– Прости, Майкл, я этого не поняла.
Но Грант, казалось, ее не слышал.
– К сожалению, в прошлом году отец умер… И я до сих пор не знаю, правильно ли я делаю, рассказывая обо всем тебе. Ведь тем самым я отказываюсь от имени того, кто меня воспитал, кто сделал меня тем, кто я есть. – Он замолчал, напряженно глядя перед собой. Оливия тоже молчала – ей было стыдно за то, что трагедию она пыталась превратить в мелодраму.
– Мне кажется, он бы тебя понял, – тихо сказала Оливия. – Ведь он учил тебя быть честным.
Оливия стояла совсем близко, ей было тяжело, но радостно. Он был великодушен и порядочен, а она верила в какие-то гадости, в то, что он может вести двойную игру.
– Прости меня, Майкл! – шепнула Оливия.
– А ты меня! – сказал Майкл. – Он встал и протянул ей руку.
– Теперь ты все знаешь, и я хочу познакомить тебя с моей сестрой… С Тиной… Она очень переживает за меня…
– И я бы тоже переживала, если бы была твоей сестрой… – сказал Оливия.
Дверь захлопнулась порывом сквозняка. Оливия сунула ключ в замочную скважину, думая о том, что теперь кабинет закрывать не обязательно – теперь ей нечего скрывать.
На всякий случай Оливия предупредила Файзингера, что скоро вернется. Босс печальной улыбкой смотрел ей вслед.
– Надеюсь, ваша книга станет бестселлером, – крикнул он ей вдогонку.
– Теперь я в этом не сомневаюсь! – с уверенностью сказала Оливия.
Файзингер просиял – в издательстве был по крайне мере хоть один человек, который его понимал и поддерживал. И это была Оливия Алонсо!
Лифт прибыл сразу, как только Майкл нажал кнопку вызова. В коридорах издательства было пустынно и тихо, в этот разгорающийся жаркий день все сидели по своим кабинетам, включив кондиционеры. Но Майклу и Оливии хотелось движения, шума, смеха.
Они вышли из дверей издательства, взявшись за руки. Солнце заливало горячий асфальт потоками золота, машины лениво двигались друг за другом, словно водители засыпали на ходу. Листья на старом платане, росшем через дорогу от издательства, висели безжизненными тряпками.
Оливия краем глаза видела, что в автомобиле, стоявшем неподалеку от входа, зловеще вспыхнуло на солнце стекло, дверца приоткрылась и оттуда выглянул кончик ружейного ствола.
– Майкл, что это? – испуганно шепнула Оливия.
– Где? – Майкл посмотрел туда, куда смотрела она, и предупреждающе поднял руку.
– Спрячься за меня! – приказал Майкл. – Стань так, чтобы тебя не было видно!
Теперь они оба следили за тем, как из дверей потрепанного «форда» выбирается улыбающийся Генри Пирелли. В руках у него было ружье – темный приклад охотничьей двустволки жарко поблескивал на солнце, на цевье горела золотом пластинка с инкрустацией, она вспыхивала на свету, отбрасывая на лицо Генри горячие, похожие на шрам блики.
– Здравствуй, Лив! – заорал Генри, направляясь в их сторону.
Он шел медленно, вразвалочку, небрежно держа ружье дулом вниз.
– Не шевелись! – одним губами шепнул Майкл. – Все будет хорошо.
– Здравствуй, Генри, – хрипло поприветствовала его Оливия.
– Я вижу, ты не одна? – пробормотал Пирелли, останавливаясь в двух шагах от Майкла. – Что ж, может, пора познакомиться поближе? – Он перебросил ружье из правой руки в левую, словно готовя ладонь для рукопожатия.
– Можно и познакомиться! – спокойно заметил Майкл. – Только для начала неплохо бы убрать ружье в машину.
Он стоял спокойно и неподвижно как скала, и Оливии, прятавшейся за его спиной, с каждой секундой становилось спокойнее – она знала, что Майкл ее не бросит, не растеряется и никогда не наделает глупостей. Вероятно, то же самое испытывает спортивная яхта, идущая в фарватере океанского лайнера.
Пирелли внимательно посмотрел вниз, себе на руки, усмехнулся, словно только что заметил ружье, снова поднял глаза на Майкла.
– А что ружье? – Он снова посмотрел на раздвоенный ствол и улыбнулся. – Я тут на охоту собрался, хочу куропаток пострелять… Хотя… – Нехотя развернувшись, он вернулся к машине и бросил ружье на сиденье.
Майкл переступил с ноги на ногу, повернулся к Оливии и нежным неторопливым движением вытер у нее пот со лба.
– Жарко?
– Не то слово! – Оливия продолжала с опаской следить за Генри, который, захлопнув дверцу, теперь уже с пустыми руками направлялся к ним.
– Генри, – сказал он, протягивая руку Майклу.
– Майкл.
Пирелли вяло пожал мощную руку Майкла, левой рукой пригладил волосы.
– А ты, Лив, не ждала меня увидеть? – Он улыбнулся и заглянул Майклу через плечо. – А я хотел пригласить вас на охоту. Честное слово, без всяких задних мыслей…
Наверное, если бы не присутствие Майкла, Оливия вцепилась бы Генри в лицо или вызвала бы полицию. Но так как рядом был Майкл, взявший всю ответственность за ее жизнь на себя, она предпочитала молчать и щуриться на солнце.
– Я много лет являюсь членом общества защиты животных, – спокойно сказал Майкл. – Так что приглашение принять не могу. Да и вам не советую – животные чувствуют то же, что и мы, люди. Их надо спасать, а не отстреливать.
Майкл говорил с таким убеждением, веско и убедительно, что Пирелли не смел его прервать.
– Если хотите, можете прийти на заседание нашего общества. Каждый понедельник на Форест-стрит, восемнадцать, в девятнадцать часов. Мы расскажем вам об этом более подробно.
– Да? – Пирелли сунул руки в карманы. – Может, и приду. – Он с уважением смотрел на Майкла. – Конечно, вы правы, охота опасное дело. Я однажды чистил ружье и едва не попал себе в сердце… Самострел…
Заметив ироничную улыбку Оливии, Генри спохватился и умолк.
– Генри, считай, что я ничего не слышала, – великодушно заметила Оливия.
– Да? – Генри поднял голову и внезапно расплылся в хитрой итальянской улыбке – так улыбается лавочник, не сумевший обвести вокруг пальца бдительного покупателя. – Лив, а ты получила мои письма?
Он улыбался так хитро и пронырливо, что Оливия едва сдержалась, чтобы не послать его куда подальше.
– А откуда ты взял мой электронный адрес? – только и спросила она.
Генри виновато развел руками.
– В Интернете нашел, случайно наткнулся.
– Это Ида! – пробормотала Оливия.
– Какая Ида? Какие письма? – Похоже, Майкл ничего не понимал.
– Я тебе потом объясню! – сказала Оливия.
Генри уже дошел до машины и приоткрыл дверцу.
– Ребята, простите меня… Пожалуйста! – Он забрался в салон, повернул ключ зажигания – машина сыто прощально заурчала.
Майкл молча смотрел ему вслед.
– А ты, Майкл, был прав, – сказала Оливия, находя его руку.
– В чем?
– По поводу самоубийства. Никакой попытки самоубийства не было. Всего лишь роковая случайность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});