Адель закуталась в него плотнее и перевела взгляд вправо на Ханса — он тоже дремал, а потом налево — на нее смотрел Кевин. Он смотрел уже не удивленно, потому что за время пока сидел рядом и видел эту картину, то привык. Ничего ему объяснять не хотелось, она просто пожала плечами и снова зевнула. Сейчас она в полудреме, мало что соображала. А вот зато реакция Ханса ее посмешила после того, как Марко подошел к экипажу и начал их будить. Тот тут же вскочил и сложилось ощущение, что не спал вовсе.
— «Charlemagne», нам разрешили пройти на борт, есть шанс улететь, если поторопимся, — Марко схватил чемодан за ручку и ждал хоть какой-то реакции от бортпроводников. Его услышали и послушали все. Начали копошиться, переговариваться, вставать со своих мест и ждать дальнейших действий. После того, как капитан взглядом обвел всех этих людей, минуя Адель и Кевина, потому что они стояли позади, то произнес:
— У нас есть полчаса, чтобы улететь. Делать надо все быстро. Пассажиров будем принимать сразу, сейчас я как раз позвоню Майе, чтобы она их уже вела на борт.
Он достал телефон и на ходу принялся звонить, совсем забыв про свой китель, которым прикрыл спящую Адель. Зато она не забыла, просто еще спросонья не поняла, не осознала, а все удивленно кидали взгляды на эту картину.
— Майя, веди пассажиров, — произнес Марко в трубку, — только поторопи их, нам дали полчаса на посадку.
— Уже бегу, Марко. Все сделаю как надо, не переживай, — ответила она, а в этот момент капитан получил свой китель обратно — Адель вернула его, даже не желая ничего обсуждать.
Но это желала обсуждать Саманья. Конечно, она бы не прошла молча — догнала Адель и пошла рядом:
— Тебе идет быть капитаном, — утрировала она, — или с капитаном.
— Отстань, я просто задремала и замерзла, — начала оправдываться Адель, злясь на Марко, что он вообще ее укрыл.
— Может, мне тоже замерзнуть?
Но тут же встряла Арани:
— Если ты умрешь от холода, он не заметит, потому что ты, как и я, сидела далеко от него! Наша Адель куда умнее, — она буквально навалилась на двух стюардесс, — плевать, что он женат, у мужика любовница должна быть обязательно! Чур, Ханс мой. И Кевин тоже.
— Будешь чередовать? — Фыркнула Саманья, а Адель вообще старалась молчать и ничего не комментировать.
— Займитесь более полезным делом, чем сплетничать! — Неожиданно громогласно вставила Тора, и девушки тут же отошли друг от друга, но Арани промолчать не смогла:
— Мы идем, и более полезного дела, чем разговаривать во время пешей прогулки, я не знаю. Зато весело. Вот ты кого бы выбрала из наших мужчин?
Тора даже открыла рот от неожиданно заданного вопроса. А потом внезапно улыбнулась, взглядом давая понять, что капитана. Все девушки рассмеялись, даже Адель это повеселило.
Дорога до самолета прошла весело, в обсуждении мужчин, которые шли впереди и даже не подозревали об этом. Не печалило даже то, что все еще остается вероятность не улететь с Исландии. Если так и случится, то Адель решила напиться — надо срочно снять стресс. Хотя, это довольно-таки странный способ. Но говорят, помогает.
В самолет они попали по телетрапу, быстро покидали свои вещи, и пока Марко осматривал самолет, то принимали пассажиров.
Было уже приятно видеть некоторых из них, например, мистера Хоффмана и молодожен Дюссо, даже когда внесли Жозефину, все улыбнулись, кроме Саманьи. Она по-прежнему ненавидел эту собаку.
— Вы сказали про нее капитану? — Она задала этот вопрос Майе, но та лишь улыбнулась.
— Она не доставляет хлопот, пусть летит.
Саманья рассвирепела, после этих слов:
— Может вам она даже принесла денег, а вот мне дерьмо, лежащее на кресле.
— Саманья! — Тут же воскликнула Торра, — Марко уже ничего не сможет сделать. Решение руководство неоспоримо. Просто давайте побережем нервную систему капитана, ему и так несладко.
— А мою нервную систему кто будет беречь? — Саманья развернулась и пошла к себе в салон.
В кокпите пилотам точно было не до собачки, и если Марко сказали про нее, он бы не услышал — так был занят работой и желанием улететь отсюда быстрее и дальше.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— «Charlemagne», запуск двигателей разрешаю, — послышался голос диспетчера, и Марко кивнул Хансу. Пока тот запускал двигатели, то капитан следил за показаниями приборов. Все было идеально. Пусть дорога будет гладкой!
Тора закрыла двери в кокпит и посмотрела в салоны — все бортпроводники стояли в проходе возле кресел и ждали приказа капитана. Адель улыбнулась старику и не смогла промолчать:
— Вам понравилась Исландия, мистер Хоффман?
Он улыбнулся скромно, чтобы не показывать свои зубы, которые явно в силу возраста уже являлись не белыми. Но Адель хотелось бы, чтобы этот старичок расслабился хотя бы здесь.
— На этой земле очень скромная природа, но она по-своему уникальна. Нас возили на горячие источники, мне очень понравилось. Я видел ваших коллег, Адель, но я не видел вас.
— Я устала больше, чем думала, решила отдохнуть в номере.
— Я так и подумал, — кивнул он, — если бы моя дочь не заплатила, то я бы тоже остался в номере.
Теперь уныло улыбнулась Адель: он не знает, что может не ходить, если не хочет. Воспитание не дает ему транжирить деньги дочери впустую. Но за все заплачено изначально.
— Вы можете не ходить, если вам не хочется. А если вдруг нездоровится, то оставайтесь в номере и пригласите врача.
— Ах, нездоровится, — он задумался, — одной мадам было плохо, она все время чихала и чихала. Кажется, они с мужем сидят в салоне дальше.
Адель вспомнила, как в гостинице наткнулась на ее мужа, тот хотел вызвать врача. Может быть что-то серьезное? Адель занервничала, если она заразит других, то никто не испытает кайф от путешествия.
Она подошла к Майе:
— Вы знаете, что одна ваша пассажирка болеет?
— Та, которая чихает? Это аллергия, так сказал доктор, ничего серьезного. Это не заразно.
Майя натянула улыбку, победив в этой схватке. Адель не оставалась ничего, как отойти и снова взглянуть на своих пассажиров. Слава Богу, что в ее салоне никто не чихает. А мистер Хоффман всегда очень бодр, что радует. И молодожены через проход коснулись рук друг друга. А вот Аврора сидела тихо, уставившись в иллюминатор. Ее муж, наверно, отдыхал по полной в отдельной кабинке. Мужчина, имя которого Адель даже не знала, до сих пор казался ей странным: молчаливым и угрюмым. Он среднего возраста, а летает один. Хотя, кажется, в аэропорте она видела его друга, они стояли вместе, но молча. Очень странно, что летят они в разных салонах самолета.
— Уважаемые леди и джентльмены, говорит капитан. Прошу прощения за небольшую задержку, мы не могли взлететь по расписанию, потому что пепел из проснувшегося вулкана пригоняло ветром в сторону аэропорта. Сейчас ветер изменил направление, и мы готовы к взлету в Монреаль. Я желаю вам приятного полета. Экипажу занять свои места.
Саманья села рядом с Адель, которая уставилась в маленькое окошко, огороженное красной сигнальной лентой:
— Предчувствие у меня какое-то плохое, — произнесла она, привлекая внимание Адель.
Та взглянула на нахмуренные брови и озабоченный взгляд подруги:
— Иногда бывает, это пройдет. Просто волнение от этого вулкана, пепел от которого может достичь нас в небе... — она чуть не поперхнулась, представив такую картину. Нет, Марко опытный пилот, он не позволит умереть стольким пассажирам, рисковать он не станет. Если почувствует опасность, то обязательно посадит самолет в ближайшем аэропорте.
— Обычно все сбывается, что я чувствую. Моя бабка была ясновидящей, даже моя мама что-то может видеть. Я не вижу, но я чувствую.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И что ты чувствуешь? Можно поконкретнее, — Адель к ней обернулась, слегка заволновавшись.
— Тревогу, волнение, должно что-то произойти.
С минуту Адель смотрела на Саманью и не знала, что ответить. В мыслях чего только не было. Если бы та сказала такое лет пять назад, то с Адель точно бы случилась истерика. Но сейчас нельзя давать показывать свой страх и неуверенность. Да и вообще, существуют ли ясновидящие? Это смех. Нет, Саманья преувеличивает и не более. Ей страшно, поэтому, она себя накручивает.