Джеффри подсчитал, что он не видел ее значительно дольше, однако вместо сияющей улыбки получил ту гадкую коротенькую записку. Да, но что она получила от него по приезде?.. Он нахмурился. Нет, он не будет сравнивать отношения Кэйси с ее тетушками и их собственные — отношения между мужчиной и женщиной.
Но он не мог не думать о том, действительно ли Кэйси хочет изменить свою жизнь и уехать из Вашингтона. Ему все же удалось отогнать эту мысль, и после приветственных объятий и поцелуев он повел странную троицу к своему «Сааб-Турбо 700».
— Эмба была бы потрясена, — с улыбкой заметила сестра Джозефина.
Сестра Джоан, в свою очередь, заявила, что эта машина ездит значительно лучше, чем грузовик с фермы Рэйнбоу. Кэйси, усевшись рядом с Джеффри на сиденье, ободряюще ему улыбнулась.
По приезде в Малибу Кэйси организовала на веранде чаепитие. Накануне она уговорила Джеффри купить китайский заварной чайник и шесть различных сортов чая.
К его удивлению, сестра Джозефина, приподнявшись из своего кресла и глядя в сторону водной глади, заметила:
— Так это и есть Тихий океан! Он голубее Атлантического, правда, сестра Джоан?
Кэйси посмотрела на Джеффри, и он понимающе улыбнулся в ответ, как бы желая сказать, что ничего не изменилось. С монахинями или без них, он по-прежнему любит ее и хочет, чтобы она была частью его жизни… а он — ее.
— Мне нужно сделать несколько телефонных звонков, — сообщил он. — Когда вы попьете чаю, я покажу вам окрестности.
Сестры нашли, что это было бы очень мило.
Кэйси, глядя вслед Джеффри, в очередной раз восхитилась мужественной грацией его походки, ладно сложенной фигурой с широкими плечами и узкими бедрами, густой темно-каштановой шевелюрой, сверкающей в солнечных лучах. Когда он скрылся из виду, она поймала себя на том, что все еще как зачарованная смотрит в том же направлении, и смутилась.
— Я думаю, твой Джеффри Колдуэлл так же без ума от тебя, как и ты от него. Но мне кажется, он отнюдь не умирает от счастья видеть нас.
— Нет, он рад! — сказала Кэйси, не веря собственным словам. — Он…
— Он не имеет ничего против нас конкретно, — прервала ее сестра Джозефина. — Мы вовсе не обижаемся.
— Отношения между вами развиваются даже быстрее, чем мы предполагали. Если бы мы знали это, то не приняли бы твоего приглашения.
— Простите меня, — попросила Кэйси. — Но вы же знаете, как я рада вас видеть…
— Да, конечно, — вновь остановила ее сестра Джоан взмахом руки. — Мы приедем как-нибудь в другой раз, а теперь, мне кажется, нам следует покинуть вас.
— Это единственный выход, Кэйси, — подтвердила сестра Джозефина.
— Но Джеффри не хочет вставать между нами, и если он заподозрит, что это произошло…
— Он ничего не заподозрит, — заверила сестра Джоан. — Мы разработаем секретный план действий.
— Положись на нас, — добавила сестра Джозефина.
Кэйси переводила взгляд с одной тетушки на другую и видела, что вместо того, чтобы обидеться или расстроиться, они были возбуждены и взволнованы. У них появился шанс самим пережить приключение! Кэйси вздохнула. Что ей еще оставалось делать?
12
Весь вечер Джеффри вел себя как вежливый и предупредительный хозяин. Кэйси казалось, будто какую-то часть самого себя он запрятал поглубже в некий потайной ящик до лучших времен. Она так и не дождалась ни одной из его неотразимых улыбок. В то время как она сгорала от желания хотя бы прикоснуться к нему, он продолжал держаться отчужденно. Даже когда кто-то из его приятелей, явно заинтригованный, подошел к их столику в ресторане, где они ужинали, Джеффри был вежлив и бесстрастен.
— Гарри Штейн, рад познакомить вас с сестрой Джоан и сестрой Джозефиной из Ордена Святой Екатерины, Александрия, Джорджия, и их племянницей Кэйси Грэй. Кэйси, сестры, это — Гарри Штейн.
После этого Гарри быстренько ретировался, так и не удовлетворив своего любопытства.
Потом Джеффри отвез их в отель, где остановилась Кэйси, и настоял на том, что сам заплатит за номер сестер. Кэйси не возражала. Она проводила тетушек в номер, выслушала их заверения, что все будет просто прекрасно, и, вконец измученная, пошла к себе.
Джеффри стоял у двери ее номера.
— По-моему, время бессильно перед ними, — вяло констатировал он.
Кэйси добродушно фыркнула.
— Они же монахини. — Она отперла дверь. — Полагаю, ты переночуешь в квартире при офисе?
Он стоял очень прямо, не шевелясь.
— Думаю, у меня не остается другого выбора?
— Ради соблюдения приличий, — ответила она, распахивая дверь, — нет.
— Понимаю, — сказал он сквозь зубы и вошел в номер вслед за ней.
— Нет, не понимаешь. Ты злишься.
Его глаза сердито сверкнули, и он захлопнул дверь.
— Я не злюсь! — Сделав три больших шага, он очутился лицом к лицу к Кэйси. — Ну ладно, черт побери, предположим, мне хотелось бы отвезти твоих тетушек в аэропорт и отправить в Вашингтон первым же рейсом. Но как ты думаешь, я могу это сделать?
— Они бы поняли…
— Ну конечно, поняли бы! — взревел он. — Ведь, как ты верно заметила, они монахини!
Неожиданно он схватил ее и впился в губы таким жадным и яростным поцелуем, что она чуть не задохнулась и вся затрепетала от нахлынувшего желания. Его руки ласкали ее спину; затем, легонько погладив по груди, он выпустил Кэйси из своих объятий.
— Приятных сновидений, — произнес он и ушел, оставив ее дрожащей от подступившего вдруг холода и ужасной пустоты внутри.
На следующее утро, когда Джеффри возил их осматривать достопримечательности Голливуда, Бел-Эйра и Беверли-Хиллз, сестры успели шепнуть Кэйси, что они уже разработали свой план и она может ни о чем не волноваться. Кэйси только и успела кивнуть в ответ. По поведению Джеффри никак нельзя было заподозрить, что он делает что-то помимо своего желания. Он даже великодушно подарил им с автографом свои записки о наиболее известных клиентах, когда вся компания вернулась в его офис. Сестры присоединили их к своей коллекции открыток, спичечных этикеток, салфеток и прочих пустяков, которые только попадались им под руку, чтобы сделать из всего этого альбом для своих воспитанниц.
Сославшись на дела, Джеффри оставил их, и Кэйси приготовила чай в жилой части его офиса. Когда за ним закрылась дверь, сестры посвятили Кэйси в свой план. Она попыталась отговорить их от его осуществления, но они заявили, что путь к отступлению уже отрезан. Ей оставалось только пожать плечами, оставить все на их усмотрение… и дать им возможность уехать из Калифорнии.
Кроме того, как объяснила сестра Джоан, план уже начал выполняться. Она налила себе чаю. Посмотрев на большие, толщиной в палец часы, висящие на поясе платья, сестра Джоан голосом, лишенным и тени театральности, объявила:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});