местному обычаю. После закона 1429 г. в 1445 г. последовал еще один закон, требовавший, чтобы те, кто избирался в парламент, имели дворянское происхождение.
Еще задолго до этого проводились махинации при выборах и заполнении парламента людьми, угодными правящим кругам, но теперь, когда сокращено было число избирателей, а анархия XV в. продолжала усугубляться, манипуляции парламентом стали обычным явлением. Крупные землевладельцы заявлялись в Вестминстер с бандами своих приспешников, и парламент выродился в орудие для достижения целей правящей в данный момент кучки знати. Палата общин лишилась поддержки широких масс, которые одни только и могли бы дать отпор такому давлению.
Эти перемены отмечены были принятием специального билля о государственной измене (Bill of Attainder) взамен более старой процедуры обвинения (Impeachment). Согласно этому биллю, группа, контролирующая парламент, могла предъявить своим противникам обвинение и вынести им приговор на законном основании без какого-либо суда. На протяжении Войны роз любая перемена фортуны сопровождалась полным уничтожением побежденных.
В этой борьбе парламент превратился в ничто и утратил почти всякое практическое значение. И тем не менее тот факт, что он сохранился, что им манипулировали и использовали как орудие для достижения своих целей, свидетельствовал о том важном месте, какое парламент завоевал в жизни страны. Повсюду в Европе подобные учреждения приходили в упадок, поскольку там не было достаточно сильного среднего класса, способного поддерживать их жизнеспособность. В Англии среднее сословие, джентри и торговцы, обладали достаточной силой, чтобы их ценили в качестве союзников с обеих сторон. Уже сам факт гибкости парламента служил веским аргументом против сокращения его полномочий, и к концу XV в. полномочия эти, по крайней мере теоретически, были велики, как никогда. В результате буржуазия сохранила парламент как оружие, готовое оказать ей услугу в тот момент, когда она будет готова его использовать.
3. Столетняя война – II
Нельзя указать на какие-либо четкие экономические причины, вызвавшие в 1415 г. вспышку Столетней войны при Генрихе V. Возобновление войны с Францией, как и многие другие моменты в истории XV в., оставляет у нас чувство сожаления об умирающем классе, слепо следующем по течению событий по той лишь причине, что так уже было прежде. Создается впечатление, будто корона и знать действовали по некоему внутреннему принуждению, толкавшему их на роковой и неизбежный для них путь, ибо другого, более близкого и обнадеживающего выбора у них не было. Это было положение, типичное для века, стоящего на краю великих социальных перемен, которое можно сравнить с одинаково слепым и суицидальным импульсом, который мы наблюдаем сегодня и который толкает реакционные силы к войне и фашизму.
В защиту этого импульса всегда можно привести благовидные политические соображения, и нашлось множество убедительных политических причин для того, чтобы возобновить попытку завоевать Францию в 1415 г. Положение Генриха в Англии оставалось все еще неустойчивым, и поход на Францию был наиболее очевидным способом примирения с самыми влиятельными представителями знати и поиском для них подобающего занятия. Такая война означала неограниченные возможности поживиться награбленным, и в их глазах мирная политика Ричарда являлась одним из его главных проступков. Претензии же на французскую корону, пусть и безосновательные, означали незамедлительное усиление положения Генриха как короля Англии, ибо они отвлекали внимание от изъянов в его правах на титул.
В стране в то же время росло народное недовольство, на что указало восстание лоллардов, вспыхнувшее под руководством сэра Джона Олдкасла в 1414 г.
В самой Франции гражданская война между герцогами Бургундским и Орлеанским дала англичанам союзника, без которого ни одна попытка покорить эту страну не могла бы увенчаться успехом. Орлеанская фракция подчинила своей власти слабоумного короля Карла VI. Летом 1415 г. Генрих, заключив союз с бургундцами, высадился со своей армией на берег Нормандии.
Точно так же, как и сама война была всего лишь банальным подражанием старой политики, стратегия, реализованная в первой кампании, рабски следовала приемам Эдуарда III при Креси. После осады, во время которой болезни унесли едва ли не половину осаждавших, был захвачен Арфлер у устья Сены. Затем Генрих опрометчиво устремился вглубь страны, чтобы оказаться загнанным в угол у Азенкура армией противника, превосходившей его силы едва ли не в шесть раз.
Но теперь, в свою очередь, французы повторили свои прежние ошибки и потерпели еще более сокрушительное поражение, чем при Креси. Но Генрих был слишком слаб, чтобы преследовать неприятеля, и возвратился в Англию.
Через два года он повел более систематическое наступление, намереваясь завоевать Нормандию по частям. Осуществлялось это путем методического захвата одной области за другой, и каждый новый успех стремились закрепить, а население вновь покоренной территории привлечь на сторону англичан, так чтобы сформировать базу для дальнейшего продвижения.
Благодаря столь трезвой стратегии и значительным успехам союзников-бургундцев при заключении в 1420 г. мира в Труа Генриху удалось добиться признания своих прав на французский престол, который он должен был занять после смерти Карла VI. Ко времени смерти Генриха в 1422 г. половина Франции находилась под его непосредственной властью. Брат Генриха, герцог Бедфорд, продолжал вести войну, следуя той же стратегии, и к 1428 г. у французов осталась лишь последняя цитадель Орлеан, которую они защищали с отчаянным упорством.
Именно в этот момент появляется невероятная фигура Жанны д’Арк, бросающая свет на один из самых скрытых и неясных моментов средневековой истории. Скудные сведения о ее жизненном пути сами по себе достаточно примечательны. Крестьянская девушка из Лотарингии, она сумела убедить французские власти предоставить ей командный пост в армии, которая пыталась освободить Орлеан от осады, армии, уже переставшей верить даже в саму возможность победы. Появление Жанны внесло такое сильное смятение в ряды англичан и так глубоко воодушевило французов, что осада Орлеана вскоре была снята. Затем последовала череда побед, и в 1430 г. в Реймсе королем Франции был коронован дофин, сын Карла VI. Менее чем через год после нескольких неудачных кампаний, которые, по всем имеющимся у нас основаниям, были намеренно сорваны французскими военачальниками, Жанна была захвачена в плен англичанами и сожжена на рыночной площади в Руане как колдунья.
То, что французские власти допустили Жанну д’Арк к руководству армией, явилось, видимо, результатом придворной интриги, но это не объясняет того невероятного влияния, которое она оказывала на простых солдат как французской, так и английской армий. Она подействовала как спусковой крючок, высвободивший ранее скрытую энергию французов, и придала войне с Англией, до тех пор считавшейся лишь делом знати, общенародный характер. Перед этим народным сопротивлением профессиональные армии англичан были столь же бессильны, как и во времена дю Геклена.
Невозможно с уверенностью определить характер тех сил, что исходили от Жанны, однако