В тот самый день, когда вернулся Марк, Кей после обеда сходила к портнихе, забрала уже готовые вещи и расплатилась с ней маленькими круглыми серебряными монетами с изображением единорога. К слову сказать, в Такнаасе на монетах не ставили никаких цифр. Одна монета — это одна монета, десять монет — это десять штук монет. Расплачивались именно количеством этих самых монет. А когда Кей рассказала Лэстину о бумажных купюрах, тот вообще ее не понял — как можно было, по его мнению, что-то покупать за кусочки бумаги? Он сказал, что их страна явно обманывает своих граждан. На что Кей, собственно, ничего не смогла возразить.
Домой девушка возвращалась не спеша, поднимаясь вверх по серым каменным ступеням. Она прошла под арками высокого моста, называемого Горбатым за свою крутую дугу — этот мост соединял собой две длинные узкие башенки — и сразу после него брусчатая дорожка вывела на улицу Ореховых Деревьев. И уж, конечно, Кей не могла удержаться от искушения насобирать орехов, так свободно лежавших под ногами.
Она рассказала сегодня Джейку о том, как прошел ее утренний визит к Марку О'Мэлли. И, потом, слегка смутившись, добавила:
— Ты знаешь, я ведь не молилась, забыла. Марк, наверное, будет плохо обо мне думать.
Джейк удивленно сказал:
— Что-то я ни разу не слышал, чтобы ты молилась. Кей, молиться надо, если ты действительно веришь в Бога и действительно нуждаешься в Нем. А просто так, чтобы показаться кому-то лучше, чем ты есть на самом деле, наверное, не стоит. Да и какая тебе разница, как о тебе будет думать Марк? Он, может, и сам боится, что бы ты плохо о нем не думала, — Джейк говорил это, как всегда, не спеша, глядя в лицо Кей своими добрыми зелеными глазами.
— Ладно, наверное, ты прав. Но ты все-таки лучше сам сходи вечером к Марку и сделай ему перевязку.
— Схожу, это не проблема.
Джейк был рад приезду Марка, это было видно. Его глаза так и сияли, словно две зеленые звезды, и веселые морщинки в их уголках и не думали пропадать.
А Кей была благодарна Джейку за то, что он не задавал лишних вопросов, не спрашивал, почему она не молится, и не заставлял молиться. Он словно терпеливо ждал, что Кей сама поймет то, что понимал он. Джейк любил говорить о Божьей любви к людям. Сколько раз слышала Кей, как он произносил в молитве: «Мы же знаем, что Ты нас любишь». Джейк знал, что Отец любит. И ему дорога была Отцовская любовь, и он понимал ее так, как не могла пока понять Кей. И, наверное, именно эта Любовь была для него источником веры и вдохновения.
И временами Кей хотелось также почувствовать эту волшебную, таинственную и прекрасную Любовь Создателя, как чувствовал ее Джейк.
С полной сумкой орехов Кей зашла в коридор Желтого Дома. Знакомый и уже ставший таким родным запах трав навевал покой и напоминал о вполне заслуженном вечернем отдыхе. У порога, кроме обуви Джейка, она заметила еще чьи-то пыльные ботинки с высокой шнуровкой. Значит, у Джейка был гость, а раз их голосов не было слышно, то они наверняка или в лаборатории или наверху, в комнате Джейка. Кей отнесла орехи на кухню — надо будет завтра сложить их в кладовую — и заглянула в гостиную. Там никого не было, но на журнальном столике Кей увидела меч.
Этот меч, лежащий перед ней, большой, тяжелый, грозный, совсем не походил на короткий меч Сэма. Оружие воина, защитника Такнааса, не раз участвовавшее в битвах и сражениях, оно показалось Кей таинственным и волшебным. Клинок меча наверняка обагрила кровь не одного байма.
Кей любила в детстве читать истории про рыцарей и сказочных принцев, и массивный, суровый меч так живо напомнил ей эти сказки. Она осторожно приблизилась и, опустившись на колени перед столиком, коснулась пальцами рукояти. Кованый металл оказался холодным, словно ледяной слиток. На рукояти искусно выгравированный маленький единорог скакал среди высокой травы. Ветер развевал гриву и хвост единорога, острые, как стрелы, травинки обвивались вокруг его копыт. А над травой и над единорогом были выбиты слова, малопонятные для Кей: «не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф». Какой удивительно красивый меч! Кей взялась за рукоять одной рукой, а другой за ножны и потянула. Меч вышел на удивление легко. Его клинок с длинным желобком посередине был заострен с обеих сторон, и, казалось, что неяркие звезды вспыхивают в глубине холодной стали. Такой меч — Кей видела — носят за спиной на специальных ремнях. Она еще раз провела пальцами по обманчиво-спокойной и тусклой стали клинка.
— Смотри, не порежь себе пальцы. Это не ножичек для чистки картошки, — голос у двери прозвучал неожиданно. Кей повернулась и увидела Марка.
Теперь он выглядел гораздо лучше, чем утром. Видимо, он хорошо выспался и помылся — его лицо уже не выглядело таким бледно-серым, а волосы не висели отдельными слипшимися прядками. Подбородок его был гладко выбрит, а левая рука аккуратно подвязана синим платком.
Кей оставила меч на столе и поднялась с колен.
— Это твое оружие? — спросила она.
— Да, это мой меч, — Марк смотрел на Кей также пристально и бесцеремонно, как утром, и в его глазах таились все такие же смешинки, — ты интересуешься оружием? Сэм мне рассказывал, как ты ловко умеешь ездить верхом.
— Ты видел Сэма?
— Ну, конечно. Я же был в Лионасе. Тебе он передавал привет и интересовался — нашелся ли этот ваш Потрошитель.
— Какой Потрошитель? — удивилась Кей.
— Пес Сэма.
— Папоротник? Нашелся. Живет себе здесь, не горюет. Не знаю почему, но он считает меня своей хозяйкой.
— Да? Хотя это не удивительно. Тебе Джейк что-нибудь рассказывал про эту собаку?
— Нет, ничего не рассказывал.
— А-а-а, это интересно. Собака эта странная немного. Года два назад Ник, отец Сэма обнаружил ее однажды утром под своими дверьми. Прогнать пса не удалось, да и Сэму он понравился, потому Ник оставил в доме этого крокодила. Скорее всего, предками пса были волки, он такой же черный и большой, как те волки, что водятся в северных лесах. И уж совсем не Папоротник его надо было назвать, а скорее Белым Клыком каким-нибудь. Сначала пес вроде бы бегал повсюду за Ником, а этой весной вдруг отправился вместе с Сэмом в Такнаас. Ник этому удивился, понятно. Но еще больше Ник удивился, когда Сэм вернулся без собаки. Видимо, пес решил, что здесь ему лучше. Интересная эта зверюга.
Кей неопределенно дернула плечом и согласилась:
— Да, действительно, я и не знала. Кто ему придумал кличку?
— Сэм, он любит называть животных. Сэм привязался к Папоротнику-то этому, жалел очень, что собака осталась в Такнаасе. Кстати, если это тебя интересует, то Джейк вполне одобрил твою работу, — он кивнул на свою руку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});