— Я больше не могу, Кэйси, — простонал он.
Она гладила его теплую упругую кожу, и он неожиданно рывком поднял невесомую ткань, бывшую последним препятствием между их телами.
— Джеффри… о… я так хотела этого…
Он приподнялся ровно на секунду, чтобы стянуть с нее ночную рубашку, и снова прижался к ней, и они оба вздрогнули от соприкосновения уже полностью обнаженных тел. Он ласкал каждую клеточку ее тела, пока оно не начало вибрировать.
— Боже, Кэйси, — выдохнул он, — Кэйси, я иду к тебе…
Они слились в немедленном и страстном порыве. Почувствовав его внутри себя, Кэйси подумала, что так будет всегда — она всегда будет желать его, нуждаться в нем и только в нем.
Ритм их движений ускорялся, вытесняя все мысли из ее головы, пока на свете не осталось ничего, кроме этого тяжелого, неконтролируемого, но единого ритма. И наконец, одновременно достигнув высот блаженства, они вскрикнули в один голос.
А потом наступила тишина, полная умиротворения и покоя. Их любовь не нуждалась в словах. Они заснули, держа друг друга в объятиях.
11
На следующий день в час пополудни Кэйси стояла у огромного, во всю стену, окна в кабинете Джеффри, завороженная открывающимся из него великолепным видом на Беверли-Хиллз. Штаты Южная Каролина и Вашингтон абсолютно не были похожи друг на друга. Они различались размерами городов, архитектурой, растительностью, ритмом жизни и многим другим. Все это интересовало Кэйси и интриговало. Однако сотрудники группы Магинна и в вашингтонском, и в лос-анджелесском отделениях были похожи. Они одевались в консервативном неброском стиле, их офисы были скромны, и все они в равной степени ревностно заботились о поддержании репутации своей группы на самом высоком уровне.
Кэйси улыбнулась про себя, слушая, как сидящий за столом Джеффри вкрадчивым голосом обсуждает с кем-то по телефону условия контракта. Ей казалось, будто он говорит на каком-то совершенно незнакомом языке, в котором она не понимает ни слова.
Кэйси еще раз, теперь уже спокойно, осмотрела офис Джеффри. Судя по приемной, она думала, что атмосфера всего офиса будет насыщена энергией и деловитостью, в ней будет царить некий вызов, а может и дерзость. И хотя кое-что выглядело для нее неожиданным, в целом она оказалась права. Мебели в кабинете было мало — только большой, не заваленный бумагами письменный стол и три стула — включая тот, на котором он сидел. Правда, ее удивили стоящая в одном из углов скульптура девятнадцатого века, изображающая танцора, и на противоположной стене — выдержанный в белых тонах натюрморт того же периода. На этих предметах Кэйси и сама могла бы остановить свой выбор, хотя вряд ли для такого офиса, как этот. А вот в ее кабинете с его антикварными лампами в стиле «тиффани» и высокими окнами, выходящими на небольшой вымощенный кирпичом дворик, они бы хорошо смотрелись. Но сама она, разумеется, не могла себе этого позволить. А у Магинна не входило в привычку украшать кабинеты своих старших экспертов, да даже своих заместителей, произведениями искусства. У Джеффри Колдуэлла, очевидно, такие возможности были. И этим, подумала Кэйси, они тоже различаются. Она считала себя и обеспеченной, и современной, и преуспевающей. А какой она была по стандартам Беверли-Хиллз?
— Эй, привет, — окликнул ее Джеффри. Он встал из-за стола и, подойдя к Кэйси, поцеловал ее. — Извини, что задержался. Почему-то всегда всем известно, когда я на месте. Но сейчас Сьюзен будет принимать огонь на себя. Как ты? Привыкаешь к разнице во времени?
— Сотрите с лица эту самодовольную улыбку, Колдуэлл!
— Только после вас, Грэй, — засмеялся он, потрепав ее по подбородку.
Потом они оба рассмеялись, вспоминая прошедшее утро. Кэйси проснулась, полная энергии и уже готовая бежать куда-то, но, посмотрев на часы, обнаружила, что только пять утра. Она сразу же разбудила Джеффри и была уверена, что не сможет больше заснуть и вообще никогда не привыкнет к этой разнице во времени. А кроме того, она хотела есть. Джеффри не проявил никакого сочувствия, но все-таки нашел выход из положения, заключив ее в свои объятия. Они снова любили друг друга, и Кэйси забыла о том, что уже совсем проснулась и голодна. А потом она заснула таким крепким сном, что ее с трудом удалось поднять в восемь часов.
— Как прошло утро? — спросил Джеффри.
— Великолепно, я совершила большую экскурсию по кабинетам представительства Магинна, — ответила она. — Очень впечатляет. И чем больше я узнаю о работе, тем интереснее и достойнее она мне представляется. В понедельник утром я встречаюсь с заместителем президента.
— Кэйси, хочешь я тебе что-то скажу? — Он поцеловал ее в лоб, потом в губы. — Ты просто замечательная.
— Ты скажешь то же самое, если я не получу это место?
Он посмотрел на нее сверху вниз и увидел, что она шутит только наполовину.
— Кэйси, давай решать проблемы по мере их возникновения, хорошо? — сказал он мягко.
— Хорошо, — она улыбнулась, успокаиваясь. — Конечно, в Уотсе есть школа в монастыре, действующая по принципу той, которой управляют мои тетушки. Я надеюсь, что смогу получить там место преподавателя латыни и греческого…
— Кэйси!
Она одарила его ангельским взглядом.
— Просто к слову пришлось. Я умираю с голоду. Ты сможешь удрать на ланч?
— Уже иду, — ответил он, направляясь к двери в стене за письменным столом.
Она последовала за ним, и они оказались в несколько необычных, но современных апартаментах.
Это было нечто среднее между гостиной и столовой, с нишей, в которой помещалась кровать. Имелась и небольшая кухонька, а из окон открывался не менее замечательный вид, чем из окон кабинета. Все было отделано в спокойных и белоснежных тонах, и чувствовалось, что в это вложены средства и вкус самого Джеффри.
Кэйси стояла не шевелясь.
— Это… Это здесь ты живешь?
Он заметил, как она побледнела и выглядела скорее испуганной, чем восхищенной приятным, но довольно тесным помещением.
— Нет, — произнес он решительно, — по-моему, просто удобно не только иметь в Беверли-Хиллз офис, но и совместить его с квартирой в одном месте. А вообще-то у меня коттедж в Малибу. — Джеффри понизил голос. — Он совсем не похож на эти апартаменты, Кэйси.
— Нет-нет, мне нравится. Честное слово. Я…
— Но ты не можешь представить себя живущей здесь.
— Думаю, нет. Но это даже больше, чем вся моя квартира в Вашингтоне.
Он взял ее за руку.
— Я знаю, что для тебя все это непривычно, дорогая.
Кэйси положила голову ему на грудь.
— Все в порядке. Пожалуйста, не извиняйся. Я только… — Она проглотила застрявший в горле комок и теснее прижалась к нему. — Я просто поняла, как мало я знаю о твоей жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});