— Как Заморье освободило Залесье, что ли? — едко сказал Баюн.
— Прости, — пролепетала Буся, отъедая кожу у рыбы. — Я же говорю — это не мои мысли, и не знаю, что за ними на самом деле стоит. Но ведь ты не был в том Залесье, где правил Дракула. Вы сами тоже вошли на чужую землю и назвали себя ее освободителями. Это слово не несет зла. Просто им пользуются злодеи.
Баюн смотрел, как кошечка ест — быстро, потому что проголодалась, но при том изящно.
— И от кого же Гвиневра собиралась нас освободить? — спросил он.
— Как от кого? А царь Финстер?
— Он не царь, он наместник.
— Но весь власть у него. И вряд ли он отдаст ее добровольно.
Баюн пожал плечами.
— Не такой уж он и плохой, Финист. Безопасно при нем. Раньше ночью за околицу было не выйти, лихой люд себя как дома чувствовал. Малых котят и днем выпускать иногда боялись — могли поймать, да на шапку. Псы бродячие расплодились, на людей бросались стаями, на кошек, как волки, охотились и пожирали. А сейчас преступников в кулаке держат, девицы одни по вечерам гуляют, не пугаются. Собак всех навьим ядом потравили. Финист по яблочку охрип требовать — своих псов на цепи держите в эти дни, а то пойдут к нему жалобы.
— Это очень жестоко. Собака — тоже Божье творение. А яд мучителен.
— Ты на улице не жила как следует, Буся! Собаки не в догонялки с нами играют. Они нас разрывают и убивают. И едят, если больше нечего. Собаки думают, что это их улицы, а мы здесь незваные гости. Среди них есть добрые, даже очень хорошие. Но не среди бродячих. По крайней мере, я не встречал.
— Дело не в собаках как таковых. — Буся закончила трапезу и принялась умываться. Мясо стояло нетронутым. — Финист служит мраку. Даже его имя на это намекает. Аламаннское слово «Finsternis» означает «тьма».
— Это просто совпадение.
— Но ведь он и вправду темный. Он даже не скрывает этого. Он привел сюда целую толпу этих дьявольских кинокефалов — зачем? Разве темные когда-либо что-либо делали для чужого блага, а не своего? — Буся заметила выражение на морде Баюна и съежилась. — Прости меня! Я не хотела тебя оскорбить. Я не должна была заводить об этом разговор.
— Ты меня не оскорбила, — сказал Баюн. — И про Финиста ты верно говоришь кое-где. У меня нет к нему особой любви, как и ненависти нет особой. Но мне трудно поверить в благие намерения Гвиневры или Микки Мауса. Я думаю, их тоже вдохновляет далеко не Свет.
— Может быть, — ответила кошечка. — Не воспринимай мои слова как нравоучение. Во мне всего-навсего говорит память предков, требующая вступиться за себя. Спасибо, что накормил. — Она повернулась, чтобы уйти.
— Ты куда?
— На улицы. Ты сам сказал, там сейчас безопасно.
— Да, но не настолько!
— Мне все равно больше некуда.
— Я могу найти тебе нового хозяина.
— Правда? — Буся подняла голову, в ее голосе зазвучала надежда. — Ты можешь?
Баюн прикусил язык. Как теперь сказать «Если успею, потому что должен уехать»?
— Ну... Я.. — Кошечка глядела на него с мольбой. Он закивал: — Да, да, конечно!
— Ты такой великодушный, — тихо сказала Буся. — Как я могу тебя отблагодарить?
«Не появляться в моей жизни!»
Баюн придушил эту мысль. Подобные уколы злости почему-то все чаще стали возникать у него в голове.
— Никак. Это мне ничего не стоит.
Они покинули кабак. Рядом с Баюном кошечка была, как котенок рядом со взрослым котом. Первый советник чувствовал себя ее защитником.
— Я сначала отведу тебя к бабушке Яге, — сказал он. — У нее много друзей.
— Не к ней, если можно, — попросила Буся. Ее голос стал странно жестким.
— Почему?
— Мой хозяин был с ней очень сильно не в ладах.
— Да с Ягой много кто был не в ладах. Натворила ошибок по молодости. А сейчас уже всем простила и все забыла. Не бойся.
— Разве она еще не уехала в степь?
— Нет. Ждала, как на востоке дела пойдут, вдруг ее ратная помощь понадобится.
— Баюн! — К ним спешила Ягжаль. Ее просторные одежды развевались, шуба была накинута второпях. — Баюн, я тебя всюду ищу! Я сегодня в карты смотрела, а они вдруг на тебя...
Княжна богатырок остановилась. Ее взгляд был устремлен на Бусю.
— Ах ты песья дочь... За моим котиком явилась?
— Бабушка Яга! Ты что?
— Баюн, отойди от нее! Сейчас же!
Рысь впервые слышал в голосе Ягжаль такой страх. Он недоуменно отступил.
— Чертова руска! — процедила Буся человеческим голосом. Ее тело вырвалось вверх из кошачьей оболочки. Глазам Баюна предстала худая старуха в черном. В руках у нее был прутик, с помощью которого обычно творили волшбу заморские и королевские чародеи. Ведьма вскинула этот прутик, и из него на богатырку обрушился поток молний.
— Бабушка Яга!
Рысь бросился на ведьму, но ударился о невидимую стену. Женщина еще раз двинула прутиком, и Баюна по всему телу опутали сверкающие полосы, жесткие, словно стальные обручи.
— Я надеялась на продолжительный спектакль, — произнесла она с сожалением по-авалонски. — Все было начато идеально, но эта...
Ягжаль поднималась с земли. Успела закрыться чарами, боевые навыки выручили. Чай, не хлипкая заморская колдунья. У них там ведьмовству сызмальства начинают учить, за книжки сажают безвылазно, превращают девиц да молодцев в бледную немочь. Она взмахнула рукой, но в этот раз враг ее опередил.
— Да свиданийа, — сказала авалонская ведьма, нехорошо улыбаясь, и швырнула себе под ноги какую-то склянку. Ядовито-синий дым скрыл ее, и заклятие Ягжаль кануло в него, словно камушек в трясину. Когда он рассеялся, ведьмы с ее пленником уже не было.
— Баюн! — слабо, горько вскричала княжна богатырок. — Котик мой, как же так?
— Будь ты проклята, Baba Yaga! — взвыла ведьма, как только появилась в клубе дыма посреди лесной чащи. Она поднесла ко рту одно из своих колец и произнесла:
— Келпи, Келпи, я Женщина-кошка. Как слышно?
— Я Келпи. Слышу хорошо. Где ты? — ответило кольцо надтреснутым мужским голосом.
— Разоблачена. Он со мной. Место не знаю. Вмешалось чужое заклинание.
— У тебя есть запасной эликсир?
— Нет.
— Жди. Я тебя найду.
— Кто ты такая? — Баюн пытался вырваться, но волшебные оковы не поддавались ни на волосок. — Зачем я тебе нужен?
— Моя фамилия МакГонагалл, и я состою на тайной службе Ее Величества. Больше тебе ничего обо мне не надо знать.
— А Буся... Хозяин...
— Я могу придумать сотни легенд, — заявила ведьма горделиво. — С тобой начало прекрасно получаться! Почему эта bloody кочевница не покинула город? Она должна была уже давно быть на юге!
— Меня уже убивали, — сказал Баюн. — Так что смерти я не боюсь. И пыток тоже. — Впрочем, он не был так уверен насчет пыток.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});