— Меня уже убивали, — сказал Баюн. — Так что смерти я не боюсь. И пыток тоже. — Впрочем, он не был так уверен насчет пыток.
— Не волнуйся, — ответила ведьма, — ты полезнее живой. Пыток не будет, если будешь умницей.
— Зачем я вам?
— Откуда мне знать? Я только исполнитель. Мне было поручено тебя перевербовать. Кто мог знать, что первоначальный план будет нарушен сразу же! Но, предполагаю, для тебя найдется применение. Мы не допускаем лишних жертв без нужды.
Вот так-то! Развесил уши, спорил еще с этой лживой гадюкой! И так понятно, как дважды два: никто не приходит в чужую землю с оружием для того, чтобы творить добро!
Широкий браслет на запястье МакГонагалл вдруг засветился. Ведьма приблизила его к глазам, вгляделась. По вделанному в него большому самоцвету побежали картинки.
— Только этого не хватало! — воскликнула она и топнула ногой в сердцах. — Почему именно здесь?
— Здесь — это где? — спросил Баюн.
Ведьма не ответила. Она снова поднесла кольцо ко рту.
— Келпи!
— Что тебе? — Голос чем-то хрустел.
— Уноси меня отсюда!
— Я работаю над этим.
— Работай быстрее! — взвизгнула МакГонагалл. — И работай, а не жри!
— У меня обед!
— А у меня беда!
— Не бушуй, — прочавкал голос, — что они нам сделают? Тявкнут — в порошок сотрем.
— Тебе из замка хорошо говорить, а меня здесь саму стереть в порошок могут!
— Женщина-кошка, не забивать канал! — гаркнуло вдруг кольцо густым басом. Ведьма аж подпрыгнула:
— Виновата, сэр! Больше не повторится. Это все Келпи!
Баюн извивался в путах, но только выбился из сил. МакГонагалл опустила руку и взглянула на него. Ее губы тронула насмешка:
— Бесполезно. Таким оружием сковывают высших иерархов тьмы.
— Расщедрились, — пропыхтел рысь, — на одного зверя!
— Ты был заявлен как красный уровень. Я ждала всего, что угодно.
— Откуда вам вообще про меня известно?!
— Это секретная информация. — Но ведьма отвела глаза, и Баюн понял, что она сама не знает.
— Женщина-кошка, это Келпи, как слышно? — ожило кольцо.
— Слышу хорошо! — обрадовалась МакГонагалл. — Что там?
— Я все сделал. Не двигайся с места, открываю.
— Вот пре... — Ведьма осеклась и побледнела. Ее другое кольцо наливалось желтым, быстро темневшим до оранжевого. Баюн навострил уши. Стук копыт!
— На помощь! — завопил он изо всех сил. — Убивают! Пожар!
Он знал, что крики «Пожар!» всегда созывают людей, даже тех, кто не пришел на крик «Убивают!». Хотя кричать о пожаре среди заснеженного леса было несколько и неуместно. Путы не давали двигать лапами, но Баюн мог перекатываться, что и сделал, стараясь оказаться от МакГонагалл как можно дальше.
Копыта приближались. Теперь их слышала и ведьма. В ее глазах метался испуг. Она стискивала чародейский прутик так, что побелели костяшки.
— Стоять, именем Господа! — раздался возглас.
Баюн истерически засмеялся. Он уже не фыркал, а хохотал с подвываниями. Аламаннский! Теперь жди Скимена — съест как пить дать! Кто это так, интересно, шутит над ним, Баюном, в божественных садах?
На прогалину ворвались всадники. Их сюрко и попоны коней были черными с белым крестом. Баюн сразу же узнал этот символ и не мог поверить глазам.
— Не приближайтесь! — Ведьма вертелась, окруженная, наставляя свое оружие то на одного всадника, то на другого.
— Взять ее, — приказал предводитель и вытащил меч. МакГонагалл развернулась к нему, набрала воздуха для заклятия, но сзади свистнули арканы и спутали ее, как дикую лошадь. Чародейский прутик отлетел в снег. Главный рыцарь спрыгнул с коня, схватил обезоруженную ведьму за руку и сдернул ее кольца и браслет.
— Лазутчица! Что вынюхивала, слуга дьявола?
— They will find me! You'll regret this, you insane fanatics!
— Что она говорит? — спросил рыцарь у остальных. Те развели руками: авалонского никто не знал.
— Она говорит, что ее найдут, и вы пожалеете, — перевел Баюн. — Меня может кто-нибудь освободить? Пожалуйста?
— Говорящее животное! Кому ты служишь и веришь ли ты в Бога?
— Верю, верю, — устало сказал рысь. — Служу царю, то есть наместнику, Финисту, или Финстеру, или Фениксу, или как его называют в ваших краях. Хотя предпочел бы не служить. Спасибо, что пришли на помощь.
— Русич? — Рыцарь откинул забрало. — Вот так встреча. Тебя как звать?
— Баюн, — ответил рысь, пораженный. Его собеседник перешел на чистейший язык Тридевятого.
— А я Алекс. Но вообще — Алеша. Ты как попал сюда?
— Долго рассказывать. Это Аламаннское королевство?
— Нет, Ливское. Анклав наш.
Далековато. Север, и с Тридевятым царством не граничит.
— Вас не может быть, — сказал Баюн. — Аламаннский Орден Светоносцев уже лет пятьсот как не существует.
— По книжкам — не существует. Ну да в книжках многое можно понаписать. Арнульф Живописец запрещал нас, было дело. Мы ушли на дно, затаились, переждали. Сейчас опять возвращаемся. Нам приказ — держаться настороже, чужестранцев не пропускать. Но раз уж ты русич...
Рыцарь присел подле Баюна, вытащил у себя из-под ворота белый крест на цепочке, зажал в кулаке и указательным пальцем провел от головы до хвоста рыся. Тотчас его путы пропали.
— «Помогать» — первое слово нашего девиза, — сказал Алекс-Алеша. Видно было, что он слишком привык говорить на аламаннском, потому что то и дело на него сбивался. — Можешь поехать с нашими, герр... добрый молодец Баюн. Я скажу магистру, что ты помог поймать опасную ведьму. Столько лет родной речи не слыхал!
Баюн колебался. Аламаннский Орден с Тридевятым царством был в непростых отношениях. Случались и битвы — ну, не войны, а так, стычки. Соседи друг друга всегда терпеть не могут. Но потом светоносцы расширили свои владения на север, сцепились там с очередными, по их мнению, еретиками, и к русичам интерес потеряли. Потом царь Гвидон Страшный на них самих в поход пошел и потрепал изрядно. Еще через полвека они просто исчезли, по слухам — еретики те объединились и всех рыцарей вырезали. Выходит, не всех.
— Алеша, — спросил Баюн, пока рыцари скакали в замок Вечной Девы, — как же тебя угораздило?
— Да гонения все... Я к Ивану-Царевичу на сборища ходил, и книги печатные были у меня. Я поповский сын, грамоте ученый. Молитвы такие знаю, чтобы нечисть отгонять, чтобы ложь развеивать и вора наказывать. Вот за последние две, наверное, и осерчали на меня. А потом стал я читать про Орден, как они в своих землях законы устанавливают. И знаешь, Баюн, законы-то неплохие, если в дурные руки не попадают. Своего поддержи, чужака не тронь, но если чужак твой дом не уважает — на место его поставь. Про то берендеи прознали, царю донесли. Бился я, бился в судах, что Уложения 171 не нарушал. Ничего не добился, плюнул, тайком сбежал, пока хуже не стало. Вот до сам знаешь чего, я слыхал, все мы жили в мире. Хоть и во тьме. Как так у них получалось?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});