Читать интересную книгу Осознанный аутизм, или Мне не хватает свободы - Екатерина Карвасарская

— Что делать с тем, что он постоянно просит есть? — вспомнила я вопрос, который часто задает мама Вовы, наблюдая за ним во время обеда.

— Еда для Вовы — это, помимо прочего, и форма занятости. Чем больше он занят, тем меньше у него потребность постоянно есть. Еда для него — это гарантированный процесс, занятость. Чем дольше и больше он ест, тем дольше он занят. А фраза «Я голодный» возникает у него в основном от скуки и от неумения себя занять.

Хотя есть и другой момент — искренняя уверенность, что для того, чтобы стать взрослым, настоящим строителем, надо много есть. И тогда достаточно просто объяснить ему, что для того, чтобы стать строителем, только есть недостаточно. Более того, это меньше всего способствует достижению цели. А для начала, если он хочет стать строителем, надо научиться общаться, говорить правильно, хорошо играть сначала в детские, а потом уже во взрослые игры и пр.

Важно понимать истинные причины поведения ребенка, только тогда можно быстро изменить что-то.

* * *

Часто стереотипы аутичных детей ошибочно воспринимаются как проявление индивидуальности и потому не корректируются, а, напротив, поощряются и закрепляются, Тем самым усиливается аутичная симптоматика в целом. Важно научиться не путать действительную индивидуальность и аутичные фишки.

* * *

С ребенком должно быть интересно!

Очень редко, к сожалению, вижу родителей, которые с удовольствием проводят время со своими детьми, испытывают неподдельную радость от свободного общения и совместного времяпрепровождения.

* * *

Все еще лежат в своих постелях, а у Киры с Вовой утренняя пробежка. Рома свешивается со своей кровати и наблюдает за происходящим.

— Рома, побежишь с нами? — спрашивает Кира.

— Побежишь, — эхолалично повторяет Рома, не особенно вдумываясь в смысл Кириного предложения.

— Ну, слезай, одевайся, — говорит она ему.

Слезает.

— Не хочешь одеваться, — жалобно говорит Рома.

— Ну, одевайся, — говорит Кира, не расслышав его слов.

— Не хочешь писать, ну не надо, — пробует он по-другому сформулировать свое желание остаться дома.

— Ну и не надо, раз не хочешь, — говорит Кира, которая еще не поняла Роминых попыток объясниться. — Надевай кроссовки.

— Не хочешь кроссовки надевать! — заводится Рома.

— Не хочешь?

— Хочешь, — тут же эхолалит Рома.

— Ну так надевай.

— Не хочешь писать, — вновь пытается Рома отказаться от пробежки, прибегая к единственному доступному для него объяснению Кириных попыток одеть его.

— Что? — опять не расслышала она.

— Хочешь, — тут же реагирует смешавшийся Рома.

— Уже хочешь, ну сейчас сходишь.

— Не хочешь на улицу гулять, — находит он еще одно объяснение неожиданному подъему.

— Не хочешь гулять? — уточняет Кира.

— Хочешь.

— Ну, сейчас пойдешь.

Вышел, сходил в туалет. По мере разговора он все больше и больше заводится, так с самого начала пытался объяснить, как мог, что он никуда идти не хочет и бежать никуда не хочет. Да и не понял он, что такое абстрактное «побежишь с нами».

Надо понять, что хочет сказать ребенок, и помочь ему объясниться. Иначе он путается, нервничает и злится. Появляются агрессия и негативизм из-за непонимания ситуации самим ребенком, из-за того, что взрослый не понимает попытки ребенка объяснить, из-за неумения объясниться, из-за того, что в результате он делает то, чего совершенно не хочет.

— А что ты хочешь?

— Стоять (стоит).

В этот момент я не выдерживаю и выхожу на улицу на помощь Роме.

— Рома, пойдешь домой? — спрашиваю я его. Неуверенно поглядывая на Киру, он бежит в дом. Я его обнимаю и спрашиваю:

— Что будешь делать?

— Не будешь! — испуганно кричит он.

— Рома, что ты хочешь делать? — вновь спрашиваю я, заходя в комнату.

— Не хочешь.

— Рома?

— Спать! — наконец-то отвечает он.

— Ну вот и славно. Забирайся на кровать, если спать. И довольный Рома остался дома, в кровати, из которой он на самом деле и не собирался никуда вылезать.

Не всегда то, что говорит аутичный ребенок, особенно склонный к эхолалиям, стоит воспринимать буквально. Лучше пять раз задать вопрос и получить истинный ответ, чем принимать за его настоящее желание мгновенно возникшую эхолалию.

* * *

— А сооосисок неееет, неееету сосисок… — затягивает Рома, лежа в кровати.

Через некоторое время он опять аутично тянет:

— А сооосисок неееет….

— Нет, Рома, сосисок нет. Есть каша, — вклиниваюсь я.

— Нет сосисок, — вновь повторяет Рома.

— Нет, — подтверждаю я. — Есть каша, — опять повторяю я это неприятное известие.

— Каша есть, — повторяет за мной Рома.

На этом эхолалия временно заканчивается, так как Рома совершенно не был готов к тому, что я начну вклиниваться в нее. Если его не трогать, то одну и ту же фразу, пришедшую ему в голову, он может повторять, возвращаясь к ней периодически, и час, и два.

Через некоторое время он опять затягивает:

— А сооосисок неееет….

— А что есть? — снова вклиниваюсь я, теперь уже с вопросом.

Молчит.

— Каша, — говорю я так, чтобы Рома меня слышал.

Через некоторое время он вновь начинает:

— А сооосисок неееет…

— А что есть? — в очередной раз спрашиваю я.

— Каша, — уже сам отвечает Рома и вновь замолкает.

Даже эхолалии можно использовать для развития. Просто надо постоянно помнить об этом и вклиниваться в них.

* * *

Часто вместо того, чтобы сказать ребенку «Нет, нельзя» или «Да, надо», его начинают уговаривать, тем самым оставляя ему возможность думать, что существуют какие-то другие варианты, другие решения. Естественно, ребенок давит на эти «другие варианты» и «другие решения». И, как правило, выигрывает в этой игре.

14.08.2008

Чем больше слов-паразитов, междометий, лишней информации вокруг основной просьбы, адресованной ребенку, тем сложнее ему услышать, понять, выделить в ней главное и адекватно на нее среагировать.

* * *

Первое, что делает Ян, входя к нам в домик, — бьет всех, кто появляется в поле его зрения. Но бьет не по-настоящему, не агрессивно, хоть иногда и больно. Обычная реакция жителей домика на это:

— Ян, ты что?! Совсем, что ли?! Сейчас я тоже как дам тебе!

Но он этого не понимает до конца и продолжает. Если игнорировать эти удары, то он усилит их частоту и будет приставать до тех пор, пока не получит хоть какой-то реакции.

Бить для него — самый простой способ привлечения внимания, с одной стороны, и практически сиюминутная возможность получить какие-то ощущения в ответ — с другой. Поэтому, говоря ему: «Ты что?! Прекрати сейчас же!» и пр., — мы транслируем буквально следующее: «Ты что?! Прекрати сейчас же, не надо общаться, не надо проявлять инициативу! Не надо привлекать к себе внимание! Это очень плохо! Лучше всего сиди тихо и будь безынициативным и пассивным аутистом».

В действительности же наиболее адекватной реакцией в таком случае является перенаправление его инициативы и активности в конструктивное русло. Можно начать играть в догонялки, в мяч. Можно покачать за руки и за ноги, растянуть его в разные стороны, подраться подушками и поиграть в другие активные игры, дающие ему возможность общаться, а также ощущать себя и других на телесном уровне.

15.08.2008

На усвоение каждого из этапов развития аутичному ребенку требуется больше времени. На прохождение одного из них могут уходить годы, особенно если ребенок проходит их самостоятельно, без помощи и поддержки окружающих, в первую очередь семьи.

Когда прохождение какого-либо этапа не соответствует возрасту, он протекает намного тяжелее и для ребенка, и для окружающих. Внешне ребенок выглядит большим, а потому окружающим заметно несоответствие возраста и поведения, что кажется большинству странным и неадекватным, хоть и не является таковым. Просто «ребенок» именно сейчас дорос до перехода на следующий уровень. Чем дольше тянется каждый из этапов, тем тяжелее ребенку и семье пройти его до конца и перейти к следующему.

* * *

— Будешь пугать… — аутично, ни к кому не обращаясь, затягивает Рома, периодически заводя глаза в угол и вытягивая перед ними пальцы.

— Кого? — спрашиваю я.

— Не будешь!

— Рома, кого пугать будешь?

— Не хочешь!

— Хочешь, — настаиваю я на своем вопросе, — кого пугать?

— Не знаешь, не говори! — уже начинает заводиться он.

— Говори-говори. Рома, кого пугать будешь?

— Не скажешь…

— Да скажи уж… кого пугать-то будешь?

— Не смог ответить, — пытается Рома любыми способами уйти от необходимости отвечать.