Хозяин взял в руку ложку, отхлебнул любимый овощной суп, после чего глаза его закатились, он захрипел, ложка вывалилась из его руки… Понятно, все засуетились, положили Моше на пол, позвонили в «скорую», он сильно кричал, бедный, держался рукой почему-то не за живот, а за сердце, наверно, приступ, не могло же быть, чтобы из-за ложки супа…
И умер раньше, чем приехала "скорая".
— Именно из-за ложки супа, — мрачно сказал Вайнтрауб, когда гостей отправили по домам, записав адреса и телефоны, а тело увезли в “Абу Кабир”. — Одной ложки оказалось достаточно. Хорошо, что никому больше в голову не пришло пробовать суп из тарелки хозяина — тогда трупов было бы больше.
— Такой сильный яд? — поразился Беркович.
— Очень сильный, — кивнул эксперт. — И вот что я вам скажу, старший инспектор. Если у кого-нибудь есть желание отправить ближнего своего на тот свет — быстро отправить, за минуту-другую, — то это довольно просто сделать. В Интернете столько всяких рецептов… Ничего секретного, химикаты, которые используются в домашнем хозяйстве. Обычно никому и в голову не придет есть или пить эту дрянь, да там и написано: ни в коем случае… Ну, вы знаете. Но если вы хотите кому-то…
Вайнтрауб так волновался, что Берковичу пришлось его успокаивать.
— Это мне известно, — вздохнул он. — Мы с Роном на эту тему часто разговаривали. Даже атомную бомбу, я слышал, каждый может, в принципе, собрать, если следовать указаниям в Интернете.
— Ну, этот вот… Ахмадинеджад до сих пор не собрал почему-то. Не так просто, значит.
— Если есть оружейный плутоний… У Ирана пока нет.
— Вот видите. А отравить можно обычной жидкостью для мытья полов.
— Этим Альгарона и отравили?
— Не знаю, скажу, когда сделаю анализы. Но что-то похожее, да.
— Не пойму я, — пожаловался Беркович, — как яд попал в суп.
— Ну, это, наверно, просто, — пожал плечами эксперт. — Здесь же народу было…
— Девять человек, включая именинника, — заметил Беркович. — Да, и один ушел за полчаса до…
— Значит, каждый из восьми мог…
— В том-то и проблема, — вздохнул старший инспектор. — Не мог каждый. Я с ними сейчас говорил, противоречий в показаниях не обнаружил, договориться друг с другом они бы просто не успели, да и зачем? Кого-то выгораживают? Вряд ли. А говорят все вот что: после того, как сели за стол, именинник ни разу не встал. Кастрюлю с подогретым супом принесла из кухни Лея Коэн, родственника покойного. Все видели. Поставила перед именинником. Альгарон взял половник и лично налил каждому в тарелку. Себе тоже — той же ложкой из той же кастрюли. Все начали есть, Альгарон…
Беркович неожиданно замолчал, и Вайнтрауб сказал нетерпеливо:
— Альгарон, вы говорите…
— Да, — пробормотал Беркович. — Погодите… Как я мог забыть?
Он подошел к стулу, на котором недавно сидел именинник. На спинке стула все еще висел пиджак, и старший инспектор принялся шарить в карманах. Удовлетворенно воскликнув “Вот!”, Беркович вытащил изкармана довольно объемистую металлическую коробочку.
— Что это? — заинтересованно спросил Вайнтрауб.
— Посмотрите сами, — Беркович протянул коробочку эксперту. — Только осторожно.
Вайнтрауб принял из рук Берковича коробочку, внимательно ее осмотрел, подцепил ногтем крышку, приоткрыл и понюхал.
— Жидкость, — пробормотал он. — Вязкая.
Через минуту Вайнтрауб так же осторожно закрыл коробочку, поставил ее на стол и спросил Берковича:
— Вы знали?
— Что? — удивился старший инспектор.
— Что яд — здесь?
— Нет, — покачал головой Беркович. — Я только сейчас вспомнил, что говорила Лея…
— Что она говорила? — резко спросил эксперт.
— Она упомянула, что брат — Лея называла Альгарона братом, хотя они, конечно, более дальние родственники, — да, так брат любил добавлять к супам специфические вкусовые добавки. Сам их готовил, никому не давал, никто их никогда и не пробовал. Только показывал издалека — сегодня тоже, по словам Леи, показал, рассказал, из чего сделана приправа, и спрятал в карман. А когда суп был уже разлит по тарелкам, достал из кармана коробочку, набрал оттуда маленькой ложечкой, положил себе в суп…
— Вам это сказала Лея!..
— Я не обратил сначала на эти слова внимания, ведь это означает, что…
— Альгарон сам себя отравил!
— Это невозможно, — сказал Беркович.
— Почему же? — настаивал эксперт. — В этой коробочке — яд.
— Психологически не могу себе представить, — возразил Беркович. — Все, что я успел услышать об Альгароне, говорит об этом… Да и зачем? При всех? Не оставив записки? Нет, поведение совершенно не типично для самоубийцы.
— Вам виднее, старший инспектор, — сухо сказал Вайнтрауб. — Результат вскрытия вы получите завтра, а экспертное заключение по яду… надеюсь, на следующей неделе.
Беркович кивнул. На следующей неделе вернется Рон. Конечно, Вайнтрауб — хороший специалист, но… Не лежала у Берковича душа к этому человеку.
* * *
— Ты все время думаешь об этом… как его… ну, тот, что отравился, — недовольно сказала Наташа.
— Что? — рассеянно переспросил Беркович. — Да, ты права… Не сходится, понимаешь.
— Что не сходится? — сердито сказала Наташа. — Посмотри лучше, что эти ребята выделывают, да еще на льду, даже не скажешь, что не профессиональные танцоры!
— Не мог Моше покончить с собой, — терпеливо повторил Беркович. — Да, яд был только в его тарелке и только в его коробочке для приправ. Да, все, с кем я разговаривал, утверждают, что Моше сам ложечкой взял из коробочки приправу и положил в суп. Тридцать раз да! Но зачем? Все у него в жизни было прекрасно! Бизнес процветал. С женой он развелся, верно, но из-за этого с собой не кончают, и, к тому же, по словам Леи, у него намечалось новое приключение — кто же в это время…
— Может, — осторожно предположила Наташа, — он давал кому-то свою коробочку, и кто-то положил туда яду, а потом…
— Я думал об этом! Но проблема, видишь ли, в том, что с коробочкой Моше в тот вечер не расставался — об этом говорят все гости, подтверждая показания друг друга. Показал издалека — как обычно, он всегда это делал… Либо все они сговорились…
— Почему нет? — ухватилась за эту мысль Наташа.
— Потому, что некоторые — как Кармелла и Лея, например, вообще познакомились только в тот вечер. А что до мотива… Мотив был у одного человека, но именно он отсутствовал, когда…
— Ты имеешь в виду этого… как его… Финкеля?
— Конечно. Я вот что выяснил. Финкель — игрок. Играет на бирже, в подпольных казино, в официальную лотерею и в разные неофициальные, которых не так мало… В карты тоже играет. На него несколько раз жаловались, но ничего доказать не удалось… Альгарон познакомился с Финкелем прошлым летом, и, судя по состоянию банковского счета, тоже начал играть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});