И по прошествии малого времени наступили для Новгорода тяжкие дни, завершившиеся казнью сына и друзей «прелестной жены Марфы». В 1471 году сбылось видение Зосимы Соловецкого. Великий князь «всполися на лукавыя новгородцы и повеле их казнити мечом, <…> главы же им отсекоша за их лукавство и за их преступление, что хотяще к латинству приступити»
Об измене Марфы Посадницы и ее приверженцев о. Павел рассказывает бесстрастным языком летописей. В предании же о вечевом колоколе — символе новгородской вольности — слышится сожаление о былой славе Новгорода:
«На Ярославовом Дворище рядом с вечевой гридницей висел Вечевой колокол. В феврале месяце 1478 года великий князь московский Иоанн Васильевич «велел колокол вечный спустити и вечеразорити» В марте, уезжая из Новгорода, Иоанн приказал колокол вечный привезти на Москву. Колокол везли в санях, за ним шел его глухой звонарь. Но по дороге сорвался колокол с саней, упал в Валдайский овраг, разбился и рассыпался на тысячи валдайских колокольчиков, которые всюду прозвонили славу о Господине Великом Новеграде»
Не с этого ли новгородского Вечевого колокола начали казнить на Руси колокола? Через столетие в том же Новгороде будет казнен еще один колокол — уже Иоанном Грозным, а спустя некоторое время новый государь отправит в сибирскую ссылку колокол Углича, возвестивший народу страшную весть об убийстве малолетнего царевича Димитрия, Иоаннова сына. В двадцатом веке колокола будут назнить сотнями и тысячами, так что вовсе станет Русь бесколокольной…
О казни новгородского колокола царем Иоанном Грозным о. Павел пишет: «8 января 1570 года Грозный въехал в опальный Новгород. У Чудного Креста его встречал архиепископ Пимен, по обычаю царскому и по закону с чудотворными иконами и со всем освященным собором. В это время на соборной звоннице ударили в большой колокол. Конь Грозного испугался и упал на колени. Царь не принял благословение архиепископа, нарек его «волком хищным, губителем, изменником и царскому венцу досадителем», а испугавшему его коня колоколу велел отсечь ухо».
«Князь Иоанн Грозный громил Новгород со 2 января по 13 февраля 1570 года», — сделана запись в батюшкиных тетрадях.
Описывая новгородский Сырков монастырь, отец Павел рассказывает, как был замучен Грозным основатель сей обители — Феодор Сырков. Монастырь находился в шести километрах от Новгорода и был основан в 1548 году Феодором Димитричем Сырковым по обету. «В 1570 году Феодор Сырков был замучен Грозным, — пишет о. Павел, — и замучен самым необычным способом: его опускали в котел с кипящею водою, а потом на канате перетягивали через Волхов, а дело было в январе. Тело замученного Сыркова было брошено на Дворище, и когда об этом узнали в Сырковом монастыре, оттуда пришли монахини с носилками и гробом, во главе их шла игумения Агния. Монахини уложили тело замученного в гроб и с пением «Святый Боже» понесли его в свою обитель. Грозный видел все это, но не тронул «жен-мироносиц»
Отец Павел не забывает упомянуть еще одну загадочную историческую личность, жившую в Сырковом монастыре в первой трети XIX века. Звали ее Вера Молчальница. По народной молве, это была жена, или вдова, императора Александра I, сама императрица Елизавета Алексеевна. Таинственная кончина Александра Благословенного в Таганроге породила множество слухов. Есть версия, что смерть Александра I была мистифицирована, а сам государь, сложив с плеч тяжкое государево бремя, ушел в сибирские леса, где спустя много времени его признали в старце Феодоре Кузьмиче. Такова и Вера Молчальница. Господь знает, кем она была на самом деле. «Молчальница Вера Александровна умерла 6-го мая в Новгородском Сыркове монастыре, там она и похоронена», — пишет о. Павел. Русская история так же загадочна, как русская душа, а уж поступки русских государей и вовсе тайна за семью печатями. Не убоявшийся задушить святителя Филиппа в его одинокой келье руками своего опричника Малюты, Грозный смутился обличения никому не известного юродивого Николы, который предложил Иоанну… кусок сырого мяса. Грозный только что въехал в Псков, которому грозила та же участь, что и Новгороду; на предложение юродивого царь ответил:
— Я христианин и не ем мяса в Великий Пост.
— А кровь христианскую пьешь и питаешься человеческой плотью! — обличил его Никола и так устрашил царя, что Грозный немедленно покинул город.
Юродство считается в Церкви самым трудным подвигом святости — не потому ли, что на Руси только юродивым дозволено говорить правду?
Уроки новгородской истории о. Павел усвоил на всю жизнь.
Часто вспоминал он Великий Новгород, мысленно бродил по древним его улицам, одновременно путешествуя под сводами минувших веков.
Город воли дикой, город буйных сил,
Новгород Великий тихо опочил, –
пишет о. Павел, словно обобщая всю историю столь любимого им древнего Новгорода. Эти две стихотворные строчки ставит он эпиграфом к своим воспоминаниям о посещении Новгорода в 1966-м году.
Прошло более тридцати лет с тех пор, как молодой Павел Груздев покинул Новгород по предписанию «в 24 часа», и вот уже игумен Павел, прошедший тюрьмы и лагеря, реабилитированный и рукоположенный, приехал в любимый город.
«…И вот 20-го октября 1966 г. я вновь в Новгороде. В 7 часов утра на прекрасном автобусе выехал из Ленинграда и в 11 часов был уже в Новгороде, и сразу же моим глазам представились грандиозные новостройки, прекрасные сооружения, как-то: вокзал, мост через р. Волхов и т. д. Стопы мои сразу же по выходе из автобуса устремились к сердцу города — Кремлю, который совсем еще недавно был превращен чуть ли не в руины. Тот же Софийский собор с золотой главой и легендарным голубем на кресте, тот же неповторимый памятник 1000-летию России, правда, ажурной ограды из красной меди не сохранилось.
Когда я взошел в Софийский собор, то слезы невольно потекли из глаз моих, я сразу же устремил мой взор в главный купол храма к дивному изображению Спасителя, но этот образ уничтожен снарядом, пробившим главный купол собора. Я искал глазами древнейший иконостас-тябло, но его даже нет и следа. Я искал взором паникадило-хорос, но видал одну цепь, на которой оно висело. Я не увидел ни одной иконы, а какие были дивные и древние изображения!
Я видел те постаменты, на которых стояли раки св. мощей некоторых новгородских чудотворцев; я поклонился святым мощам почивающему под спудом святителю Григорию. Я был на хорах собора, я видал древнейшие западные Сигтунские XII века врата, а также Корсунские, и немало порадовался, что эта ценность уцелела для потомства.
Из собора я пошел в Грановитую палату, она построена в 1433 году. У входа в палату я поклонился древнему изображению Спасителя с