моя прабабушка в Институте благородных девиц за отличную учебу была награждена! А эта зараза повыбрасывала!
Ивановна приготовилась закатить глаза, что совершенно не входило в мои планы.
— Да не переживайте. Я Семёна, дворника нашего попросила, он всё собрал и у себя в сторожке хранит.
— Хранит? Сервиз? — слабым голосом переспросила Ивановна, — и альбомы?
— Да. И альбомы тоже. И даже салфеточки вязанные.
Известие о салфеточках совсем деморализовало Ивановну. Она несколько минут беззвучно ловила ртом воздух.
Наконец, состояние старушки немного пришло в норму, и я сказала напоследок (контрольный):
— Так что вы выздоравливайте, соседушка, да побыстрее. Сами понимаете, Семён, дворник хоть и хороший, да безалаберный. Может какую-нибудь вазочку случайно и разбить или потерять.
— Ты уж там присмотри, Любушка, — слабым голосом попросила Ивановна.
— Я присмотрю, — пообещала я, — но вы тут недолго. А то скоро мы с детьми в деревню уедем. Картошку сажать надо. И Семён может всё, что угодно.
— Я быстро! — желваки на щеках Ивановны заходили туда-сюда. — Любаша, ты уже уходишь? Попроси там медсестричку, пусть заново таблетки мне принесёт. Скажи, я эти, что она утром давала, рассыпала случайно.
— Скажу, — пообещала я, стараясь, чтобы довольная улыбка не появилась на лице раньше времени.
Ну всё, судьба лиловогубой Раиски практически решена.
Я таких старушек хорошо знаю. Они за какой-нибудь приснопамятный прабабушкин футлярчик от духов убить могут. Так что молитвы Оптинских старцев для Раиски скоро будут самым лёгким и приятным наказанием по сравнению с тем, что сделает ей Ивановна, когда вернется и не обнаружит любимых блюдечек на своём месте.
Я передала медсестре просьбу соседки и развернулась к выходу.
Путь мой проходил мимо небольшого холла. Там на диванчике сидели люди, явно к кому-то тоже пришли посетители.
— Так вот же она! Сынок, вот эта женщина, что спасла меня! Не дала умереть!
Я обернулась — на диванчике сидели давешний дедушка и мой бывший шеф — скотина Алексей Петрович.
Глава 14
Я как раз собиралась на рынок, когда дверь в прихожей стукнула.
Хм.
Я взглянула на часы — час дня. Ребята обычно возвращаются после трёх, а то и четырёх. Кроме уроков у них ещё кружки и секции всякие.
Выглянула в прихожую. Там разувалась Анжелика.
— Привет, — сказала я, — что-то ты рано сегодня. Уроки уже закончились?
Анжелика пробормотала что-то неразборчивое и ринулась к себе в комнату.
Интересно? Что там случилось? Нет настроения? Поругалась с кем-то? Двойку получила? Ладно, всё равно же расскажет.
— Анжелика, мой руки, иди кушать! — крикнула из кухни я, поставила тарелку супа на стол, и принялась разогревать котлеты с картошкой.
Ноль реакции.
— Анжелика! Ты что, уснула там? Остынет же! — повторила приглашение я, уже нетерпеливо — время-то у меня не резиновое.
И опять реакции не последовало.
Да что ж это такое!
Я выгрузила порцию картошки с котлетками на тарелку и пошла посмотреть, что там стряслось.
Анжелика лежала на кровати и мокрыми глазами смотрела в потолок, периодически хлюпая сопливым носом.
— Что случилось? — участливо спросила я.
Анжелика от этих моих ласковых слов дёрнулась, как от пощечины и отвернулась.
Я присела на край кровати:
— Что случилось? Кто тебя посмел обидеть, девочка? — я осторожно погладила её по голове.
И как плотину прорвало — Анжелика с рыданиями бросилась мне на шею.
— Ну, что там? Что? — принялась шептать я, продолжая гладить её по голове.
— Т-ты не п-понимааааешь… — рыдала она, её трясло крупной дрожью, но она не отстранялась.
— А ты расскажи, я пойму, — я говорила ласковым убаюкивающим голосом.
— У нас вечером дискотека, межшкольная, — размазывая слёзы, пожаловалась Анжелика, — у нас в школе.
— Ну, и в чём проблема? — удивилась я, — тебя туда не пригласили?
— Да нет, там всех пригласили…
— А что не так тогда?
Анжелика несколько минут боролась в всхлипами, но, наконец, выдавила:
— Мне одеть нечего.
— Да ладно! — не поверила я, подошла к шкафу и распахнула его: одежды там было достаточно. — Барахла у тебя куча.
— Это так кажется! — зло выпалила Анжелика, — но в этом барахле можно разве что в школу сходить или за хлебом! А на дискотеку ничего нормального нету!
— Но вот же платьице какое хорошее, — я вытащила из груды шмоток нежно-пастельное платьице из шелка с миленькой оборочкой по низу.
— Ты издеваешься, что ли? — взвилась Анжелика, — я в таком даже в подъезд не выйду!
— Ладно, — покладисто ответила я и повесила платьишко обратно на место, — тогда объясни мне сама, в чём ваши ходят на дискотеку?
— А чем мне это поможет?
— Тебе трудно что ли? — по-еврейски, вопросом на вопрос, ответила я.
— Не трудно.
— Тогда давай рассказывай.
— У нас все круто ходят. А я одна как бычка!
— В чём это выражается?
— У меня нету мальвин или пирамид…
— Это джинсы? — припомнила что-то такое я.
— Варёнки, — кивнула Анжелика и затараторила. — И все ходят в свитерах бойз, или в белых таких, с цветочками. А кроссовки нужны белые, и чтобы шнурки были разноцветными, лучше если один салатовый, а другой малиновый. Но вместо свитера можно сжатую спортивную куртку. У Ленки с девятого «В» — ярко-малиновая, ей брат из Польши привёз. А у Нельки и Катьки — голубые.
— А у остальных?
— Сиреневые или свитера бойз, —