самый миг во двор лихим наметом влетела странная парочка: девчонка да старый дед.
— Насилу нашла вас! — зазвенел на все село голосок Забавы Морозовны. — Княже! Я разоблачила крамолу и ужасный заговор!
Глава 20
Хочешь не бояться власти — делай добро, а делаешь зло — бойся.
Иван Грозный.
Надо ли говорить, как поспешно подскочили к девице князь и стремянный, едва ли не толкая друг друга, чтобы придержать ей стремя.
— Внимай же, княже! — тожественно провозгласила Забава. — Стремясь помочь Милане, я…
Суть дела оказалась такова. Милана-то ради своей дочери смирилась и вернулась к бывшему мужу, а вот Забава смиряться не желала. Потому и вертелась постоянно вокруг веси Сычевых, разведывая все, что можно, и строя планы вызволения Заюшки. А когда углядела, что почтенная глава рода направилась куда-то тайком, то, понятно, решила за ней проследить.
— Надеялась уличить в какой-нибудь гадости и заявить: «Отдавай Заюшку, а не то разнесу по всему свету!», — без тени смущения объясняла юная авантюристка. — И ведь с кем, оказалось, она повидаться хотела? — Забава обвела взором благодарных слушателей. — С Бирючевским старшим конюхом! Жаль, не удалось подслушать, о чем они разговаривали, но от меня так просто не отделаешься. Я потом к этому конюху, Ярко его зовут, подольстилась, люли-люли, то да сё, да не намечается ли у вас жеребеночка. Прикинулась дурочкой, будто хочу батюшке подарок сделать, да непременно из бирючевских конюшен. Он и растаял. Да и понятно: часто ли боярская дочка перед холопом заискивает? Разулыбался, перья распустил, а мне только того и надо. В общем, проболтался дяденька, что как раз перед самым походом ездил… как вы думаете, куда?
— Куда? — в один голос выдохнули слушатели.
— В Ростов!!! Вот! Выходит, Сычиха разузнает, что где делается, передает тому Ярко, а он ездит князю Глебу докладывать.
— Все же Глеб… — пробормотал князь чуть слышно. — Забава, спасибо тебе. Ты добыла более чем важные сведения.
— Так что ж ты сидишь, княже, прикажи скорее имать[91] Сычиху!
Ростислав покачал головой.
— Не ее.
— Как не ее! Я же собственными глазами…
— Не все так просто, Забавушка, — вмешался Некрас. — Что Ярко о готовящемся походе предупредил Ростовчанина, а тот — весинов, сомнений нет. Как раз: узнать они успели, а подготовиться толком — нет. Но вот только никто не станет посылать с таким поручением чужого холопа. Своего пошлет.
Некрас и князь переглянулись.
— Любомир!
— Или Яросвет, — помолчав, добавил Некрас.
Забава замотала головой, да так, что зазвенели серебряные колечки.
— Быть того не может! Сычевы тебя, княже, ненавидят, а Бирючам-то зачем?
— Они — наследники, — вздохнул князь. — Причем оба — равноценные. Любомир умнее, Яросвет старше, но при не кровном родстве это не так и важно.
— И еще, Изяславич, промолвил вдруг Некрас с необычной серьезностью и какой-то… какой-то грустью. — Я тебе не говорил, не хотел волновать зря. Стрела, которая тебя у Мологи в шею поцеловала, была не весская. Нашего, белозерского образца стрела.
— Что ж ты молчал!
— Прости. Само по себе это мало что значит. С убитого или полоненного врага всегда снимают оружие, мне ли тебе рассказывать. Так и у какого-нибудь весина мог оказаться белозерский тул[92]. А все вместе вот как выходит. Только и это еще не все. Вспомни, княже. Когда тебя косолапый порвал, все бросились тебе на выручку. Первым Вадим метнул рогатину…
— Рогатину не мечут, — не удержался князь. — В ней лёту никакого.
— Вот именно. Только малец еще этого не знал, тем тебя и спас. Затем я и Любомир выстрелили одновременно, не могу сказать, кто раньше. А ведь Любомир во всем княжестве если не лучший стрелок, так один из лучших. Белку в глаз бьет. А уж самый скорый — наверняка. Так чего ж он промедлил?
— А ты? — вдруг тяжело уронил князь.
— Оно, конечно, в глаз можно и белке… Если ее предварительно изловить, — протянул Некрас, задумчиво разглядывая свой увесистый кулак.
Ростислав, конечно, спросил только для порядка. В кулачном бою Рыжий-Конопатый валил любого, да и на мечах, копьях, другом ближнем оружии боец был весьма серьезный, а вот стрелок — средний из средних. Про Мороза не стал и спрашивать — боярин был уже немолод и оттого непроворен.
— А Яросвет? — вклинилась в мужской разговор Забава. Какое ж обсуждение без нее?
— А Яросвет с утра уж был хорош, — ухмыльнулся Некрас. — Он не то что стрелой в медведя, он бы задом в… то есть на лавку не попал бы. Не-е, тут одно. Любомир сознательно медлил, пока не понял, что ничего не вышло. И он же потом стрелял в тебя, понадеявшись, что в сумятице боя никто не разберется, мол, войны без мертвых не бывает и все такое… И снова он же, надеясь, что ты не выживешь, позаботился, чтобы исчезла Дана с младенем, что у нее во чреве. При сыне Любава местоблюстителем[93] всяко Любомир бы был. А там и до златого стола недалеко.
— Брать под стражу придется обоих, — безрадостно заключил князь. — Даже если виновен только один. Если что, повинюсь, дам виру. А пока упускать ни одного из них нельзя.
Оставался только вопрос, как же брать родственничков-крамольников. Забава наверняка невольно их переполошила, и не стоило рассчитывать на внезапность.
— Хотелось бы знать, сколько в Волчьем Логове может быть бойцов… — задумчиво проговорил Ростислав.
— Яросвет, Любомир, девять гридней[94], около десяти вооруженных слуг, — отрапортовала Забава.
— Ух ты, дева Мазанская[95]! — восхитился Некрас. — Ты что же, Волчье Логово приступом брать собиралась?
Забава возмутилась:
— Да нет же! Сычевку!
— В общем, выходит так, — продолжил рассуждения Некрас. — У них не менее двадцати человек, при этом нее следует забывать и остальных мужчин-Бирючей, которые сбегутся на подмогу своему боярину; если, конечно, успеют. Изяславич, сколько у нас боеспособных дружинников?
— Считая нас с тобой — сорок семь.
— Да-а… мы, конечно, перебьем их, как Жучка тараканов…
— А как Жучка тараканов? — заинтересовалась Забава.
— Да просто: лапой хлоп — и готово. Но сколько наших при этом поляжет… Волчье Логово — это ж не дом, это ж целый кремник[96].
Тут «Мазанская дева» вновь влезла в ход военного совета:
— Я выманю Любомира со двора, и тут-то вы его и скрутите.
Ростислав покачал головой:
—