состоится.
Моя уловка как красивый торт из семи слоев. Не нужно самой ничего отменять, и моему любимому жениху не придется. Грязную работу за нас сделают его родители: вот он, план Г! Я как бы невзначай поджигаю все вокруг – восхитительное ощущение.
Ничего глупее, чем план Г, я не делала никогда, и понимаю я это на полпути к Бофору. За всем этим планированием, до ужаса довольная идеей подъехать к ресторану в этом Франкенштейне вместо машины, я совсем забыла, что у нее механическая коробка передач.
Пришлось напустить на себя уверенный вид, потому что мы с Леоном уже обменялись ключами и он был в восторге от сделки. «Ты уверена? Твоя машина куда лучше, чем моя. Зачем она тебе? Ты уверена?» В моей голове все выглядело так: Николас, не посоветовавшись со мной, купил дом Леона, так что я пойду и без его ведома куплю машину Леона. Мистер и миссис Роуз просто дар речи потеряют, ведь они такие снобы, что заставят своего садовника припарковать ржавый пикап в гараже, чтобы соседи не увидели.
Увидев джип Николаса, они поймут, что у него не все в порядке с головой, а разглядев мою машину, решат, что причина этого непорядка в голове – я. Выскочка из низов без стыда и совести, не заслуживающая их мальчика. Сумасшедшая, которая утянет его вниз за собой. Ни один загородный клуб в Висконсине не пустит их драгоценного сыночка на порог, завидев его спутницу до «пока смерть не разлучит нас».
Мини-лекцию Леона я слушала внимательно, но хотя он и сказал мне, что, отпустив сцепление, нужно тут же нажимать на газ, при первой попытке тронуться с места я недостаточно быстро подняла ногу, и машина, рванув вперед, врезалась в мусорный бак на парковке «Барахолки».
Должна признать, неудачное начало заставило меня поволноваться. Но вот я уже дергаюсь рывками по дороге в Бофор, в салоне, где все еще пахнет соснами, до побелевших костяшек сжав руль и переключатель скоростей, и к панике примешивается всплеск эндорфина, когда я представляю лицо Деборы при виде этого монстра на парковке.
Кажется, я серьезно заблуждалась.
И убеждаюсь в этом, когда, с лязганьем и грохотом въехав в город, глохну на светофоре. Забыла либо нажать на сцепление, либо, затормозив, переключиться на нейтральную. Или еще что-то. Никаких инструкций Леона я уже не помню, потому что за мной выстроилось еще машин двадцать, загорелся зеленый, но вместо движения автомобиль пыхтит так, точно я должна ему денег. Снова давлю на тормоз и перевожу скорость на нейтральную, но уже так нервничаю, что другой ногой нажимаю на газ. Все плохо. Меня накрывает паника. У меня выбор бороться или бежать.
Бросаю машину на перекрестке и бегу, оставив дверцу открытой. Мне сигналят вслед. Кто-то опустил окно и что-то кричит. Я хочу вернуться и захлопнуть ее, но по венам течет адреналин, и я просто не могу пойти обратно. Никогда в жизни не подойду снова к этой машине или к Моррису, и вообще единственное, что мозг помнит, как делать, это бежать. Прямо в канаву, потом наверх, на парковку закрытого магазина. Бежать, бежать, нервы на пределе. Буду бежать всю дорогу до Калифорнии. Сменю имя, начну новую жизнь.
Радужнее перспективы у меня уже несколько лет не было.
Только завернув за угол магазина, я останавливаюсь перевести дыхание, и оно ледяными кубиками ноябрьского воздуха проваливается в легкие. Я так благодарна этому большому пустому зданию за его защиту от всех моих проблем. Даже не сомневаюсь, что сейчас один из сигналивших мне водителей звонит в службу спасения. С десяток прохожих с готовностью опишут произошедшее сотруднику с лицом у-меня-нет-времени-на-такую-ерунду, и все решат, что я насыпала слишком много ароматных солей в ванну. Они вызовут эвакуатор, а за мной погонится полицейский с электрошокером.
Франкенмобиль все еще зарегистрирован на беднягу Леона, который никому не желал зла, а теперь пострадает из-за меня. Нужно вернуться. Никогда не вернусь.
На дворе холодно, поэтому вибрацию в кармане джинсов я замечаю только на четвертый раз. Конечно же, это Николас.
«Ты ОЧЕНЬ сильно опаздываешь. Ты где??»
Вы не сможете до меня добраться, доктор Роуз. Я на нейтральной территории. Что ж, удачи в попытках найти меня за обветшавшими стенами супермаркета.
Вот что я хочу ответить. Но телефон утверждает, что сейчас одиннадцать градусов, которые ощущаются как восемь, а я не приспособлена к жизни с постоянной физической нагрузкой. Я настолько не в форме, что до сих пор перевожу дух, и мечты о Калифорнии рассыпаются прахом. Меня заколют кинжалом прямо здесь. Как хорошо, что на мне вместо пижамы настоящая одежда.
«Спаси меня», – вместо этого набираю я, со слезами повторяя просьбу вслух.
«От чего?»
От себя. От твоей матери. От обморожения.
Сфотографировав парковку, я посылаю ему фото: «Машина сломалась. Не могу уехать. У меня есть жевательные конфеты. Буду, как Гензель и…»
Его звонок мешает мне дописать предложение.
– Наоми? – Голос у него обеспокоенный. – Ты далеко от города? Что случилось?
– Машина просто рухлядь! – восклицаю я. – Она пыталась меня убить!
– Я тебе еще миллион километров назад говорил поменять масло, а ты ответила, что это не мое дело. – Вот точно он сейчас кружится по полю диковинных цветов под названием «А я же тебе говорил». Это его представление о рае.
– Не та машина. Я обменяла ее на драндулет Леона. Он с механической коробкой передач, Николас! Не знаю, как обращаться с дурацкой механикой! Случилось ужасное, и я бросила ее посреди дороги. Теперь я на парковке у супермаркета. – Пнув камень, прищурившись, смотрю на серое здание, потом на другие темные строения с пустыми парковками по той же улице. Кладбище розничных магазинов. – Похоже на «Игрушки для нас».
– Господи, – вздыхает он, и я слышу шум в трубке. Он вышел на улицу.
– Не дай мне умереть здесь. Я хочу провести последние минуты жизни где-нибудь в тепле.
– Да уж, лучше привыкнуть к теплу. Когда прибудешь в место назначения, там будет куда жарче.
Еще немного, и я зарыдаю.
– Скажи точно, где ты.
Я заламываю руки. Николас не