Читать интересную книгу "Харклайтс - Тим Тилли"

лесу. И каждое дерево, которое ты повалишь, искромсает Машина, а потом наши спички разошлют по всем концам Британской империи!

Представляю спичечные коробки – маленькие картонные гробы, внутри которых лежат частички деревьев. Ноги становятся ватными. Всё светлое, что было в моей жизни, меркнет.

– Нет… нет.

– Если не подчинишься, напущу на твоих друзей Царапку, пусть позабавится. Известно, чем закончится такая игра.

Нокс, Нисса и Лепесток цепенеют.

Старуха нависает надо мной и пристально изучает моё лицо, вглядываясь в глаза, а затем улыбается, словно убедившись, что жизнь во мне погасла.

Вдруг дверь комнаты распахивается. На пороге Пробка.

– Ты почему не следишь за Машиной? – гаркает Богги.

Пробку передёргивает.

– Я просто хотел сказать… – едва слышно бормочет он. – Мисс Боггет, дело в том, что я… – Тут его голос неожиданно набирает силу, и, расправив плечи, Пробка говорит: – Я опрокинул котёл. Кажется, у нас есть минута, прежде чем Машина взорвётся.

– ЧТО? – ревёт Старуха Богги.

И отпускает моё запястье. Я отскакиваю в сторону, она срывает со стены ружьё и дрожащими руками наводит дуло на Пробку. Похоже, старуха так рассвирепела, что толком не соображает.

Пробка кидается в коридор.

Я отодвигаю щеколду старухиного шкафа, чтобы освободить Лепестка, и снимаю с крючков на стене арбалет.

Выбравшись, Лепесток хватает клетку с Ниссой и Ноксом.

– Пора уносить ноги, Фитиль! – говорит она. – Надо поспешить за остальными сиротами!

– Ни с места, Лепесток! – приказывает Богги. И переводит на неё ружьё.

Лепесток замирает в дверях.

– Отпустите Лепестка и эльфов. – Подняв арбалет, целюсь в старуху. Сам по себе арбалет не тяжёлый, но когда в нём стрела, которая направлена в человека, чувствуешь его вес. И этот вес давит на плечи оттого, что сейчас оборвётся жизнь.

– Ты не посмеешь застрелить меня, – рычит старуха.

Я не отвечаю. Спусковой рычаг дрожит. Мне не удаётся держать арбалет твёрдо.

Старуха опускает ружьё. Суёт руку в карман, достаёт оттуда Папашу Хэрна и, подцепив за край зелёного плаща, показывает мне.

– Не беспокойся, дружок, он ещё живой.

Папаша Хэрн весь обмяк, глаза закрыты. Волшебного посоха нет.

В старухиных глазах пляшет безумие.

– Хочешь спасти его – дерзай. Потягайся со мной, померься силами!

Моё тело натянуто как струна. Крепче ухватываюсь за арбалет. Целюсь. Но старуха права, выстрелить я не решусь. Надо срочно придумать что-то другое.

Швырнув Папашу Хэрна обратно в карман, она выходит из гостиной и направляется к фабрике.

Не слишком-то удачное решение. Шагать к Машине, которая вот-вот взорвётся.

Лепесток и эльфы испуганно смотрят на меня.

– Спасайтесь, – твёрдо говорю я. – Я уж не пропаду.

Лепесток кивает и с клеткой в руках скрывается.

Ковыляю за старухой, превозмогая боль в лодыжке, которую будто опаляет огонь. Богги распахивает зелёную дверь и громыхает вверх по железной лестнице. Наконец догоняю её – она уже возле опрокинутого котла. Густой, вязкий фосфор, которым покрывают головки спичек, течёт к печи, как красная лава. Слишком поздно – старухе не остановить этого потока.

Словно обезумев, она бросается в тёмный коридор, устремившись в самое чрево Машины.

Что она затеяла? Неужели где-то ещё есть выход? Или она решила заманить меня в ловушку?

Стиснув зубы, хромаю следом. Хорошо бы Лепесток и все остальные были целы и невредимы.

Преодолев полпути вниз по коридору, слышу дикий рёв. К акая-то дикая сила сбивает меня с ног.

Дракон.

Съёживаюсь. Над головой летят искры и осколки.

Потом осторожно привстаю: в Машине огромная сквозная дыра, которая идёт дальше через стену фабрики.

Этот длинный тоннель забит дымом, клубами жаркого пара, углём и пылью. Сквозь серый чад вижу, как Старуха Богги, пошатываясь и кашляя, вылезает наружу через дыру в стене. Невозможно поверить. Мы с ней оба живы.

Схватив арбалет, поднимаюсь на ноги. В ушах звенит.

Подхожу к отверстию в стене и озираюсь – голова кружится.

Железный помост, который был прикреплён снаружи, теперь не касается стены. Он нависает над двором. И в конце спуска – Бездонный колодец.

Мостки шаткие. Разболтаны, будто вот-вот развалятся на части и обрушатся. Старуха Богги пробирается по ним вперёд, всё дальше и дальше. Мои страхи ей прекрасно известны. Ясно, что она задумала. Изобрела изощрённую пытку – чтобы я мучился как можно сильнее.

Настигает прежний страх высоты – но лишь на миг.

– Стойте! – кричу я ей.

Буркнув что-то, старуха продолжает идти вперёд. Вдруг она оступается и скользит вниз по железному помосту.

– Папаша Хэрн!

Сердце готово выпрыгнуть из груди.

Богги съезжает к самому концу спуска – кажется, этот кошмар длится целую вечность…

И потом – звяк – цепляется своей пятернёй с напёрстком за край помоста.

В ужасе я начинаю шагать вниз. Мостки скрипят, раскачиваются и словно плывут под ногами.

А если они не выдержат нас обоих?

Кидаю арбалет на землю. Вместо того чтобы отбросить страх прочь, я крепко держусь за него. И понимаю, что всё время боялся упасть в Колодец не только из-за страха высоты, но и оттого, что боялся потерять тех, кем дорожу.

Я не потеряю Папашу Хэрна. Он – моя семья.

Зелёный плащ Хранителя придаёт мне храбрости и сил, родившихся из любви, которой окружили меня эльфы.

Опираясь о поручень, хромаю вниз по мосткам.

– Давайте скорее руку, – говорю я старухе. Никогда в жизни не думал, что попытаюсь спасти её. Но это единственный способ выручить Папашу Хэрна.

Подхожу ближе, и Старуха Богги, выудив Папашу Хэрна из кармана, берёт его за кончик плаща.

– Ты, никак, за этим пожаловал?

– Мисс Боггет, только не…

– Так получи же! – И она подбрасывает Папашу Хэрна в воздух…

С замершим сердцем тяну к нему руку…

Распахиваю ладонь…

Это жуть, мне не поймать его…

Неожиданно откуда-то из глубины моего существа пробивается мощный инстинкт, который навсегда отпечатался в сознании и стал частью меня.

Безошибочный, безотказный инстинкт.

Я ловлю Папашу Хэрна. Хватаю его, точь-в – точь как пригоршню спичек с конвейера.

– Всё отобрал у меня подчистую! – ревёт Старуха Богги. Вцепляется в мой рукав и тянет на себя, отклонившись назад. – Ну что же, настал мой черёд… отобрать тебя у мира!

Спрятав в кармане Папашу Хэрна, хватаюсь обеими руками за поручень. Пальцы слабеют. Слышится треск. Рубашка рвётся по шву на плече. Прореха всё шире, и всё шире глаза у Старухи Богги.

Она падает, хотя лучше мне не видеть этого…

Падает…

Прямо в разинутую пасть Бездонного колодца.

Глава девятнадцатая

Пепел

Сироты не