Нам долго не открывали. Я уже решила, что придется идти в другой дом, когда дверь, наконец, со скрипом приотворилась и в образовавшуюся щель высунулся старый сморщенный нос.
— Чаво надобно? — раздался скрипучий голос.
— Добрый вечер, — радостно поздоровался Вэлиан.
— Ну, добрый, — недружелюбно ответили из-за двери.
— Не подскажете, мамаш, у кого тут можно переночевать?
— А ты хто такой будешь?
— Ирилл я, — нисколько не оскорбившись, ответил маг. — Вот с сестрой путешествуем. К жениху везу ее, сыну друга отца.
Дверь приоткрылась чуть шире и меня окинули изучающим взглядом.
— Здравствуйте, — тихо поздоровалась я, опустив глаза.
— Ближе што ля жанихов не было?
— Да отец давно сговорился о свадьбе Ниверы, — махнул рукой мужчина. Я бросила на него изумленный взгляд. Откуда такое имя? — Ну, так что, мать, подскажешь, где ночь можно скоротать, али у других спросим?
— Да тут ужо почти никого и не осталось, — вздохнула старушка. В сумерках сложно было сказать, сколько ей лет. — Ну, можа Олин пустит.
— А где нам найти этого Олина?
— Тай то не сложно, — встрепенулась она. — Значится, дойдете до конца улицы, повернете направо, третий то дом его и будет.
— Спасибо, мамаш, — весело бросил ей Вэлиан, уже спускаясь с крыльца. Я поспешила за ним.
— Что это за имя Нивера? — зашипела я на него, едва мы только вышли за калитку.
— Не знаю, первое, что пришло на ум, — пожал плечами маг, отвязывая своего коня.
— А не могло прийти что-то более… изящное? — с сарказмом спросила я.
— Ну, извини. Как-то не подумал заранее. Ладно, в следующий раз сама выберешь себе имя.
Я бросила исподлобья взгляд на его спину, но промолчала.
Дом Олина обнаружился сразу. Тем более, что стоял он в окружении одних заброшенных и завалившихся избушек.
— Мдаа, — протянула я, осматриваясь. Вэлиан проследил за моим взглядом, но промолчал, направившись сразу к высокому крыльцу.
Здесь нам открыли быстрее, чем в предыдущем доме. На пороге появился крупный мужчина с густой черной бородой и весьма заметным животом под безразмерной рубахой. В руках у него была лампа.
— Здравствуйте, — вежливо поздоровался тер Одаст. — Вы — Олин?
— А вы кто такие? — недружелюбно спросил хозяин дома, окинув внимательным взглядом сначала меня, а потом Вэлиана.
— Я - Ирилл, — представился маг. — Это моя сестра Нивера. Мы едем на восток, вот нам бы переночевать. Посоветовали обратиться к вам.
Он еще раз окинул нас с тер Одастом подозрительным взглядом.
— Мы заплатим, — несмело произнесла я, понимая, что люди этой деревни нуждаются в деньгах как ни в чем другом.
Мужчина раздумывал недолго.
— Хорошо, — наконец, кивнул он. — Входите.
Вэлиан оглянулся на меня и кивком головы велел заходить. Я бросила настороженный взгляд на мужика и перешагнула порог, сразу оказавшись в узком полутемном коридоре. Пахло сыростью.
— Проходите в горницу, — велел хозяин дома, развернувшись так, чтобы свет от ламы осветил покосившуюся и потемневшую от времени дверь. Я осторожно потянула ее на себя. Она со скрипом отворилась. Изнутри пахнуло теплом и какой-то едой. Я неспело вошла. У небольшой печи хлопотала молодая женщина в длинной цветастой юбке, рубахе на выпуск и переднике. За большим тяжелым столом сидели двое ребятишек. Светловолосому мальчику на вид было лет пять, девочка с темными кудряшками была чуть постарше. Оба с любопытством уставились на меня.
— Здравствуйте, — скромно поздоровалась я.
Женщина вздрогнула и оглянулась.
— Добрый вечер, — улыбнулась она. — Проходите, раздевайтесь. Скоро будем ужинать.
— Спасибо, — я смущенно улыбнулась в ответ и оглянулась на дверь. Ни тер Одаста, ни хозяина дома видно не было.
— Да вы проходите, — махнула мне женщина. — Вас как зовут?
— Нивера, — я начала снимать пальто.
— А я Кинара. Это наши с Олином детки — Осия и Маил.
Я улыбнулась детям. Мальчик засмущался, а девочка смотрела серьезно.
— А мы вот с братом путешествуем, — я скинула высокие сапоги и аккуратно поставила их с краю.
— Там за ширмой тазик, руки можете помыть, — махнула хозяйка, второй рукой что-то помешивая в котелке. — Остальные удобства у нас на улице.
— Ничего страшного, — крикнула я ей из-за загородки. — Нам не привыкать.
Когда я закончила с водными процедурами, наконец, вошли Олин и Вэлиан.
— Где ты был? — спросила я у мага.
— Пристраивали лошадей, — бросил он мне, скидывая свой плащ, подбитый мехом и сапоги.
— Мойте руки и за стол, — сообщила Кинара, нарезая хлеб.
— Вам помочь? — поинтересовалась я.
— Нет, что ты, садись, — махнула она на лавку.
Я примостилась с краю и огляделась. Обстановка была скромной. Старые, но чистые занавески на окнах, такие же плетеные половики на полу, скатерть местами заштопанная.
— Как вы тут живете? — осторожно спросила я, наблюдая как шустро и умело Кинара собирает на стол.
— Да как, — пожала она плечами. — Не густо. Видели, наверное, что жителей тут осталось немного.
— А куда все делись? — я бросила любопытный взгляд на детей. Они о чем-то тихо перешептывались, искоса поглядывая на меня.
— Да кто куда. Кто в город подался, а кто… — женщина замолчала, отвернувшись к печке.
— А почему?
Вернулись мужчины, и мне пришлось подвинуться, что Вэлиан мог сесть. Он сразу же схватил самый большой соленый огурец и смачно захрустел им, весело подмигнув мне. От удивления я открыла рот.
— Налоги совсем задушили, — вместо жены ответил Олин, усадив дочку к себе на колени. Она тут же тесно прижалась к отцу, с любопытством разглядывая тер Одаста. — Где это видано, что за каждые пять мешков выращенной мной пшеницы я должен отдать три? А если год неурожайный, то либо отслужить в императорской армии год, либо заплатить пять золотых.
— Пять золотых? — воскликнула я. — Это же много.
— А кого это волнует? — пожала плечами Кинара и водрузила в центр стола чугунок с горячей похлебкой. — Простите, мяса у нас нет. Поэтому только картошка и другие овощи.
— Все в порядке, — успокоил ее Вэлиан. — Мы к разносолам не приучены.
Я бросила на него короткий взгляд, но промолчала.
Следующие полчаса мы дружно уминали скромный, но вкусный ужин, напоследок запив его горячим чаем.
— А почему вы не ушли в город? — спросила я, лениво потягивая напиток.
— Да куда мы пойдем? — вопросом на вопрос ответил Олин. — У нас никого нигде нет. Здесь росли наши деды, родители, мы. Наши дети будут тут расти.
Он кивнул на притихших ребятишек.