просто открылся? — верилось в это слабо, ведь в таком случае ему не составляло труда открыть его еще в пещере. И тогда все могло быть по-другому. Одна только мысль об этом подавала намеки на злость.
Селестия только пожала плечами. Как же много в последнее время ей приходилось врать, а точнее умалчивать.
— Но ведь это не единственное о чем вы хотели со мной поговорить?
Собеседник напрягся и чуть отстранился от стола. Ведьмочка давно заметила сгустившийся над ними молчаливый барьер, поэтому не беспокоилась и говорила открыто. Они находились в отдельной комнате, да еще и под защитой заклинания. При такой хорошей конспирации их не мог бы услышать даже самый опытный шпион. Тогда о чем Его Высочество беспокоился? Не доверял? Сомневался? Но он заговорил, даже не пришлось брать в руки нож и разыгрывать из себя бандита с подворотни, тыкая им в «партизана».
— Вчера во дворце кое-что случилось. Любимая собака моего отца, с которой он постоянно ходил на охоту, изменилась до неузнаваемости и стала похожа на огромного мохнатого монстра. Знаю, звучит не особо серьезно, и может показаться, что с этой проблемой справиться любой придворный маг, но после тщательного осмотра был вынесен вердикт, что это проклятье. Отец так любил собаку, привезенную ему в подарок из другой провинции, что дал ей кличку Лазиэль и заказал ошейник у придворного ювелира. Как только эта вещица защелкнулась на шее животного, он стремительно изменил свою форму, обличил себя темными всполохами и перестал быть похожим на себя. Я и сам слабо узнаю в нем прежнего доброго пса. — лицо принца стало меланхоличным. — Раз к вам вернулась сила, может, вы захотите осмотреть его?
— Полагаете, что я смогу справиться там, где ничего не смогли сделать даже придворные маги, признанные сильнейшими этого мира? — Сетии казалось, что наследник империи смеется над ней.
— Я был подростком, когда этот пес появился у нас. Знаю, вы сильная ведьма, Селестия. И если у вас все получится, будьте уверены, я окажу вам ответную услугу. Вы получите награду, какую захотите.
— Какую захочу? — внутри загорелся азарт. — Тогда вы исполните одно мое желание? — подалась вперед.
— Желание? Конечно, сделаю все, что в моих силах. Слово будущего короля.
Ведьмочка быстро встала из-за стола, и последовало в открытый портал. Пожалуй, ходить по чужим пространственным переходом скоро войдет у нее в привычку.
Мрак и тьма, тусклые канделябры и черные тени, застоявшийся воздух и каменные стены. Место, в котором они оказались, было темницей. Только в камерах не сидели люди, все они были пусты. Мужчина королевских кровей вел ее за собой, ступая твердо и уверенно, и остановился лишь тогда, когда оказался перед самой большой камерой с толстыми металлическими прутьями, закаленными магией. Даже мимолетно взглянув, Сетия знала что прикосновение к ним сулило лишь острую мучительную боль. Разряды молнии будут хлестать до последнего биения пульса, расходясь по телу горячей, как лава, волной.
— Пришли. — коротко бросил он и сделал шаг в сторону чтобы ведьмочка смогла подойти поближе и рассмотреть сидящего в ней монстра.
Тьма была настолько непроглядный, что глазам потребовалось время, чтобы привыкнуть и раскрыть очертания массивной фигуры хищника. Определенно хищника, потому что сгорбленная с поднятой шерстью спина показывала готовность животного кинуться в бой в любой момент. Это и правда, больше не походило на собаку. Милое домашнее животное просто не могло выглядеть как озлобленный шакал размером в метра в три.
Острые когти скребли по каменному плиточному полу и впивались в глубину — животные пыталась выбраться, прорывая себе ход. Из голодной пасти сочилась черная ядовитая слюна, при соприкосновении с которой камень под ногами съедался в песок. Вздыбленная холка предупреждающе подрагивала в свете тусклого огня. Этот зверь был беспощаден, голоден и одержим. Теперь понятно, почему придворные маги почти все как один причитали, что животное не поддается лечению и его стоит просто убить. Никто в здравом уме не подойдет близко к несчастному псу, ставшему любимцем проклятой смерти.
Никто, кроме маленького котенка, который кажется, нашел интересную игру и отличную возможность затребовать с принца должок.
— Так вы не отказываетесь выполнить мое желание?
Его Высочество хмыкнул. Глядя на это чудовище, слабо верилось, что кто-то способен вернуть ему прежний облик. Но с чем Бездна не шутит!
— Принцы не отказываются от своих слов.
Глава 53. Драгоценный проклятый чароит
Мелкими шагами, чтобы излишне не шуметь Сетия подошла к закрытой дверце на которой не было замка, ведь заколдованное дверь открывалась при помощи заклинаний, и никак иначе. С губ сорвались слова древнего языка, и через мгновение раздался щелчок металлических прутьев. Дверь отворилась и Сетия повернулась к принцу.
— У меня к вам будет просьба, Ваше Высочество. — мужчина вопросительно посмотрел на нее в ожидании. — Я хочу чтобы вы отвернулись и не смотрели. — принц открыл рот чтобы возразить, но ведьмочка его прервала. — Вы сами сказали мне, что я сильная ведьма, в противном случае не стали бы ко мне обращаться. Поэтому прошу вас, доверьтесь мне, иначе я просто не смогу ничего сделать.
В ответ она получила нерешительный кивок согласия, и мужская фигура медленно повернулась к ней спиной. В ней с плеч до самых пят чувствовалось напряжение. Его Высочество боялся. Он знал, она сильная, но все равно боялся. Слишком отчетливо помнил, как пытался защитить ее в пещере. Он стоял и прислушивался к каждому шороху: как она отворяет дверцу, издающую легкое поскрипывание, которое разносилось эхом по длинному каменному коридору, как делает шаг вперед, ознаменовывая вхождение во тьму, к самой Бездне. И как раздается рычание зверя, учуявшего добычу.
Он не стал говорить ей о том, что не так давно этот монстр поел его нескольких стражей и, как пить дать, впитал их магию. О том, как он упивался сладострастным удовольствием, иссушая их душу и плоть.
Вчера вечером ему предоставилось быть свидетелем этого ужасного безобразного зрелища, и он слишком отчетливо помнил крики умирающих, и теперь еле сдерживался, чтобы не развернуться и не вытащить ее обратно силком. Сжимал кулаки и вслушивался в каждый шорох, а напряжение гонгом пульсировало в голову, не давая думать ни о чем другом.