Порите, — сказал я и улыбнулся. — Русские говорят: «не порите чушь».
Гайдо кивнул.
— Не порите чушь, — повторил он как примерный ученик. — Надо постараться запомнить. Я на память не жалуюсь, но русский язык — такой сложный, в нём так много странных фраз и выражений. Не порите чушь!
Он усмехнулся.
— А как вы сюда попали? — спохватился я.
Действительно, меньше всего я ожидал тут появления товарища Гайдо. Вряд ли мои коллеги могли направить его сюда, да и зачем собственно ему отправляться на мои поиски.
— Вошёл через дверь, она была открыта, — пожал плечами он.
— Я в смысле, как вы вообще здесь оказались? — пояснил я — По какой причине...
— Ах вот оно что… Теперь это уже не тайна, и я могу рассказать вам всё. У меня появилась кое-какая информация на Пестрецова. Мой осведомитель сообщил, что старший надзиратель — не тот, за кого себя выдаёт.
— Ну, после того, что он пытался со мной сделать, я уже ничему не удивлюсь, — хмыкнул я. — Так кто же он на самом деле?
— Похоже, что настоящая фамилия Пестрецова — Шулегин, поручик Шулегин. Когда-то служил в конвое Верховного правителя — адмирала Колчака. Мне его охарактеризовали как крайне жестокого человека, замешанного в массовом расстреле наших товарищей. Так что собаке — собачья смерть.
Я понимающе кивнул.
— Одно плохо — мертвеца не допросить, — вздохнул Гайдо. — Да, кстати, причину по которой я здесь нахожусь, я назвал. А вот вы что тут делаете?
Он посмотрел на меня с подозрением. Вот что значит — толковый опер, такого на мякине не проведёшь.
— Этой ночью во время дежурства Пестрецова был убит Кузнецов.
— Тот самый, Кузнец? — нахмурился чех.
— К сожалению, — вздохом подтвердил я. — Мы стали проверять всю смену, мне достался Пестрецов.
— А во время вашего разговора он не выдержал и напал на вас?
— Именно.
— Выходит, убийство Кузнеца — его рук дело?
— Его или того, кого Пестрецов впустил в камеру. В любом случае, от самого Пестрецова мы это уже не узнаем.
— Тогда придётся полагаться только на результаты обыска в его доме.
Мы провозились несколько часов. перевернули всё вверх дном, но ничего существенного так и не нашли. Если и были какие-то улики, свидетельствующие о преступном прошлом и настоящем Пестрецова, он их надёжно схоронил в тайнике, о котором никто из нас не ведал.
В отдел я вернулся поздно вечером, устав как собака. И так же как собака с поджатым хвостом поплёлся на доклад начальству. При виде меня Максимыч отложил свежий номер еженедельника «Советская юстиция» и одарил неласковым взором:
— Давай, Быстров, рассказывай о своих подвигах.
Жизнь опера состоит не только из победных реляций. В ней есть место и горечи от провалов и ошибок, Трепалов понимал это не хуже меня, поэтому я не пал духом, а, собравшись с силами, приступил к докладу. Удалось уложиться в пять минут.
— Значит, если бы не товарищ Гайдо, мы бы с тобой больше не разговаривали… А мне казалось — ты в хорошей физической форме, Быстров, — укоризненно произнёс Трепалов.
— И на старуху бывает проруха. Женился, расслабился…
— Женился, расслабился, — передразнил меня Трепалов. — Ты ещё брюхо отрасти как у бабы беременной!
— Ну… до такого не дойдёт! — не очень уверенно произнёс я.
Стул подо мной предательски скрипнул. И вроде всего-то — поел дома блинчиков, даже на работе толком угоститься не успел.
— Вот чтобы не дошло, я сегодня же созвонюсь кое с кем и отправлю тебя на курсы изучения джиу-джитсу! — грозно изрёк Трепалов.
Говоря по правде я сам бы мог кое-чему поучить здешних инструкторов японского единоборства, но если начальство приказывает — надо брать под козырёк. Без регулярных тренировок постепенно теряешь навыки, и тело перестаёт работать на автомате. Вот только допнагрузка приведёт к тому, что буду являться домой за полночь. Таким макаром можно дотянуть до того, что жена на порог пускать перестанет.
Стоп, чего это я на Настю наговариваю?! Она у меня умница, дочка старого и опытного сыщика, прекрасно всё понимает, за это (и не только) я её люблю.
— И да, — порадовал меня напоследок Максимыч. — Я договорился насчёт свидания со Стряпчим. Передай своей информаторше, что она может увидеть своего суженного-ряженного в любой день, хоть завтра.
— За хорошие новости спасибо!
— Надеюсь и от тебя услышать что-нибудь путное. Давно пора найти того гада, что на тебя охоту открыл, — озвучил мои мысли Трепалов.
«Информаторша», то бишь Варвара поджидала меня неподалёку от подъезда. На ней было лёгкое, не по сезону, пальтишко, и за то время пока меня не было, девица успела порядком продрогнуть.
— Зайдём в подъезд, — предложил я. — В квартиру, извини, не приглашаю.
Мы зашли в подъезд. Тут тоже было прохладно, но хотя бы не так, как на улице.
Девица сняла толстые варежки и подула на руки, потом посмотрела на меня. Я спокойно выдержал её испытывающий взгляд.
— А в гости к себе почему не приглашаете, Георгий Олегович? Что, жена заревнует? — белыми от холода губами прошелестела Варвара и неожиданно добавила:
— Завидуя я ей.
— С чего бы зависти взяться? У тебя вон — жених видный в арестном доме отдыхает.
— Непутёвый он у меня. Красивый, но непутёвый! А вы — и из себя мужчина видный и опять же — солидный, правильный, — грустно пояснила она. — Мне такие прежде ни разу не попадались…
Доброе слово и кошке приятно, только не больно я привык доверять подружкам всякой уголовной шушеры, пусть даже довольно высокого полёта. В прочем, мне показалось, что говорила она довольно искренне.
— Смотри — перехвалишь! — сказал я. — А друга своего сама на верный путь ставь. Объясни ему — дураку, как себя вести нужно, чтобы больше не ломать жизни ни себе, ни тебе. Тем более, такой случай может уже завтра представиться.
— Разрешили свиданку?! — радостно захлопала ресницами она.
— Я своё слово сдержал. Свидание вам разрешили. Надеюсь, и ты своё слово сдержишь.
— Георгий Олегович, не беспокойтесь! Мне б только на пять минуточек Тошу увидеть, а потом я вам всё-всё про Чухонца расскажу!
— Тогда жду тебя завтра на Петровке часам так к девяти утра.