Читать интересную книгу Мико - Эрик Ластбадер

У него оставалось достаточно денег, чтобы добраться до Сан-Антонио. Он знал Марию с давних времен по Нью-Йорку. Тогда они были по разные стороны закона. А сегодня он затруднился бы сказать, кто на какой стороне находится. Она была умной и жесткой и всех знала. Мария оказала ему медицинскую помощь и снабдила необходимыми документами: свидетельством о рождении, карточкой социального страхования, водительскими правами и даже паспортом, слегка потрепанным, отмеченным несколько раз во время поездок в Европу и Азию. Неплохая вещь, хотя вряд ли он когда-нибудь ему потребуется. Тем не менее, паспорт он взял вместе с тридцатью тысячами наличными.

Мария никогда не задавала вопросов, а он ничего не стал ей объяснять, и она просто занялась другими делами. Похоже, ей было даже приятно видеться с ним. Еще в Нью-Йорке им случилось попробовать секс по-мексикански — стоя; это было внове для них обоих, и обоим понравилось. Можно даже сказать, они по-своему любили друг друга.

Уезжая, Бристоль знал, что должен ей куда больше, чем когда-либо сможет отплатить.

* * *

— Товарищ начальник?

Черные проницательные глаза сверкнули в бледном розовато-лиловом свете, и тени кругами разбежались по голым стенам, как погнавшиеся друг за другом котята.

— В чем дело? — Голос был более чем грубый; гортанное рычание соединялось в нем с явным раздражением, так что молодой лейтенант, вошедший в комнату, съежился, будто очутился в присутствии чего-то нечеловеческого.

Тон был намеренно отработанный, но от этого не менее эффективный.

“Хитрость, — подумал человек, кивком головы пригласив лейтенанта, — правит миром”. Ежедневная тщательная работа над своим голосом способствовала тому, что все шло гладко в этом надежном доме.

По опыту он знал, что достаточно лишь немного припугнуть сотрудника — будь то молодой честолюбивый лейтенант или кто-нибудь из старой гвардии, — и все пойдет как надо. А сам освободишься для более важных дел.

— Самая последняя информация “Сахова IV”, товарищ начальник, — обратился к нему юный лейтенант, подавая пачку разграфленной бумаги.

— И сколько у нас совершено заходов, лейтенант? — спросил Виктор Проторов, начальник Девятого управления КГБ.

— Чуть более полдюжины, товарищ начальник.

— Понятно. — Проторов опустил взгляд на пачку бумаги и почувствовал, как человек, стоявший перед ним, слегка расслабился. — Ну и что мне с этой хреновиной делать, лейтенант?

— Не знаю, товарищ начальник.

— Подойди-ка сюда. — Проторов поднял на молодого лейтенанта глаза и побарабанил по стопке документов своим довольно длинным ногтем. — Это новая партия весьма ценных данных с “Сахова IV”, который наше правительство официально именует “компьютеризованным разведывательным спутником”, ориентированных на ту часть Тихого океана, что располагается между Курилами и тем местом, где находимся мы — к северу от Хоккайдо, на район, над которым мы работаем уже... Сколько там месяцев?

— Семь, с того дня, как мы отбыли с аэродрома в Итурупе.

— Так-так... И если ты тщательно не просмотрел эти материалы, лейтенант, то ты или глуп, или некомпетентен. — Проторов откинулся в своем кресле. — Ну-ка, скажи мне, что к тебе больше относится — первое или второе?

Молодой человек стушевался, и под пристальным взглядом своего начальника стал покрываться потом.

— Вы меня ставите в затруднительное положение. Если я скажу “да”, тогда на моей карьере в Управлении можно поставить крест. Если скажу “нет”, то ясно, что я солгал своему начальнику, и ничего хорошего можно не ждать.

— Естественно, лейтенант. Но если тебя когда-нибудь захватит наш капиталистический враг, будь уверен, он не станет с тобой церемониться и тоже поставит тебя раком.

Они разговаривали по-английски.

— Извините меня, товарищ начальник, — возразил лейтенант, — но быть в затруднительном положении не всегда означает стоять раком.

— Ты отвечай на вопрос! — рявкнул Проторов, приступая к просмотру визуальных данных, полученных необычайно мощной инфракрасной аппаратурой “Сахова IV”. При мысли, что американцы могут обладать таким мощным оружием, он непроизвольно вздрогнул. Он знал, что антиспутниковые лазеры наземного базирования его страны могут сбить вражеский военный объект — и действительно недавно сбили, — но это его мало успокаивало.

Он перешел к третьей странице.

— Твое время истекает. Спорю, что американцы не позволят тебе так долго раздумывать.

— Здесь нет того, что мы ищем, — сказал наконец лейтенант на одном дыхании.

Взгляд Проторова пронзил его.

— Значит, ты это видел?

— Товарищ начальник, правила безопасности требуют, чтобы оперативный отдел доставлял все горячие материалы прежде всего ко мне для проверки.

Довольно ироничный термин “горячие” Проторов присвоил материалам первостепенной важности, которые циркулировали в Управлении.

— То есть шпионские донесения, — проворчал Проторов. Он поднял руку. — Ладно. Думаю, что и с американцами ты покажешь себя не хуже, когда придет твой день.

— Я больше боюсь вас, чем американцев, товарищ начальник.

— Тогда научись бояться и их, лейтенант. — Он снова поднял глаза. — Потому что они намереваются уничтожить все, что дорого нам с тобой.

Но он остался доволен этим молодым человеком; тот нашел единственный выход из ловушки, подстроенной Проторовым. Он даже заметил мнимую ошибку в речи Проторова.

Едва молодой лейтенант ушел, Проторов снова склонился над снимками, полученными с управляемого компьютером спутника.

И тут он вынужден был признать очередное поражение. Никакой аномалии не наблюдалось. Опять! Вообще-то он и сам точно не знал, что ищет, ему известно было только название — “Тэндзи”. На японском это означает “Небо и земля”.

“Где же ты? — думал он, беспомощно уставившись на подробные фотографии, разложенные перед ним. — Что ты такое? И почему ты так важен для японцев?

“Тэндзи” начался в Москве, с обычного очередного доклада, который лег на его стол. И с тех пор так мучил его, что однажды он сам приехал сюда и погрузился в это море слухов, мнимых фактов и невероятного вымысла. Из тех данных, что он собрал, следовало, что “Тэндзи” — даже простое знание о нем — даст ему наконец рычаг, необходимый для переворота в своей стране.

Как ему горько было узнать, что Федорин — один из своих же кэгэбэшников — оказался ничуть не лучше остальных кадровых дипломатов, живших до него в Кремле. О да, вначале казалось, что неповоротливый левиафан, каким была Советская Россия, наконец зашевелился. Появились кое-какие перемены. Но вскоре выяснилось, что все это — обычные политические игры, цель которых (ее невозможно было долго скрывать) — очистить коммунистическую иерархию от тех, кто может составить конкуренцию новому лидеру.

Разумеется, Проторов не питал надежд на то, что Федорин или кто-то другой из обладающих властью подберет ключ к пробуждающемуся СССР, поймет характер этого странного зверя, поскольку Россия — это не одна страна, а разнородный сплав из разных России, каждая из которых рьяно отстаивает интересы своей части Родины. Какое дело узбеку или киргизу до того, что творится в Москве? А разве белоруса или азербайджанца волнует, сколько ракет американцы нацелили на Владивосток? А литовцы, эстонцы, грузины, не говоря уже о татарах, башкирах, мордве, удмуртах и коми, — разве им это точно так же не безразлично? Что может соединить их всех?

Проторов хорошо знал ответ. Ничего.

Первым шагом к тому, чтобы привести Советскую Россию в движение, должно стать объединение всех ее народов. Потому что, как только это произойдет, СССР невозможно будет остановить. Ни одной нации на земле — ни коалиции наций — будет не по силам остановить эту страну.

У Федорина был шанс совершить новую революцию. Но ему — как и всем бюрократам, которые управляют этой страной, — не хватило масштабности видения, чтобы совершить этот прыжок и, перейдя рубикон, вступить на опасную и неизвестную территорию. Он позволил этому ленивому великану снова впасть в спячку.

Проторов хорошо знал, сколько времени может пройти до очередной смены советских лидеров. Он не желал дожидаться своей очереди — а может, будучи человеком достаточно умным, понимал, что само собой это может никогда не произойти. Поэтому он начал строить планы, как укоротить срок пребывания у власти нынешнего лидера.

И ныне он свято верил, что “Тэндзи” — орудие, которое поможет ему убедить воинствующую клику генералов и офицеров КГБ немедленно начать действовать. Надо дотянуться до детонатора, понимал Проторов. Он, Проторов, должен стать мостиком между традиционно соперничающими КГБ и ГРУ.

С этой целью он затратил более шести лет на обработку молодого полковника ГРУ. Сильный и амбициозный Евгений Мироненко скоро тоже станет мостиком между этими фракциями. Потому что, только объединив эти два бронированных кулака, Проторов мог быть уверенным в успехе своего заговора. Без них он пропадет. А без него пропадет Россия. Ему недоставало только одного звена в цепи, благодаря которому все они оказались бы у него в кулаке.