— Привет, я Кей. Меня прислал Джейк.
Марк сел, спустив ноги на ковер и стараясь не беспокоить раненую руку, поднял на Кей глаза, посмотрел, подняв брови, потом сказал:
— Ну, привет. Я — Марк.
Он произнес всего несколько слов, но Кей сразу поняла, что Марк отличается и от Джейка и от остальных суэмцев. Что-то в нем самом, в его облике, в его глазах было другим. Дерзкие искры смешливости во взоре так не походили на серьезность Джейка. Казалось, что вид Кей забавляет и веселит его. Некоторое время он бесцеремонно рассматривал ее с высоко поднятыми бровями — и Кей чувствовала ужасную неловкость — потом сказал:
— Ну, как, ты еще не потеряла мою бляху?
Кей совсем не ожидала, что он спросит об этом.
— Мне надо ее вернуть? — осторожно осведомилась она.
— Необязательно. Пусть пока будет у тебя. Так значит, ты живешь у Джейка?
— Можно сказать, что я работаю у него. Ты не станешь возражать, если я займу вот этот столик?
Овальный столик с резной крышкой стоял рядом с диваном.
— Располагайся, где тебе будет удобно. Лэс сейчас принесет теплой воды. Тебе ведь нужна теплая вода?
— Вода нужна, — согласилась Кей, — Лэс — это кто?
— Тот, кто открыл тебе двери. Я сокращаю его имя, он не возражает. Ты не испугалась его?
Кей видела, что он шутит, и ничего не сказала.
Вымыв руки, она занялась раной Марка.
Набухшая от крови повязка была раньше, очевидно, частью чьей-то рубашки. Осторожно снимая ее, Кей спросила:
— Вы с собой бинты не берете, так, на всякий случай?
— Нет. А надо? — Марк улыбнулся.
— Ну, было бы лучше, если бы рану перевязали бинтами.
— Какая разница? Я даже не сразу заметил, что ранен. А ты, Кей, в обморок не упадешь от вида крови?
— Ну, раз я еще не упала, то будем надеяться, что и не упаду.
Рана на предплечье была глубокой и длинной.
— Чем тебя ранили? — снова спросила Кей, доставая бутылочку антисептика.
— Да не знаю. Об гвоздь, наверное, поцарапался. Ты уверенна, что справишься с этим?
Кей поняла, что он смеется.
— Если я сделаю что-нибудь не так, Джейк обещал потом исправить, — и она щедро залила рану лекарством.
Марк не шелохнулся, только резко вдохнул воздух и побледнел. Он помалкивал, пока Кей накладывала швы и бинтовала руку, и это было уже не плохо.
Кей надеялась, что все сделала правильно. Как только она закончила перевязку, Марк спросил:
— Уже все?
— Я думаю, да.
— Хвала Создателю. Благодарим Тебя, Отец.
Кей почувствовала, что заливается краской стыда. Как она могла забыть про молитву? Джейк молился каждый раз перед тем, как что-то делать. Надо было сказать хоть что-то, чтобы не выглядеть так, будто она не верующая. Что теперь скажет Марк?
Но Марк не сказал ничего по этому поводу. Слова молитвы он произнес просто и искренне, так, как это делал и Джейк. Потом совершенно серьезно осведомился:
— Так, когда мне надо будет придти к Джейку, чтобы он исправил твою работу?
— Наверно исправлять ничего не надо будет. Я думаю, что все сделала хорошо. Я тебе оставлю бутылочку с лекарством — его надо принимать два раза в день по чайной ложке. И вечером кто-нибудь из нас, я или, может, Джейк, придет и сделает перевязку.
Кей торопливо уложила все инструменты и лекарства в свою сумку, оставив на столе маленькую пузатую бутылочку из темного стекла.
— Ты хочешь есть? Тебя могут покормить на кухне, — ответил Марк вопросом на ее слова. Он выглядел неважно. Видно было, что он устал, и что боль от раны сильно беспокоит его. И Кей стало его жаль. Она посмотрела ему в лицо, хотя до этого избегала прямого взгляда, и сказала:
— Тебе надо хорошенько выспаться. Я могу тебе оставить обезболивающее, хочешь?
— Чтобы я после него спал целыми днями? Обойдусь как-нибудь. Ты мне так и не ответила — ты будешь завтракать?
— Нет, пойду домой. Ужасно хочу спать. Я обычно не встаю так рано.
— Ага. И рано не ложишься.
Этим своим «ага» Марк напомнил ей Сэма. Конечно, между этими двумя было много общего.
— Я, пожалуй, уже пойду, — Кей повесила на плечо свою вместительную сумку.
Марк поднялся, чтобы проводить ее. Он был не выше Кей ростом, и его глаза, то ли синие, то ли серые, приходились как раз напротив глаз Кей. Глаза веселого мальчишки, которому ужасно хочется развлекаться, несмотря на усталость и боль.
— Подожди, — остановил он ее, — расскажи, что новенького в старом грешном мире. Где ты жила?
Кей удивленно подняла брови. Джейк никогда не интересовался их прошлым миром. Она неохотно назвала свою страну и город. Название родного города ей было противно, и вообще, это была тема, о которой не хотелось говорить.
— Удивительное совпадение. Я тоже вырос в этом городе. Мы, может, даже встречались, хотя вряд ли обращали внимание друг на друга. Ты ведь младше меня. Тебе сейчас сколько лет?
«Очень бесцеремонный вопрос» — подумала Кей, но ответила:
— Девятнадцать.
— Ну, вот, значит я старше тебя на восемь лет. И когда я жил в том мире, ты была еще совсем крошкой.
Марк усмехнулся, шагнул вслед за ней с пушистого ковра гостиной на холодный, паркетный пол холла и охнул:
— Как ты можешь ходить босиком по такому холодному полу? Зачем ты разувалась?
— Сейчас обуюсь. — Кей хотелось поскорее уйти, она опасалась дальнейших расспросов.
Марка явно шатало от усталости. И, глядя на его бледное лицо, Кей спросила:
— Ты, наверное, ночь провел в седле?
— Если быть точным, то три ночи.
— Тебе нужен отдых. И не забудь про лекарство. А Джейк вечером тебя навестит. Ну, пока.
Сунув ноги в туфли, Кей вышла за порог этого великолепного дома.
Глава 10
Меч
Грецких орехов этой осенью было полным-полно на улицах Такнааса. Они лежали всюду — под ветвями громадных деревьев, на каменных плитках тротуаров, на ступенях и террасах домов, под ногами лошадей и прохожих. Собирали их все жители города, тянули в мешках и везли на небольших ручных тележках.
И яблок было столько, и они были такими дешевыми, что их продавали сразу мешками. Маленькими порциями яблоки в Такнаасе никто не покупал. У каждого в доме находились вместительные подвалы, куда можно было запасать и яблоки, и орехи, и картофель, и все остальное.
Джейк тоже завез несколько мешков в подвал Желтого Дома, и по утрам у них теперь было ореховое печенье и яблочные пироги. Кей даже стала опасаться за свою фигуру, но Джейк ее высмеял и заверил, что вряд ли ей грозит ожирение.
В тот самый день, когда вернулся Марк, Кей после обеда сходила к портнихе, забрала уже готовые вещи и расплатилась с ней маленькими круглыми серебряными монетами с изображением единорога. К слову сказать, в Такнаасе на монетах не ставили никаких цифр. Одна монета — это одна монета, десять монет — это десять штук монет. Расплачивались именно количеством этих самых монет. А когда Кей рассказала Лэстину о бумажных купюрах, тот вообще ее не понял — как можно было, по его мнению, что-то покупать за кусочки бумаги? Он сказал, что их страна явно обманывает своих граждан. На что Кей, собственно, ничего не смогла возразить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});