстро подали к борту, Адель открыла тяжелую дверь, впуская внутрь самолета врачей. Было волнительно, ведь она не знала, что их ждет, и что случилось с Анной за время посадки.
— Не хотела бы я так полетать, — произнесла Саманья, — вообще мне уже никаких денег не надо, я смотрю на некоторых людей и понимаю, что правду говорят: не в деньгах счастья, мозги не купишь.
— Ты про Аврору? Она богата, но несчастна. Счастье не купишь.
— Как ее выносит муж? Он вроде кажется добрым и порядочным мужчиной.
— Наверно, он привык и, наверно, у него такой характер. Таких называют подкаблучниками?
— Наверно.
Этот разговор им был очень нужен, чтобы отвлечь себя от того, что они сейчас увидят. Адель занервничала, стоя возле трапа, пытаясь вдохнуть больше канадского воздуха. Саманья стояла рядом, всматриваясь на улицу:
— Представляешь, если вынесут труп?
— Я не думаю об этом, — прошептала Адель и тут же услышала голоса медиков со скорой. Они действовали очень быстро — на носилках несли Анну, на которой была надета кислородная маска, значит, она дышала. Ее мужа, который следовал за ней, остановила Майя:
— Мне очень жаль, что с вашей женой такое случилось. Прошу прощения, если задам не корректный вопрос: ваши вещи выгружать с борта?
Она стояла с блокнотом и ручкой, делала вид, что огорчена, но на самом деле была зла — Адель это прекрасно знала. Сейчас задержат борт еще и по поводу багажа. Но это такая мелочь по сравнению с жизнью.
Медики спускались с носилками вниз по трапу, и пока мужа застопорила Майя, Адель кинулась к ним:
— Скажите, как ее состояние?
— Тяжелое, — ответил один, — но мы ввели ей лекарство. Ваш старик что надо! Продырявил ногу, но дал девушки несколько дополнительных минут. Все теперь будет хорошо, она поправится.
Адель облегченно выдохнула, оказавшись уже на улице, стоя на земле. От новости врача она улыбнулась, и положа руку на грудь, слушала свое сердце — оно успокаивалась. Теперь надо сказать Марко, обрадовать его. Она обернулась к самолету, взглянула в окно пилотов и увидела капитана. Он помахал ей и кивнул в сторону бригады «скорой». Она поняла, что он спрашивал про состояние той, ради которой была совершена эта посадка. Они в один миг подумали об одном и том же. Адель кивнула, давая понять, что все отлично. И к слову «отлично» Марко тоже был причастен. А еще надо расцеловать мистера Хоффмана, даже объявить ему благодарность. Но это уже должны делать директора «Charlemagne».
Адель зашла в самолет, сталкиваясь с Торой, которая недовольно цокнула языком:
— Эта змея опять заползла в кабину к пилотам. Я думаю, что Марко сейчас точно не до нее. Хотя, они наверно решают важные вопросы по взлету, — Тора имела ввиду Майю.
— Какие вопросы по взлету может решать Майя?
— Может, получила распоряжение высаживать пассажиров здесь?
— Не думаю, нам ничего не мешает улететь, я думаю, пилоты будут на этом настаивать. Да и «Charlemagne» не выгодно высаживать пассажиров здесь.
— Ты права! Все же упирается в деньги, — теперь Тора выглянула на улицу и тут же снова зашла внутрь самолета. Пилоты не давали разрешение на закрытие дверей, поэтому она до сих пор была открыта настежь.
Пока решались вопросы более важные чем двери, Адель не стала терять времени и подошла к мистеру Хоффману с широкой улыбкой на губах:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я спросила врачей про здоровье Анны, они ответили, что прогноз благоприятный благодаря вам.
Он улыбнулся, стесняясь показывая зубы, скромно опустив глаза и махнул рукой:
— Я рад был помочь. Как жаль, что не смог однажды помочь моей Джилл.
Его слова вызвали грусть, а печальные глаза заставили Адель взять его руку в свою и произнести