class="p1">Аллисан вырвалась из своих мыслей, вскинула на меня злой требовательный взгляд и промолчала.
Под её взглядом, чувствуя какое-то мрачное удовлетворение, я обошла стол, с максимальной грацией, на какую была способна, опустилась на стул и поведала:
– Её величество угрожала мне. Лишь угрожала. Этого Агвиду хватило, чтобы без колебаний её убить. Как думаешь, что случится с тобой, едва его величество сюда зайдёт?
Я честно надеялась её запугать, но… асаин Шерман улыбнулась. Вначале уголки её губ дрогнули, затем растянулись в широкой издевательской ухмылке. Засверкали превосходством глаза, а тон был сладкий-сладкий, когда она фактически пропела:
– Малышка, да ты ничего не знаешь. Агвид… скажем так, между тобой и мной он без раздумий сделает правильный выбор. Ошибиться ему не позволят.
Покивав, отставила стакан на стол и приподняла брови.
– Намекаешь на «Сжигающую страсть»?
О, то невероятное чувство глубокого удовлетворения, когда Аллисан вздрогнула от моих слов и в очередной раз побледнела.
– Ну… так мы его сняли, – поведала я буднично, скрывая наслаждение, с которым наблюдала за охватившим её страхом, – вот буквально только что. Сейчас Агвид всех в Институте доубивает и придёт. Ты садись, вместе подождём.
Не знаю, что я такого ужасного сказала, но асаин Шерман рывком развернулась на месте и унеслась прочь из гостиной. Дверь, ведущую на лестницу, хрупкая на вид особа рванула с такой силой, что сломала одну из петель!
Я опешила. Натурально. Удивилась настолько, что, уставившись на дверь, даже не заметила, как Аллисан скрылась за ней.
Бежать следом, кричать и останавливать не стала. Смысл? Что я сделаю? В конце концов, Агвид уверял, что на территорию замка никто не проникнет, а на деле что? И охрана тут повсюду стоять должна. Если её нет, разве я виновата? Разве означает это, что я должна бегать и ловить взломщиков?
Нет, я так не думаю.
* * *
Моего терпения хватило всего на час, потом сидеть и ждать супруга мне откровенно надоело. Ладно-ладно, и этот час я не сидела, а нервно расхаживала по своим комнатам, выглядывая то на лестницу, то в окно.
Никого. Ни Агвида, ни слуг, ни охраны, ни даже Аллисан не вернулась.
Устав ждать, действующая королева подумала нервное: «А почему нет?», и вышла из замка, надеясь, что охрана и с улицы вся исчезла и я смогу беспрепятственно покинуть эту роскошную, но всё же тюрьму.
Надеялась зря. Вот на улице людей было много, причём и слуг тоже. Не знаю, с какой целью, но мужчины и женщины просто стояли – у дверей, на лестнице, на земле, у ворот – везде. Стояли и переговаривались между собой, словно чего-то ожидая.
Дождались меня.
Я остановилась наверху лестницы, оглядела присутствующих и со страхом на меня глядящих, подумала и сказала:
– Мне требуется платье.
Ответом мне была тишина… мёртвая. Как на кладбище. И народ стоял бледный, прямо как покойники.
И тут откуда-то со стороны послышался звонкий властный женский голос.
– Это что такое?! – разнеслось, подхваченное ветром, полное негодования восклицание. – Почему её величество должна бегать и разыскивать вас, олухов, пока вы здесь прохлаждаетесь? Почему не на своих местах?!
Я повернула голову и едва ли с меньшим страхом вместе с остальными взглянула на устрашающе несущуюся даму… Женщина была в возрасте и теле, но это ни в коем случае не делало её менее пугающей.
Убранные в пучок на затылке очень светлые волосы, ярко-зелёные, ясные, не смотря на возраст, глаза, властное выражение лица и энергия, сила в каждом движении, в каждом шаге, в каждом взгляде.
Добежав и встав у лестницы, она окинула прислугу испепеляющим взглядом и как рявкнула:
– Разбежались!
Несколько десятков людей исчезли за секунду. Клянусь, за секунду всего. Разбежались по разным сторонам, юркнув внутрь замка через многочисленные чёрные ходы, лишь бы мимо этой женщины не проходить.
А она сама рывком обернулась ко мне…
Метаморфозы были стремительными.
Смягчились черты лица, потеплел пронзительный взгляд, злой оскал сменился доброй, искренне доброй улыбкой.
– Ваше величество, – протянула женщина мягко и начала подниматься по лестнице, причём не быстро и энергично, как до этого бежала, а чуть переваливаясь, будто каждая ступенька ей с трудом давалась, – вы не серчайте, такого больше не повторится. Персонал молодой, только набрали, а тут такие ужасти творятся…
И, дойдя до меня, женщина замолчала с таким лицом, словно лишнего сболтнула.
– Да уж, и не говорите, – поддержала я искренне и явно зря добавила, – сама бы с радостью сбежала.
Тут же испугалась собственных слов, но, как оказалось, зря. Незнакомка улыбнулась, так заговорщически, взяла меня за локоток, развернула и повела в замок, с энтузиазмом предложив:
– А давайте чаю?
– А вы мне компанию составите? – ответила я вопросом на вопрос, сердцем чувствуя, что женщина рядом со мной – прекрасный понимающий человек… надеюсь, и посплетничать любит.
Войдя в замок, мы понимающе переглянулись, улыбнулись и направились в кухню.
* * *
– Понимаю ваше неприятное удивление, – шептала Холли Бэнуа, экономка в королевском замке, – но до вашего похищения и последовавшей потери памяти именно вы раскрыли шпионскую деятельность Тори Энсей.
Шепот у очаровательной женщины выходил громким, а в кухне, напротив, царила напряжённая тишина, так что всем присутствующим слова госпожи Бэнуа были отчётливо слышны.
Но это едва ли волновало меня.
Держа на ладони левой руки блюдце, а тремя пальчиками правой крохотную ручку чашечки, я прикладывала максимум усилий к тому, чтобы не дрожать.
По словам прислуги выходило, что успевшая мне полюбиться Тори, личная горничная Аллисан Шерман, на деле не была такой славной, какой казалась, а в свободное время увлекалась подработкой на Агвида Йоргена.
Нахмурившись, я попыталась припомнить хотя бы один момент, когда появление Тори могло показаться мне странным.
Вспомнила, что в последний раз мы с ней виделись в утро моей свадьбы… а до этого в моей прошлой спальне в уже несуществующем королевском дворце. В день, когда умерла королева… Когда брат пошёл мечом на мать и родного брата, захватил власть, страну и присвоил себе будущую королеву, по ошибке приняв мой сотрясающий ужас за эффект от несправедливой смерти.
И только сейчас, спустя, кажется, целую вечность, я внезапно кое-что поняла.
После ухода Агвида я сказала Тори, что нужно уходить как можно скорее, и после этих слов ощутила сильный аромат неизвестных мне цветов. Аромат… который точно не был простым.
Запах, после которого я потеряла сознание и единственный шанс на побег.
Запах, появившийся после ухода Агвида, а, значит, вызванный не им.
В тот момент нас в комнате было двое. И о моём намерении бежать слышала лишь Тори.
Не сразу поняла, что причиной тихого звона в кухне являюсь я. Понимание кольнуло только тогда, когда госпожа Бэнуа осторожно забрала из ладоней чашечку с уже остывшим чаем.
– Успокаивающий настой? – встревожено предложил главный в кухне, господин Тымей – мужчина полноватый, темнокожий и темноволосый, с чёрной бородой и несколькими мелкими косичками в ней, закреплёнными белыми ремешками.
– Я сбегаю к лекарю! – куда более испуганно воскликнул его сын и главный помощник Овэн, паренёк лет пятнадцати, с волосами такими же чёрными, только короткими, и хулиганской серьгой-колечком в правом ухе.
– Бегом, – шикнула на него госпожа Бэнуа.
За их разговором я следила краем уха, спускаясь всё глубже в собственные воспоминания и размышления, которые с каждой секундой становились тревожнее и тяжелее, заставляя сердце в панике стучать быстрее.
Арими… её в последний раз я видела в день смерти королевы. Я сама пришла к подруге Аллисан Шерман и потребовала ответов на свои вопросы, на часть из них Ари даже ответила, а затем принесла проклятую книгу. Начавшийся пожар, мой приказ ей покинуть спальню, и на этом всё, больше мы с Арими не пересекались.
Но не это было сейчас самым главным.
«Я до сих пор не могу поверить, что на протяжении трёх месяцев он приходил к тебе каждую ночь, а ты молчала, скрывала от всех, даже от меня», – прозвучало в голове ясно и чётко, словно Ари сказала это прямо сейчас, сидя напротив меня.
Агвид приходил к Аллисан на протяжении трёх месяцев каждую ночь. Это заметила, но не сразу осознала Арими, так какова вероятность того, что о происходящем знала Тори? Знала, никому не сказала и ничего не сделала.
– Холли, – позвала я