замуж? — настаивал Саша.
— Да что об этом сейчас-то говорить?! До свадьбы еще дожить нужно. Еще столько ждать!
— Нет, ты мне скажи, замуж за меня пойдешь?
— Да куда же я денусь? — засмеялась она. — Это лишь бы ты не передумал.
Парень от негодования даже дар речи потерял.
— В смысле? — не понял он. — Ты на что намекаешь?
Из комнаты послышалась возня и приглушенный смех девочки.
— Щекотно! — кое-как выговорила она.
— Я тебе покажу щекотно! — грозил парень.
— Выйду! Честное слово, выйду! — повторяла цыганочка, давясь от смеха.
— Так-то лучше, — сказал он удовлетворенно.
Больше подслушивать бабушка не стала. Отошла от двери со смешанными чувствами в душе. Возможно, другие родители запретили бы своей четырнадцатилетней дочери встречаться с шестнадцатилетним парнем. Или строже следили бы за ними. А может, донимали беседами о том, к чему могут привести эти встречи. Другие бы родители, возможно… Но у Ромалы были отец и бабушка. Скорее всего, они допускали эти встречи, потому что верили влюбленным. Верили и доверяли.
У Саши были грандиозные планы. Окончив первый курс училища, он всё же поддался на уговоры матери и Ромалы и согласился на перевод в техникум. Тот же дядя как-то рассказал о том, какие перспективы ждут парня, если за его спиной будет техникум, а не училище. К тому же его переводили на второй курс, то есть он не терял времени. Хотя и учиться оставалось еще три года. Девочка радовалась и потому, что призрак армии отступал на год. Александр же сетовал:
— Вот ты говоришь, что мы этот год будем вместе, так я бы уже на тот момент год бы отслужил, и еще год бы оставался. А так… — возражал Саша.
Они так и встречались, коротая вечера либо у Саши, либо у Ромалы.
В 1994 году Ромала окончила 9 класс. Сдала на отлично все экзамены. Всё чаще парочка говорила о будущем. О том, что Ромала окончит только второй курс в институте, когда Саша отдаст долг государству.
— Свадьба у нас будет летом, — мечтал парень, — поэтому, как только сдам госэкзамены, сразу уеду, чтобы вернуться через два года по весне. За лето заработаю на свадьбу, надеюсь, к тому времени этот кавардак в стране закончится и будет попроще и с работой, и с деньгами. А в августе сыграем свадьбу. Пригласим всех. И теть Нюру, и твоего учителя по пению, и Люську с Кириллом, и…
— Не надо, Саш, — вдруг сказала Ромала.
— Ты чего? С Люськой поругалась что ли? — не понял он.
— Да при чем тут Люся! Дело не в этом. До того, как ты вернешься, еще долгих четыре года. Четыре! Ты понимаешь? Это больше тысячи дней! Да мало ли что может за это время произойти?! Не загадывай.
— Ты меня пугаешь, честно говоря, — произнес парень глухо, — ты что ж с армии меня ждать не будешь? Так что ли?
— И армия тут не причем.
— А что причем?
— Время. Простое, банальное время. В моей семье не загадывают.
— А я и не загадываю, я мечтаю, — возразил Саша, — в твоей семье и не мечтают?
— Мечтают, — спокойно ответила Ромала, — но ты мечтаешь так… говоришь так…
— Как?
— Явно. Будто тебе позволено заглянуть туда, в будущее. А меня это пугает. Никто не знает, что ждет нас там, за поворотом судьбы. У моих родителей тоже были планы… Не судьба, понимаешь?
Александр тоже вдруг взгрустнул. Наклонился к любимой. Она посмотрела в его голубые озерца и, не удержавшись, поцеловала.
— Я не буду больше мечтать, если ты так хочешь, — сказал он примиряющее.
— Мечтай, я же не запрещаю. Только не говори так… Даже не знаю, как сказать. Ну, будто бы медведь еще по лесу бегает, а ты с него уже шкуру продаешь, — ответила цыганочка.
— Не буду. Пусть еще побегает, — сказал ее возлюбленный. Ромала на это засмеялась и стукнула его легонько в грудь.
Глава 25.
Шло время. Ромала расцвела, как яблонька по весне. Вытянулась, похорошела. Угловатые черты подростка сгладились, фигурка округлилась. Саша окреп и возмужал. Он запросто мог посадить девочку себе на плечо. Ну, еще бы! Про таких в старину говорили «косая сажень в плечах». Саша не знал, сколько это, но, приподнимая руки, понимал, что, наверняка, немало, и соглашался со сказанным. Его многие уважали, кто-то откровенно побаивался. За свою цыганочку он мог не то что зубы пересчитать, а еще и рёбра, и другие кости скелета.
Измаил Мамедов, после того как поступил в институт, перестал быть проблемой для Александра. С Рагозиным они стали закадычными друзьями: после девятого класса Савелий сразу отправился в техникум, и при переводе Саша попал в его группу. Без Мамедова делить им было нечего, и они, спустя, какое-то время, сдружились. Савка даже вздыхал по Людмиле Милославской, да ему ли тягаться с Кириллом?! Отношения в этой паре давно устоялись, и, может, поэтому ребятам было удобно и весело отдыхать вместе. Оба парня — спортсмены, девочки — певицы. Единственное, что их отличало, так это то, что Саша хотел идти в армию. Он мечтал о службе в десантных войсках, о голубом берете. А Кирилл и об Армии-то никогда не задумывался:
— Я у родины ничего не занимал, так что ничего не должен и служить не собираюсь. У меня соревнования, а там и чемпионат на носу, да и олимпиада не за горами… Нужно готовиться. Кстати, это еще разобраться нужно, кто кому должен. Я родине или она мне? — заявил Кирилл.
— В смысле? — удивился Саша.
— Мои родители всю жизнь батрачили и вкалывали, копили нам с сестрой на будущее. И где сейчас все эти деньги? Тю-тю!
Александр спорить не стал. Его семья тоже потеряла все свои сбережения. Но он не понимал: служба-то тут при чем? Его дед не воевал, а вот прадед погиб в годы Великой Отечественной войны. Погиб, защищая родную землю. Саша не собирался погибать, но уж пороху-то он понюхает! Это было его убеждением, и повлиять на него никто не мог. Да и не пытался. Ромала однажды начала было разговор на эту тему, но парень не дал ей договорить:
— Это не обсуждается! — сказал он как