— Селена, как я расстанусь с тобой? Переезжай к нам в деревню. Мне кажется, что ты моя настоящая мама.
— Маринка, девочка моя. Мы что-нибудь придумаем. Ты же столько рассказала мне про Аллочку, а вдруг она и вправду мне поможет?
— Конечно поможет, ты даже не сомневайся. Она отца моего два раза от смерти спасала, Николая тоже, он вообще уже мертвый был. Она сильнее любой ведьмы, вот увидишь.
Маринку всегда поражало, как внезапно могла появляться деревня, казалось, что она сама бежала навстречу им. Недаром дорога домой всегда кажется короче. Вот уже показались первые крыши домов, заброшенная усадьба со старым парком и озером. Как же она любила все это! Лес раскрыл свои объятья, и они попали совсем в другой мир. Дома ей были рады, дед принял и Селену. Он всегда любил принимать гостей. Клавдия тут же накрыла на стол, позвали бабу Аллу. Все дружно уселись обедать. За столом царило веселье, все радовались друг другу. Селена впервые была в такой компании: столько счастливых людей! Даже дети у них необычные — все время довольны и радуются.
Она робко спросила у Аллочки, может ли та помочь ей.
Аллочка ей ответила утвердительно. После обеда они ушли к Аллочке «лечить душу» Селене.
С этого дня Селена начала разительно меняться. Она прожила у Аллочки три дня, а потом каждую неделю стала приходить к ней за закреплением достигнутых результатов. Сейчас это была совершенно другая женщина. Она стала веселой, уверенной в себе. Селена собиралась переезжать в район. Она нашла себе работу, где ей давали общежитие. Маринке было грустно расставаться с ней, но такова жизнь, каждого звала в дорогу своя судьба.
Приехала Матрена, и девчонки собрались в девятый класс. Маринка совершенно не чувствовала своей беременности, только очередные месячные не пришли.
Как и предполагала Маринка, Матрена ничему не удивилась, она поверила каждому ее слову. Оказывается, Полина рассказывала ей про шабаш, в котором та участвовала, там было ее посвящение, она готовила Матрену к этому. Маринка на этот раз не обиделась на подругу, она понимала, что если бы Матрена ей все рассказала, то это совершенно ничего бы не изменило. Даже было бы хуже, она стала бы ожидать неизбежного со страхом. А так было неведение, да и вообще, все уже позади.
Девчонки усердно учились. Надо было получить побольше хороших оценок, теперь это стало учитываться при поступлении в вуз. Маринка не представляла себе, как она будет учиться при наличии ребенка, но Матрена ее успокаивала и обещала, что все будет хорошо. Маринка уже знала о ее плане, но не представляла, как это можно будет осуществить. Ведь рожать ей надо было в конце мая, наверно придется бросить школу. Маринка, как могла, гнала мысли об этом, но тело постоянно ей напоминало. Весной у нее увеличилась грудь. Живот, как Он и обещал, не рос. Но девочка в ней уже начала шевелиться. Никаких чувств Маринка к ней не испытывала, пожалуй, только досаду от того, что ребенок должен появиться и помешать ее планам. Маринка с грустью думала:
— Наверно, моя мама чувствовала то же, что и я, когда ходила мною беременной. Я тоже ей мешала, как теперь мне мешает эта девочка.
Даже в мыслях Маринка не хотела называть ее дочкой. Еще не рожденную, она уже не любила ее. С этой беременностью она повторяет судьбу своей мамы. Этой же весной Матрена прицепила подушку под платье. Маринка возмущалась:
— Зачем ты это делаешь?
— Не спорь. Маринка, я возьму все на себя. Пусть все думают, что я беременна. Так будет легче всем нам. Деду не нужен позор, да и тебе тоже. А меня народ пожалеет и оправдает, ведь все продолжают думать обо мне: несчастная горбунья, она все равно замуж не выйдет, так хоть будет жить для ребеночка.
Баба Алла была категорически против такого обмана, но ее просто попросили никому ничего не рассказывать, что впрочем, можно было не делать, баба Алла ни про кого ничего не рассказывала и так. Она ругала Маринку за то, что та хочет начать свою жизнь с обмана:
— Думаешь, ты просто так оказалась в этой ситуации? Нет, это для того, чтобы ты поняла мать. А ты стыдишься ее. Твой обман приведет к тяжелым последствиям.
Маринка молчала, ей конечно было стыдно, Матрена так горячо убеждала ее в обратном, что, наконец, она приняла план Матрены. Она решила, что если у нее вырастет живот, то все и так все узнают, она просто промолчит. А если нет, то и вправду, как предлагает Матрена, будет лучше. В чем виноват ее дед? На улице на нее буду показывать пальцем, а обвинят во всем деда — мол, не доглядел. А что скажет отец? Они, пожалуй, с дедом опять рассорятся, отец не простит деду, что тот упустил девчонку.
25
Наступал день родов, а живот так и не стал большим. Правда, она поправилась, но с кем это не бывает? Матрена же каждое утро тщательно привязывала подушку к животу. Ее уже вызывали к директору, выясняли, кто отец. Потом к ним пришел участковый и тоже допытывался. Матрена сказала, что залетела в санатории, но не знает от кого, мол, по пьянке вышло. Пошла к кому-то в гости, сейчас и не помнит, а мальчиков было много. В общем, привлекать к ответственности было некого. Директор школы сообщил ей, что продолжить свое образование она сможет только в вечерней школе. Деревня, как и предполагали, вся сочувствовала ей и одобряла ее поступок. Мол, сейчас родишь для себя и жить с дитем будешь, кто тебя такую замуж возьмет, хоть горба нет, но уж больно маленькая.
Роды начались на следующий день после окончания школы. Когда пошли схватки, Маринка выпила отвар Селены и уже через два часа успешно родила крохотную девочку. Баба Алла сказала ей:
— Повезло тебе. Родилась с маленьким весом, но крепенькая, как назовешь?
— Я не знаю, сами называйте, мне все равно.
— Тогда пусть Матрена называет, фактически она ей мама.
Матрена назвала ее Ольгой, в честь Маринкиной мамы. Как ни ждали они молока, но оно не пришло к Маринке. Баба Алла сокрушалась:
— Ну хоть бы месяца три покормила.
Хорошо корова была. С первого дня Матрена начала заботиться о девочке. Маринка помогала ей, стирала, готовила, но не прикасалась к ребенку. Она пробовала разобраться в себе: что у нее за отношение такое к девочке, но не смогла. Она спросила у Матрены, зачем она так назвала ее. Та ей ответила:
— Я знаю, Маринка, кто вырастает из этих детей. Не будем строить иллюзий по отношению к нашей девочке, поэтому я назвала ее как твою маму. Помнишь, Аллочка говорила, что в честь рано умерших нельзя называть, так как судьба может повториться. Если она станет исчадием ада, то зачем ей долго жить? Но самое страшное, я привязываюсь к этой девочке, как будто это моя родная дочь. Она так удачно родилась: уже осенью мы можем продолжить учебу, я переведусь в вечернюю школу, нам не придется бросать учебу. Дети растут быстро, смотри Алиске и Ванечке уже по три годика, а помнишь, кажется, только родились.