Читать интересную книгу "Харклайтс - Тим Тилли"

уме.

– Нам перелетать на ту сторону? – спрашивает Нокс.

– Погодите, сперва я вскарабкаюсь на самый верх. Оттуда подам вам знак, – хрипло отвечаю я. – Если заметите Старуху Богги, отвлекайте её внимание. Только берегитесь, у неё ружьё.

– Ясно, – кивает Папаша Хэрн.

Делаю глубокий, долгий выдох.

– Ладно. Надеюсь, нам повезёт.

Приласкав напоследок Полкроны, начинаю взбираться на стену, стараясь не думать о том, что спасительного плюща нет. Зато представляю, что сам я – плющ, который проворно взбегает вверх по неприступной твердыне.

Каменная кладка, оказалось, прекрасно подходит для лазанья – здесь столько удобных уступов, за любой из них можно зацепиться, и есть надёжные опоры для ног. Я уже преодолеваю полпути, когда неожиданно меня сковывает прежний страх. Но пусть он уходит. Теперь я не подчинюсь ему.

Добравшись до верха стены, осматриваю двор. Захлёстывают приютские воспоминания: серая каша, старухина палка для наказаний, железный напёрсток, больно сжимающий мне ухо. На миг скручивает живот. Словно вернулось прошлое, когда я до боли тосковал по дому.

В Харклайтсе всё почти как раньше. Чернеет дыра Бездонного колодца. Рядом подъёмный кран с его огромной клешнёй. Без старого узловатого дерева двор совсем опустел. Вокруг всё спокойно, однако это странно, учитывая то, что сегодня не воскресенье. Машина молчит. Труба не выплёвывает грязный дым.

Перекидываю ногу через стену и даю отмашку Папаше Хэрну. Сердце тяжело стучит, когда я нащупываю ногой удачный выступ.

Открывается дверь приюта – выходят сироты. Они бредут, не видя и не слыша ничего вокруг, как заведённые автоматы.

Меня окатывает радостью встречи, но тут же пронзает острое чувство вины, ведь не сбеги я из приюта, старуха не ужесточила бы режим. Мои товарищи выглядят вконец измождёнными.

Вслед за ними на пороге появляется сама Богги. Волосы, как всегда, собраны в тугой пучок, зато теперь на ней обновки – зелёный жакет и такого же цвета юбка.

– Поглядите-ка, кто объявился! – кричит она, отчеканивая каждое слово. – Неужто ты пришёл за своими приятелями? Или, может, по каше соскучился?

Я молчу.

– Замок рассказал мне, как ты допытывался у него про нашу жизнь. Я так и знала, что ты вернёшься.

Сироты смотрят на стену. Некоторым явно досадно при виде меня, зато другие по-настоящему рады, и в глазах у них удивление. В ту ночь они наверняка наблюдали из окна, как я ускакал на волшебном олене. Лепесток стоит рядом со Старухой Богги.

До чего же я счастлив видеть её.

– Лепесток, значит, ты в порядке… – Мой голос обрывается.

– Фитиль! – вскрикивает Лепесток. Похоже, она ошеломлена.

Старуха отбрасывает Лепестка в сторону.

– Добро пожаловать, дружок! – рявкает она, наводя на меня дуло револьвера. – Осмелься кто помочь ему, накажу ещё строже.

Целится и нажимает на спусковой крючок. Ухают выстрелы.

Паф.

Паф.

Пули отскакивают от стены, сыплется каменная крошка. Я пригибаюсь.

Эльфы на дроздах кружат над двором. Птицы широко распластали крылья по воздуху, и длинные перья на кончиках – точно пальцы. В голове крутится мысль, что на нас вся надежда леса.

Старуха Богги наблюдает, как дрозды пролетают над подъёмным краном, и я бесконечно благодарен эльфам за то, что отвлекают её внимание. Наконец мне удаётся поймать взгляд Лепестка, и я кивком указываю ей на маленькую кабину с пультом управления краном.

Лепесток улавливает мою подсказку. Пока старуха не успела заметить, она подбегает к кабине, ныряет в неё и исследует рычаги. Пробует двигать ими – и вот кран начинает шевелиться. Рывками он тянется ко мне. Наконец его лапа достаточно близко от стены, и я, собравшись с духом, хватаюсь за цепь, подвешенную к кронштейну. Кран несёт меня через двор: заманчивая мишень для старухи. Приказав сиротам не отходить от неё ни на шаг, Богги следит за мной. Я лечу прямо над ними.

Меня снова сжимают тиски страха. Сорваться и упасть – проще простого.

Раздаётся треск. Кран замирает, потом снова приходит в движение.

Папаша Хэрн, Нокс и Нисса описывают круги над двором.

Старуха прицеливается.

Паф.

Паф.

Паф.

Сыплются перья, и все три дрозда падают вниз, как переспевшие яблоки с дерева.

Внутри у меня всё холодеет.

– ПАПАША ХЭРН! НОКС! НИССА!

Эльфы летят вверх тормашками. Леденящий ужас. Это неправда, такого просто не может быть. Невозможно, чтобы наш план провалился столь быстро, в мгновение ока потерпели крушение все надежды.

– А ну ловите их скорее! – кричит Старуха Богги сиротам. – Эта мелюзга нужна мне живьём!

Живьём? Но зачем?

Лепесток по-прежнему суетится над рычагами.

Остальные бросаются ловить эльфов.

Мне жутко.

– Нет!

Перезарядив револьвер, старуха наводит на меня дуло.

Сжав цепь, готовлюсь к худшему. Сейчас я умру. Сердце отчаянно колотится – оно ещё не готово сдаться и изо всех сил цепляется за жизнь.

Смотрю вниз.

Кран несёт меня через двор к главному зданию.

Вижу машинное отделение сверху: вот железный помост на задней стене, а на крыше – два больших люка с заслонками. Должно быть, именно через них закидывают спиленные деревья. Спрыгивать сюда – безумие.

Оглянувшись, замечаю Ниссу. Её поймал один из сирот, но она всё равно натягивает перемычку рогатки и метит камешком в Богги, которая по-прежнему держит меня под прицелом.

Старуха спускает курок, и в тот же миг Нисса выстреливает.

Бац.

Моё плечо словно ужалили. По плащу расползается пятно крови.

Отпускаю цепь…

И падаю…

До земли футов десять…

Створки люка задерживают моё падение. Потом открываются, и меня швыряет в полумрак фабрики. Лодыжку обжигает боль. Я будто очутился в кармане какого-то великана. Едва сдерживаю стон. Ни за что не доставлю Старухе Богги радость знать, что я ранен. Расстегнув рубашку, понимаю, что пуля не пробила плечо. Просто царапина. Рана не опасная, и крови я потерял немного.

Нисса спасла меня. Да, она была права. Даже малые дела могут изменить всё.

Промокаю кровь краешком плаща. Осматриваюсь вокруг. Со всех сторон меня обступают глухие железные стены. Ни двери, ни лестницы. Только острые лезвия и зубья, которые кромсают и перемалывают деревья. Пахнет смолой.

Вдруг что-то начинает скрежетать. Просыпается Машина. Конвейер подо мной ползёт, втягивает в узкую горловину и перебрасывает на другую ленту – с высокими бортами. Упаковывая спички, я никогда не задумывался, какой путь они проходят, прежде чем наводнить наш цех. Но теперь я понимаю, как деревья превращаются в эти крохотные