Гомес Манрике.
Инес, Костанса — двоюродные сестры Касильды.
Лухан — лакей.
Священник.
Леонардо — слуга.
Марин — лакей.
Бартоло, Белардо, Бенито, Антон, Блас, Хиль, Льоренте, Мендо, Чапарро, Элипе — крестьяне.
Художник.
Секретарь.
Два рехидора.
Крестьяне и крестьянки.
Певцы и музыканты.
Пажи.
Идальго.
Свита.
Стража.
Слуги.
Народ.
Действие происходит в Оканье, в Толедо и в деревне.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
ГОРНИЦА В ДОМЕ ПЕРИВАНЬЕСА В ОКАНЬЕ
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Периваньес и Касильда — новобрачные; Инес — посаженая мать; священник, Костанса, певцы, музыканты, крестьяне и крестьянки.
Инес
Живите в счастье много лет!
Костанса
А я вам столько их желаю, Что с ними вам и смерти нет!
Касильда
Своей приязнью к вам, я знаю, Я заслужила ваш привет.
Священник
Хоть речи эти и уместны, Но я скажу без лишних слов: На свадьбе — это вам известно — Всего важнее часослов. Благословил, как пастырь честный, Я вас. Слуга ваш искони, Как друг и на правах родни, Я вам молитв прочел немало…
Инес
Я что ж… я только пожелала, Чтоб были счастливы они.
Священник
Им бог поможет: справедливы, Честны, добры, к тому ж умна Моя племянница на диво.
Периваньес
Да, в тяжбе победит она, Не нужно только быть ревнивой.
Касильда
Смотри, не подавай предлог, А мне, — мне ревности не надо.
Периваньес
Излишним станет твой упрек.
Инес
Что ревность! В ней небес награда, Она любви дана в залог.
Священник
Возвеселите ж день… Друг к другу Садитесь ближе… Ныне плоть Одна вы стали…
Периваньес
За подругу Благодарю тебя, господь! Уж как я рад!
Священник
Ты за супругу Хвалу творцу теперь воздай: Где сыщешь ты красу такую? Весь обойди Толедский край.
Касильда
Супруг! Когда воздать смогу я Любовью за любовь, то знай: Ты не расплатишься с долгами — Такую ты любовь найдешь.
Периваньес
Касильда, знай: пока делами Меня в любви не превзойдешь, Не победишь меня словами. Когда б я мог, к ногам твоим Я положил бы всю Оканью, Весь край, где Тахо[110], став чужим, Став Португальским, вновь в Испанью Течет к морям ему родным. Пригнутый долу урожаем, Не так мне мил масличный сад, Ни луг в цвету, разубран маем, Зарею утренней примят, Еще никем не навещаем. Какое яблочко с тобой Румянцем гладких щек сравнится? В каком бочонке сок живой Оливок лучше золотится, Чтоб усладить меня собой? Вино простому люду то же, Что роза для дворян, и все же… Сыщу ль где белое вино,— Хоть сорок лет хранись оно,— Я слаще губ твоих пригожих? Ни сушь на лозах в октябре, Ни майский дождь, ни ток душистый Моих давилен в декабре, Ни то зерно, что август мглистый Мне в горы веет на дворе,— Ничто, клянусь, не стоит клада, Что дом теперь вмещает мой: Он знойным летом даст прохладу, Согреет сердце мне зимой. Ему недаром сердце радо. Касильда! Мне с тобой дано, О чем душа мечтать лишь смела, И сердцу я твержу одно: «Ты заслужить ее сумело, В тебе ей царство суждено». Живи же в нем! Коль пахарь честный Душой не ниже короля,— Ты королева, всем известно, В том божий суд, и вся земля Считает власть твою уместной. Цари! Пусть небеса светло Венчают милое чело, Пусть все твердят, молве на диво: «К Касильде той, что так красива, Дурнушки счастье перешло!»
Касильда
Найду ль слова себе в подмогу? Черта малейшая твоя Сулит душе моей так много! И музыки не знаю я, Что так влекла бы к танцам ногу, Как голос твой. Мне ни один Не мил так звонкий тамбурин, Хоть рассыпайся он трещоткой, Хоть выводи рулады глоткой Его бродячий господин. В Иванов день благоуханье Вербен и миртов на заре Не так влечет меня, ни ржанье Коня на утренней поре, Как речь твоя, твое дыханье. Что перед ними, пред тобой Псалтырь и бубен расписной, Будь это бубен мавританский? С твоею шляпой кордуанской[111] Хоругвь сравнится ль бахромой? Твоя любовь ноги дороже, Обутой в новый башмачок. В толпе других парней ты то же, Что в дни пасхальные пирог Румяный, пышный и пригожий. Ты для меня, что свежий луг, Могучий бык, вбежавший в круг, Обнова ты на дне корзины Позолоченной, — в ней жасмины Везде разложены вокруг. Свечи пасхальной ты стройнее, С крестильным пряником ты схож, Церковной ризы ты светлее, Ты — это ты, и так хорош, Что в мире нет тебя милее!