Глава 6 "Mir of Fear"
Глава 6 «Mir of Fear»
Месяц спустя после начала катастрофы…
Все очевиднее становилась мысль, что жизнь теперь будет в постоянном движении. Во-первых, надо было регулярно двигаться вместе с «точкой Лагранжа», колеблющейся с места на место подобно маятнику. Во-вторых, добыча пропитания и предметов первой необходимости тоже не способствовала сидению на одном месте.
Коммуникация между выжившими пропадала. Обесточивались регионы и целые страны. Планета погружалась во тьму в прямом и переносном смысле. Топливо и генераторы приобретали стратегическое значение. За ними начиналась охота, на которой сами охотники часто превращались в добычу. Знаний о постигшей людей напасти не хватало. Многие лезли туда, где концентрация тьмы была настолько высокой, что не помогала ни одна придумка, вроде музыки с мощными басами.
Все чаще случались стычки между группами людей, оспаривающих территорию, на которой можно было поживиться. Как правило, перестрелки заканчивались плохо для всех. Так или иначе, любой из стрелков чувствовал страх, а тьма мгновенно пользовалась этим, разгоняя его до нужной кондиции. Вражда между группами в сложившейся ситуации превратилась в совершенно бесполезный и самоубийственный прием доминирования. Все очевиднее становилась мысль о том, что сотрудничество, каким бы невыгодным оно ни казалось на первый взгляд, подходит для выживания намного лучше.
Но до полного взаимопонимания было далеко. Одиночки и мелкие группы людей, научившиеся выживать в условиях тьмы, как правило, имели не совсем адекватную психику, и действовали по своим правилам, часто нападая внезапно и исподтишка. Многие из них принимали препараты, добывая их по аптекам и больницам, которые выписывали людям со сложными расстройствами психики, отчего их собственная становилась совершенно неконтролируемой после прекращения приема. Большие города были буквально наводнены психами, болезненно воспринимающими любых людей, оказавшихся в их поле зрения.
Максим аккуратно проклеил прозрачным скотчем с двух сторон бумажный лист с принципиальной схемой излучателя, который, согласно утверждению его создателя, умел противодействовать эффекту «черного спектра». Он скачал и распечатал ее во время второго визита на разъезд, как раз за день до того, как там отключился свет.
Максим совершенно не разбирался в том, что было нарисовано на схеме. Ждал, когда найдется человек, способный разобраться в ней и собрать такой прибор. Свой персональный излучатель превратил бы их жизнь в настоящий праздник. Его можно было бы брать с собой на вылазку, запитав от бортовой сети машины, и не париться насчет черных призраков и миражей, возникающих перед глазами.
Техники возле терминала уже не было. Поселок выглядел более опустевшим, чем полмесяца назад. Мусор, раздуваемый ветром, собрался по углам, застрял в оградах, живой изгороди. На всё легла пыль, которую некому было потревожить. Ветер уныло подвывал и хлопал незапертыми дверями.
Белые Зори опустели. По возвращении в село Максим с друзьями не обнаружили там никого. Бабы Али в доме не оказалось. Хотелось верить, что внук не бросил ее. Центр села выгорел. Сгорело домов десять, находящихся по соседству. Запах гари усугублял ощущение опустошения. Команда не стала задерживаться в селе, и направилась к тому месту, на которое должна была переместиться «точка Лагранжа». Расчет оказался верным. Едва они въехали в лес, как начало пропадать давление и исчезли видения, преследовавшие их всю дорогу.
Надо было обустраивать жилище в лесу. Ехать куда-то далеко Максим с Ильей не решались, максимум в деревню, которая была под боком. Выяснилось, что в деревенских сараях осталось полно скотины, обреченной на медленную голодную смерть. Илья предложил выпустить её на волю, чтобы она сама о себе позаботилась. На это ушел целый день. Но гешефт с этого благородного поступка был немаленький. Им удалось собрать две сотни яиц и устроить небольшой праздник белковой еды, после которого болела чересчур напрягшаяся печень.
В процессе гуманитарной акции выяснилось, что деревня не пуста. Вначале они обнаружили паренька по имени Макар, которому было на вид лет пятнадцать. Он прятался на крыше родительского дома с воздушкой, и даже попытался отстреливаться, когда увидел во дворе незнакомцев. После коротких переговоров, которые вела Маша, он слез с чердака. История его спасения выглядела странной. Макар рассказал, что терял сознание всякий раз, когда начинал пугаться, а потом приходил в себя. Очнувшись в очередной раз, он понял, что остался один.
Затем на них напал с вилами нетрезвый мужчина. Максим выстрелил из пистолета в воздух и направил его на агрессора. Тому хватило разумения вовремя остановиться. Мужчину звали Рустам. На вид ему было слегка за тридцать. В Белые Зори он приехал с женой и сыном к родителям жены, отдохнуть. Когда узнали, что с миром происходит неладное, а им вроде как подфартило, решили не дергаться и остаться жить у них. Благо, тесть с тещей не бедствовали. Накануне переноса точки Рустам с тестем поддали лишнего. Проснувшись утром, он долго не мог понять, что происходит, пока не начали мерещиться «черти». Постепенно до него дошло, что беда, накрывшая мир, пришла и сюда, а семья и родственники исчезли, пока он спал в пьяном забытьи. С того дня Рустам не расставался с бутылкой, постоянно поддерживая себя в пьяном состоянии. Так ему было легче не думать о пропавшей семье и сопротивляться страху.
Новеньких приняли в команду. Их навыки деревенской жизни оказались весьма кстати. Для них не было проблемой поймать и зарезать свинью. Команда не нуждалась в свежем мясе, и, более того, абсолютно не страдала от недостатка еды. Дружок принял новичков, и на все деревенские вылазки ходил вместе с ними. Чтобы не загубить деревенское стадо коров, он ходил вместе с Рустамом и Макаром раздаивать их, чтобы у животных не развился мастит. Наградой ему было свежее молоко. Постепенно Максим и Маша втянулись в это непривычное для городских рук дело. Коров было слишком много, но рисковать ими не хотелось. Никто не знал, что ждет впереди, и потому любая страховка от возможного голода казалась правильным делом. На зимовку для скота в деревне имелись припасы сена, сложенные в огромные ометы на краю села возле пустующих ферм.