болью, — оставь меня в покое. Мне не нужна ни твоя помощь, ни мадам Помфри, ни кого бы то ни было еще. Просто… — заметно поморщился он, с силой сжимая ладонью рубашку, да так, что кожа побелела, — просто оставь меня в покое, ладно? Лучше займись своими делами.
Ее рука медленно соскользнула с плеча Малфоя, более не останавливая его от побега. Гермиона даже сделала небольшой шаг назад, демонстрируя, что не станет вставать у него на пути.
Не посчитав нужным сообщить о своем уходе профессору Слизнорту, Драко покинул кабинет Зельеварения, громко хлопнув дверью.
Тем вечером, вернувшись в башню после занятия по Древним рунам, Гермиона так и не увидела Малфоя. Она слышала, как что-то тяжелое разбилось о дверь его комнаты, но все же не решилась постучать и проверить, все ли в порядке. С той стороны раздавались шаги, а значит он был в сознании. Она не посмела нарушить его уединение, особенно после сегодняшней просьбы Драко оставить его в покое.
Удостоверившись, что он все еще твердо стоит на ногах, Гермиона отправилась в свою спальню, на сей раз оставив дверь приоткрытой. Так, на всякий случай.
* * *
Спустя две недели настал тот самый момент, о котором многие студенты грезили еще с начала учебного года — бал по случаю празднования Хэллоуина. Но для тех, кто входил в состав оргкомитета, последние несколько дней превратились в самый настоящий ад. Каждый вечер они неустанно подготавливали праздничные декорации, которые должны были воссоздать поистине жуткую атмосферу, достойную кануна Дня всех святых.
Помимо бесчисленного количества парящих в воздухе фонарей в виде тыквы, более известных как светильник-Джек, Большой зал был украшен ажурными паутинами, иллюзорными летучими мышами, витающими под заколдованным потолком, и прочими элементами декора, которые были заимствованы у маглов, преуспевших в вопросе, касающемся праздничных украшений. Больше всего времени ушло на приготовление зелья, благодаря которому пол в зале должен был покрыться легкой дымкой, придающей таинственности.
В добавок к этому ребята потрудились над тем, чтобы оживить скелетов, собранных из бутафорских костей, которые родители одного маглорожденного грифиндорца отправили в Хогвартс посредством совиной почты. Задумка сводилась к тому, чтобы заменить привычный оркестр, которым дирижировал профессор Флитвик, группой заколдованных скелетов, способных воспроизвести любую песню, которую только попросит у них публика. В этом году руководству школы так и не удалось пригласить на праздник ни одну из известных волшебному миру музыкальных групп, поэтому студенты, желая спасти праздник, приняли решение взять все в свои руки.
Но, Мерлин, в какой же ярости были мракоборцы, когда узнали, что обнаруженные в увесистой коробке останки — фикция, купленная по просьбе студентов для проведения школьного бала. Перепуганный до смерти маг, тем утром проверявший почту, поднял тревогу, лишь заприметив виднеющуюся из-под упаковочной бумаги фалангу пальца. Количество мракоборцев, прибывших в школу в тот день, могло сравниться только с тем периодом, когда работники Министерства выискивали Пожирателя, выдающего себя за студента.
Нововведением в этом году стал конкурс за короля и королеву бала. На одном из последних собраний оргкомитета Ромильда Вейн рассказала, что в мире маглов это считается чуть ли не главной частью вечера, без которой не обходится ни один нормальный праздник такого плана. Дафна Гринграсс, зеленые глаза которой вспыхнули ярче луча, исходящего от ужаснейшего из Непростительных, первая же выступила в поддержку этой идеи, пускай та и была взята из мира презираемых ей маглов. Видимо, перспектива примерить настоящую корону настолько одурманила ей голову, что собственные предупреждения насчет простых смертных в кой то веки отошли на второй план. Сьюзен Боунс, являющаяся старостой Пуффендуя, столь же страстно поддержала озвученное предложение, разделяя фантазии Дафны Гринграсс. Остальные лишь молча согласились, не видя смысла высказываться против.
В последнюю субботу, предшествующую балу, Гермиона все же заглянула в магазин мадам Бастьен, не питая надежды увидеть понравившееся платье среди тех, что до сих пор висели на вешалках, ожидая, когда их купят. Собственно, так оно и получилось: зайдя в отдельный зал, скрытый за бархатной шторой, Гермиона почти что проронила горький вздох разочарования, не обнаружив баснословно дорогой наряд среди прочих праздничных костюмов. Она уже собиралась уходить, но в последний момент столкнулась с мадам Бастьен, в руке которой была вешалка с тем самым платьем. Как оказалось, владелица магазина убрала его из зала, чтобы сохранить для той, на ком оно сидело как влитое.
— Но почему вы решили убрать его? — изумилась Гермиона, потрясенно глядя в лицо улыбающейся хозяйке. — Я уверена, что многие из ваших клиенток захотели бы купить его без промедлений. Неужели вы были так уверены в том, что я вернусь за ним?
— Я не первый год работаю в этом магазине, ma chère, и прекрасно знаю, как выглядит девушка, намеревающаяся купить платье любой ценой. Ваши глаза и улыбка сияли ярче звезд, когда вы вышли в нем из примерочной. Так что да, я была уверена, что вы еще вернетесь.
Гермиона еще долгое время корила себя за то, что купила платье за целых двести галлеонов, пускай и обладала необходимыми на то средствами. Еще никогда в жизни она не тратила столь внушительную сумму денег на одежду. Мерлин, да что уж там, она вообще еще никогда не тратила двести галлеонов разом. Были моменты, когда Гермиона даже собиралась вернуться в магазин мадам Бастьен и сдать платье, ссылаясь на то, что владелица все же ошиблась, приняв ее за одну из всем сердцем влюбившихся в наряд девушек. Но она не смогла, как ни пыталась. И это лишь утвердило мадам Бастьен как опытную владелицу модного бутика, прекрасно разбирающуюся в психологии своих покупателей.
По наступлении долгожданного вечера Гермиона закрылась в своей комнате и приступила к сборам. Изначально предполагалось, что этот момент она разделит с Джинни, но в последний момент планы изменились. По правде говоря, она была этому в какой-то степени рада: зная вкусы подруги, Гермионы была готова дать руку на отсечение, что в конечном счете на ее лице красовалось бы такое количество макияжа, смыть которое не удалось бы даже магией.
Застегнув ремешок на босоножках, которые также были приобретены в магазине мадам Бастьен, Гермиона встала с края кровати и направилась к узкому, но вытянутому зеркалу, прикрепленному к одной из дверей шкафа.
Эти темно-зеленые туфли, как и все, что продавалось в «Шапке-невидимке», однозначно можно было назвать восьмым чудом света. С первого взгляда могло показаться, что это обычные босоножки на шпильке, но стоило застегнуть застежки на обоих туфлях, как они тут же начинали видоизменяться: ничем не примечательные ремешки