Читать интересную книгу Осознанный аутизм, или Мне не хватает свободы - Екатерина Карвасарская

По большому счету, мало кто готов действительно что-то делать, кардинально менять, впрягаться в изменения. Именно в изменения, а не в развитие и в поддержание. Чтобы изменилось, чтобы кто-то сделал, чтобы ребенок вылечился, — да, хотят, искренне хотят практически все. Но прикладывать к этому усилия, в частности эмоциональные усилия, к которым не готовы и в которые не верят, берется меньшинство. Полностью изменить свою жизнь готовы единицы.

Потому что это сложно, страшно, непонятно и неизвестно. И потому что не хочется брать ответственность на себя.

Большинство семей выбирает путь обучения и развития, а не путь изменений и личностного роста как для себя, так и для ребенка, потому что этот путь понятный. Большинство детей и родителей действительно загружены занятиями, постоянно перемещаясь с одного конца города на другой, и действительно устают от этого. Они не сидят сложа руки, ожидая у моря погоды, а максимально насыщают разнообразными занятиями-кружками ребенка. Также верно, что при этом они создают все условия для комфортного существования ребенка-аутиста и абсолютно искренни в этом.

Но меньшинство готово менять и меняться изнутри, оживить ребенка, вывернув себя и его наизнанку, потому что меньшинство верит в то, что это возможно, что это нужно, что это может помочь.

Большинство готово к внешним изменениям, к обучению поверх аутизма, к изменениям поверх аутизма, но не к изменениям вообще, не к внутренним, намного более непонятным и травматичным. Большинство готово научиться и научить ребенка уметь, но меньшинство готово научиться и научить ребенка быть.

16.07.2008

Вот. На этом я, пожалуй, закончу добавлять. И начну расширять и пояснять. Потому что писать так можно до бесконечности, похоже…

Теперь можно глубоко вздохнуть, расслабиться, выключить голову и на время забыть все то, что вы только что прочитали.

P. S. Это была первая попытка закончить вести записи, которая с треском провалилась. Тем не менее я ее выделила в отдельную часть, как в дальнейшем поступила и со следующими своими неудачными попытками.

Окончательно же закончила я вести эти записи не тогда, когда решала, что все — хватит, а тогда, когда мне уже и в самом деле хватило. Когда у меня уже не было желания записывать приходящие в голову мысли. Когда этих мыслей, постоянно вертящихся в голове, стало намного меньше, когда они перестали меня цеплять и когда я перестала их удерживать в голове, как делала это раньше, и, вероятно, когда я высказалась в достаточной мере.

Перестала записывать тогда, когда освободила голову.

Часть вторая, которая появилась из-за неудачной попытки закончить часть первую

17.07.2008

Безусловно, есть сходные методы в терапии аутизма, но нет двух совершенно одинаковых. Везде и во всем есть своя индивидуальность, свои оттенки и нюансы.

И тем не менее во всем мире большинство людей, успешно работающих с аутистами, приходят примерно к одному и тому же. Просто идут разными путями, по-разному акценты расставляют. И главное, можно сколько угодно описывать методы, однако если не прочувствовать, не ощутить на себе проблему аутизма, то и успех в работе будет минимален.

* * *

Надо уметь говорить и чувствовать правду, действовать правдиво, доверять себе и делать так, как чувствуется, а не как надо и как правильно. Даже самая страшная правда лучше лжи, другое дело, что подавать ее надо умеючи. А вот этому как раз надо учиться.

Подлинно честные люди — это те, кто сознает свои недостатки и открыто признается в них. Не надо обольщать себя неправдой. Это вредно. Если не всегда можно говорить правду, из этого не следует, что нужно лгать. Я не всегда могу сказать то, что чувствую и думаю, но это не значит, что я должен говорить то, чего не чувствую и не думаю. Мы часто не говорим правды, чтобы самим не услышать ее.

* * *

Отсутствие границ или одни сплошные границы — и то и другое повод задуматься.

* * *

Уже неоднократно мы сталкивались с такими случаями, когда поверхностно, первично мы помогли, и родителям ребенка кажется, что можно больше не ходить в терапию. А потом случается что-то, например, обострение, срыв, и они возвращаются. И мы снова начинаем с самого начала.

Мораль такова, что поддерживающая терапия необходима постоянно на протяжении достаточно длительного периода. Возможно, будет меняться количество занятий и их частота. Но чтобы не возникало неразрешимых стрессовых ситуаций, необходимо постоянно контролировать эмоционально-волевое состояние ребенка. Часто родители не в состоянии делать это самостоятельно, и необходимость в поддержке — им самим или их детям — остается.

* * *

Если дом находится в аварийном состоянии, вне зависимости от причин, будь то ветхость или ошибки проектирования, мы можем по-разному оказать ему помощь.

Вариант первый: мы разламываем все, что есть, докапываемся до фундамента и строим снова с учетом негативного опыта. Это, наверное, в итоге быстрее приведет к результату. Но в то же время — это масштабнее и разрушительнее, особенно поначалу. Это более болезненно, создает больше шума и пр.

Вариант второй: сначала мы делаем косметический ремонт, а потом постепенно перестраиваем отдельные детали, модифицируем по кусочкам. Это занимает больше времени, так как не все заметно, не все бросается в глаза, что-то еще может протянуть какое-то время и т. д., и приводит к намного большему количеству нестыковок на тот момент, когда уже надо будет что-то менять и переделывать, подгонять — это нуднее.

Делать начисто или переделывать? Писать заново или замазывать и писать поверх?

* * *

Часто улучшение состояния ребенка ведет к ухудшению состояния родителя (-ей) или других членов семьи. Это происходит по принципу сообщающихся сосудов.

В таком случае уравновесить состояние членов семьи можно разными путями:

1) вернуть ребенка в то состояние, в котором он был, вновь улучшив свое состояние путем ухудшения состояния ребенка;

2) измениться самим, поддержав изменения и улучшения в состоянии ребенка. При этом важно не переусердствовать — необходимо стараться быть наравне или чуть впереди ребенка, во всяком случае, во время позитивной динамики.

18.07.2008

Иногда я на разные лады, с разной высотой голоса и интонацией говорю ребенку одно и то же, показываю и проигрываю, для того чтобы под определенным словом, понятием или действием у него откладывалось не единственное когда-то услышанное в конкретной ситуации звучание, а разные, и чтобы разнообразие использования одной и той же вещи было максимальным.

Так, например, большая игрушечная пожарная машина с выдвижной лестницей, которая есть у нас в игровом зале, может быть и машиной, и эскалатором, по которому едут люди, и горкой для шариков (игрушек, машинок), и средством для сбивания кеглей, и машиной, на которой я могу катать детей, и т. д. При этом важно отслеживать, чтобы ребенок был включен в это время в процесс. Когда вы кормите маленького ребенка, а он не хочет, вы говорите: «А кто это там полетел, а? Птичка!» — и в это время незаметно суете ему очередную ложку пюре, которую он незаметно для себя пережевывает. Так и тут: включить — не значит заставить или открыть зажатый рот руками и впихнуть в него ложку, а значит, в игровой форме, делая что-то, что включает ребенка, параллельно отрабатывать какой-то навык, слово, действие.

* * *

Никогда не поверю, что аутистам не нравится ощущать всю полноту жизни. Никогда не поверю, что они закрываются от людей, потому что те им не нужны. Никогда не поверю, что они любят одиночество.

Что им страшно и сложно, и поэтому они закрываются — верю. Что им в одиночестве спокойнее и безопаснее — верю. Что над ними все небо заволокло тучами, что они в тумане и им из-за этого не видно и не слышно — в это верю. Что они пугаются неожиданностей — верю. Но в этом нет ничего удивительного — если очень долго жить в темноте, то свет слепит, и к нему привыкнуть надо.

Выйдя на свет из подземелья, надо прикрыть глаза рукой. Иногда необходимо держаться за чью-то руку и принимать чью-то помощь, постепенно научаясь обходиться без нее. А можно решить, что это сложно и невозможно, и всегда ходить в темных очках, но тогда при свете жить так и не получится научиться — только с темными очками в светлом мире.

* * *

Организм аутичного ребенка очень часто не дышит. На это влияют и физиологические особенности, например, сниженное кровообращение, и психологические — закрытость, тотальная защита от восприятия всего внешнего, затрудняющая любые ощущения, и дыхание в том числе.

Поэтому ребенку, чтобы почувствовать, надо больше. Больше воды, больше воздуха, больше ощущений. Для этих ощущений хороши и вентиляторы, и вода — не хватает свежести и легкости, всепроникающего и продувающего насквозь воздуха и такого же легкого, всепроникающего и продувающего общения. Необходима и гипервентиляция легких.