После торжественного обеда некоторые гости отдыхали в тени деревьев, молодежь затеяла игры. Ридли пригласил Адама и Ричарда подняться в библиотеку, дабы обсудить их совместные дела.
Судья с первого взгляда не понравился Адаму (а его непомерная жадность и доходящая до обожания любовь к деньгам лишь усилили эту неприязнь в будущем). Сухопарый старик с пронзительным взглядом голубых глаз оказался весьма неприятной личностью. Он искренне считал, что все должны пресмыкаться перед ним, и не терпел, когда ему возражали или спорили с ним. Он резко высказывался о любых, даже самых незначительных промахах знакомых, беспощадно критикуя всех и вся. Такое поведение показалось Адаму странным, учитывая, что судья покрывал контрабандистов и имел с этого солидный куш. Тем не менее, по словам Уоррена, Ридли был необходим им. Он имел обширные связи и влияние в верхах и мог, нажав на нужных людей, уладить неприятности, периодически случавшиеся в их нелегальном деле.
Библиотека, куда пригласил их судья, оказалась огромной. Адама поразило количество книг, собранных здесь. Он с интересом рассматривал корешки, изучая названия и понимая, как мало ему довелось прочитать в жизни. Если бы у него была такая богатейшая библиотека! Книги всегда привлекали его, Адам любил читать, и во время плаваний у него находилось на это время.
— Молодой человек явно тянется к знаниям, — с едкой иронией в голосе заметил Ридли.
— Вы находите это предосудительным, ваша честь? — с деланным удивлением спросил Адам и, обернувшись, пристально посмотрел судье в глаза. Фокс чувствовал, что тоже не нравится Ридли. Антипатия оказалась взаимна и с каждым мгновением возрастала все больше.
— Почему бы нам ни приступить к обсуждению текущих дел, господа? — переключая внимание Ридли и Фокса на себя, сказал Уоррен. — «Кристина» вот уже неделю как должна прибыть с грузом, но ее нет, и нет никаких вестей от капитана…
Слушая отчет Уоррена, Адам отошел от полок с книгами к открытому окну и остался там, греясь на солнце и чувствуя, как свежий ветерок шевелит волосы. Уоррен и Ридли устроились в удобных креслах.
За полчаса разговора судья сумел довести Адама до бешенства. Последний с трудом владел собой и готов был сорваться. На каждое предложение Адама Ридли отвечал отказом и язвительными замечаниями.
Ремонт кораблей — нет.
Усовершенствование кораблей — нет.
Новое судно — нет.
Новые товары — нет.
Все, что требовало дополнительных вложений средств, встречалось судьей в штыки. Ридли, казалось, не понимал, что расходы необходимы и приведут к получению прибыли, а также помогут избежать в будущем еще больших затрат.
Адам видел, что судья ничего не смыслит в мореходстве, но пытается давать советы и поучать.
— Не понимаю, как вы смогли разбогатеть с вашим подходом к делу, мистер Фокс, — насмешливо сказал Ридли.
— Именно мой подход к делу и помог мне разбогатеть, ваша честь, — довольно спокойно отвечал ему Адам. Он старался не показывать, что слова судьи его злят. Но он знал, что прав. Когда они только начинали работать с Уорреном, груз возил один корабль, — сейчас их было пять. Два принадлежали Уоррену, остальные — Фоксу, и все это благодаря стараниям Адама, но никак не судьи.
— Весьма самонадеянный молодой человек, вы не находите? — усмехнулся Ридли, обращаясь к Уоррену. С досады Адам отвернулся к окну. Нет, он не выйдет из себя, не доставит такого удовольствия Ридли!
Но вся злость испарилась в одно мгновение, стоило ему только бросить взгляд в сад. Он увидел прелестное создание, — красивее девушки он в жизни не встречал! Все мысли о делах разом покинули его голову. Глядя на девушку, Адам забыл и об Уоррене и о судье; он не слышал, о чем они говорят, — прекрасная незнакомка полностью завладела его вниманием. Он не относил себя к впечатлительным людям, видел много красивых женщин, но она заворожила его, заставила смотреть, не отрываясь, ловя каждое движение.
На вид девушке было лет шестнадцать. Она стояла лицом к Адаму, но не замечала его; все ее внимание занимал розовый куст. Незнакомка попыталась сорвать розу, но укололась шипом и отдернула руку. Она поднесла палец к полным губам и чуть пососала его, — весьма волнующий жест, и Адам даже подался вперед, дабы лучше видеть. На лице девушки были написаны возмущение и обида. Создавалось ощущение, будто она не может понять, как этот подлый