— Отпусти меня, — потребовала она, безуспешно пытаясь вырваться. — Я позову на помощь.
— Тогда я тебя поцелую.
— Нет!
В глазах ее застыл такой страх, что он невольно улыбнулся.
— Ты выйдешь за меня, если я устрою брак леди Энн и твоего брата?
Услышав столь возмутительное предложение, Заред принялась сопротивляться уже всерьез.
Тирл со вздохом отпустил ее, но, когда она попыталась встать, положил руку на ее плечо и заставил сесть рядом.
— Я не выйду за тебя, будь ты последним…
— Даже чтобы принести богатства Энн в семью Перегринов?
— Я не вышла бы за тебя даже…
Тут она осеклась и уставилась на развалившегося в ленивой позе Тирла.
— Ее отец не допустит, чтобы дочь вышла за Перегрина. Ты об этом позаботился, сделав нас посмешищем всей Англии.
— Ничего подобного я не делал. Не мазал медом доспехи Северна, не уродовал ваше семейное знамя. Если я хочу побить мужчину, то делаю это в честном бою, и ты видела это своими глазами. — Он улыбнулся.
— Я знаю, что ты не выстоишь против моего брата, поэтому ослабил его подпругу, чтобы победить хитростью.
— Да я выбил бы из седла твоего брата, даже лишившись правой руки!
Лицо Заред приобрело неприятный лиловато-фиолетовый оттенок. Задохнувшись, она бросилась на Тирла, готовая удушить его.
Но он лишь усмехнулся и стал подбрасывать ее на руках, умудряясь ловко увернуться каждый раз, когда она старалась исцарапать ему лицо.
Заред не сразу поняла, что он просто играет с ней, а поняв, застыла и отодвинулась.
— Я не стану женой врага, — бросила она, отводя взгляд.
— А я считал, что тебе небезразлична фамильная честь, — напомнил он, вскакивая. — Думал, тебя волнует, что имя Перегринов стало предметом насмешек.
Он повернулся и пошел к тому месту, где оставил коня, но Заред загородила ему дорогу.
— Откуда тебе знать о фамильной чести? — с горечью спросила она. — Ты живешь на краденых землях. Твой брат безумен. Если ты и дерешься, то лишь под чужим именем.
— Я сделал это для того, чтобы защитить вас! — уязвленно возразил Тирл. — Не хочу, чтобы люди проведали о том, как Говард выбил из седла Перегрина.
— Ты выбил из седла брата? — завопила она. — И для этого пришлось ослабить подпругу и…
Он нагнулся и поцеловал ее. Заред поспешно отвернулась, стыдясь чувств, которые он в ней вызывал.
— Именно из-за любви к семье я и не выйду замуж за Говарда, — прошептала она.
— Брачный союз положил бы конец вражде между нашими семьями, — напомнил он.
Она снова уставилась на него и, придя в себя, прошипела:
— Но твой брат ненавидит…
— Я буду жить с тобой, где пожелаешь. Даже в вашем замке, с твоими братьями.
— Роган убьет тебя, — прошептала она.
— Сомневаюсь.
— Ты дурак.
— Возможно, — пожал он плечами. — Пусть я глуп, но никто еще не отказывал мне в благородстве. Я ничего не делал с подпругой. Могу побить твоего брата и без этих низменных трюков.
— Ха! Ты не…
Она поспешно поджала губы, боясь, что он снова ее поцелует.
— И вообще все это не важно. Все уже свершилось. Леди Энн не выйдет за человека, ставшего предметом насмешек.
— Значит, ты не исполнишь свой долг? Не сделаешь всего, что от тебя зависит? Не поможешь прекратить убийства и насилие, не найдешь брату богатую невесту? Что ж, я все понял.
Он отвернулся и взял поводья коня.
— Я сделала бы все, все на свете, чтобы защитить братьев, — заверила Заред.
— Неужели? — вскинул брови Тирл. — А вот мне так не кажется.
Она негодующе прищурилась.
— Я не стану спорить с тобой. Лучше объясни, каким образом ты собираешься уговорить Маршалла отдать дочь в жены Перегрину?
— Предоставь это мне.
Она ответила невеселой улыбкой.
— Может, набросишь ей на голову плащ, сунешь кляп в рот и умыкнешь? Говарды — мастера похищать беззащитных женщин. Силой вынудишь ее выйти за моего брата? Или намереваешься разжечь кровную вражду между Перегринами и Маршаллами, после чего объединишься с последними и объявишь нам войну?
Изумленный, Тирл на несколько секунд потерял дар речи.
— Ты можешь думать о чем-то еще, кроме войны? — взорвался он наконец. — Или не веришь, что у человека могут быть самые добрые намерения? Я не собираюсь ни к чему принуждать Энн Маршалл. Ее отец сам выдаст ее за твоего брата.
— Ты так уверен?
— Насколько вообще человек может быть уверен в будущем, — улыбнулся Тирл. — Но я не стану брать на себя такой труд, если не получу взамен то, чего добиваюсь.
— А добиваешься ты руки девушки из рода Перегринов, — бросила она. — Но при этом лжешь! Не станешь ты жить в доме моих братьев! Заставишь меня войти в дом Говардов. А потом что? Пытки? Издевательства? Или используешь меня как заложницу, чтобы принудить братьев к покорности?
— Я уже говорил, что нам не придется жить вместе с Оливером. Приду к тебе в дом под именем Смита.
Заред, не веря своим ушам, уставилась на него. Неужели он настолько глуп?
— Говарды постоянно следят за нами. Стоит им тебя увидеть, как правда выйдет наружу, и тогда мои братья убьют тебя. А твой брат…
— Да, знаю, — с отвращением перебил ее Тирл. — Какой смысл в этих разговорах? Возвращайся к брату. Попроси его потолковать с Колбрендом насчет вашего брака. Выходи за этого глупца. Может, он хотя бы в брачную ночь догадается, что ты женщина. Ладно, попрощайся за меня с Северном. Я уезжаю.
Он вскочил на коня и развернулся, готовый ускакать навсегда.
Наконец-то ее тревогам пришел конец, и ужасное бремя необходимости сохранять в тайне его истинное имя упало с плеч.
И все же она, сама не зная почему, окликнула:
— Погоди!
Он остановился и вопросительно уставился на нее.
— А леди Энн? Как мне уговорить ее выйти за Северна?
— Беда в том, что твой брат стал предметом насмешек и Хью ни за что не позволит своей дочери стать женой такого человека.
— А ты можешь заставить его передумать? — язвительно спросила она.
Он снова развернул коня, но она схватилась за поводья.
— Скажи мне сейчас! Ты обязан мне хотя бы этим за то, что я сохранила твой секрет!
— А ты в долгу передо мной за спасение от людей моего братца, за то, что не дал лошади растоптать тебя, за то…
— Скажи! — завопила она, принимаясь колотить его кулаком по ноге. — Дело касается моей семьи, а не тебя.
— Ты знаешь мою цену, — тихо напомнил Тирл.
Заред прислонилась лбом к шее коня.
— Я не могу выйти за тебя, — медленно выговорила она. — Ты мой враг, и я тебя ненавижу.