достигла своего апогея в 1386 г., когда королевскому канцлеру графу Суффолку был предъявлен импичмент. Такое обвинение было совершенно новой процедурой в парламенте, в которой палата общин выступала в качестве обвинителей, а палата лордов действовала в качестве судей. По замыслу такая процедура должна была стать способом ограничения королевской власти благодаря нападкам на приближенных короля, а также неким способом установления ответственности министров перед парламентом. За импичментом Суффолку последовало создание контрольной комиссии лордов-наблюдателей (Lords Appellant) по традиционному образцу аналогичных комиссий, собиравшихся баронами в их конфликтах с короной. Отличалась она от более ранних попыток такого рода своей тесной связью с парламентом, перед которым несла прямую ответственность за свои действия.
На короткое время лордам-наблюдателям удавалось удерживать власть, но в 1389 г. Ричард совершил государственный переворот и захватил правление страной в свои руки. Последовавший за этим период стал одним из самых неясных и запутанных в истории Англии, во-первых, потому, что нам совершенно неизвестны побудительные мотивы, по которым действовали партии, а во-вторых – из-за сложных отношений между соперниками, проистекавших из личной вражды и перехода с одной стороны на другую. Однако как во Франции, так и в других странах наступил период роста королевского абсолютизма, и у нас имеются все основания предполагать, что Ричард действовал по преднамеренному плану установления диктаторской власти в стране.
В первые годы после государственного переворота король старался расположить к себе палату общин, и та, в свою очередь, довольно успешно с ним сотрудничала. Этот период имеет важное значение, потому что палата общин впервые начала выступать в роли политической силы, независимой от представителей крупной знати. Союз между королем и палатой общин легко понять. Король захватил власть вопреки стремлениям большинства знати и не мог позволить себе потерять также и поддержку джентри (нетитулованное дворянство). Но в то же время никакое правительство в этот период не могло существовать без финансовой поддержки сильной партии из лондонских торговцев, и Ричард сумел обеспечить своим сторонникам контроль над лондонским Сити.
Ненадежно было также и положение мелких землевладельцев. С одной стороны, им угрожали требования крестьян и наемных работников, с другой – растущая сила и произвол крупных земельных магнатов, которые намеревались их поглотить. На этой основе и возник довольно шаткий союз, каждая из сторон которого прекрасно была осведомлена о степени, в которой другая зависела от нее, и была полна решимости использовать ситуацию с наибольшей для себя выгодой.
Скоро, однако, в поток оппозиции Ричарду влилось еще одно встречное течение, возникшее из-за безрассудной раздачи земель короны и жестокости, с которой король подавлял малейшее противостояние своей власти. Изгнание Генриха Болингброка, сына Джона Гонта, и захват его поместий после смерти Гонта встревожили даже ту знать, которая оставалась дружественной или нейтральной. Торговцы были отчуждены незаконным налогообложением и неспособностью правительства пресечь пиратство. В этой ситуации Ричард предпринял шаг, который никогда так и не был адекватно истолкован. Он добился подтасовки состава парламента с помощью подкупов голосов на выборах, дабы удвоить гарантию успеха, назначил местом заседания Шрусбери, подальше от Лондона, где могли возникнуть мятежные выступления, и окружил его армией валлийских лучников. Ричард добился от парламента пожизненного права на сбор пошлин и вынудил его передать свои полномочия комитету под его личным контролем. В течение года казалось, что власть короля прочна как никогда, однако она держалась всего лишь на его валлийских наемниках, и, когда в 1399 г. Генрих Болингброк высадился на английский берег и потребовал возвращения своих конфискованных поместий, Ричард обнаружил, что он остался без сторонников.
Во второй раз король был свергнут с престола парламентом путем вооруженного захвата власти. Но в этом случае парламент пошел еще дальше, чем при низложении Эдуарда. Тогда сын Эдуарда наследовал трон без всяких споров: теперь парламент избрал нового короля, который не являлся следующим после Ричарда по праву наследования и который получил свой титул благодаря вооруженному перевороту и парламентскому голосованию.
Таким образом, новый король Генрих IV был привержен политике примирения дворянства и городского среднего класса, и в период его правления парламент достиг апогея своего влияния за все время Средневековья. Для того чтобы заручиться поддержкой палаты общин, необходимо было предпринять попытку покончить с анархией крупных феодалов. Однако своим троном Генрих был в значительной степени обязан их поддержке, и взамен они ожидали получить еще большую свободу действий. В результате в 1403 г. король оказался лицом к лицу с всеобщим восстанием неистовых пограничных северных и западных лордов под руководством графа Нортумберленда и Роджера Мортимера, графа Марча, чье родство с Эдуардом III было еще ближе, чем у самого Генриха. Восставших поддерживали шотландцы и валлийцы, которые поднялись при Оуэне Глендауэре и уже на протяжении целого поколения пользовались независимостью. И только взаимное недоверие этих союзников друг к другу и последовавшие один за другим военные промахи позволили Генриху разгромить их в битве при Шрусбери.
Весь остаток своего правления король проявлял дипломатические способности в уклонении от тех неприятных проблем, которые могли привести к серьезной оппозиции. К землям короны он добавил поместья герцогства Ланкастерского и, таким образом, избежал необходимости в чрезмерных требованиях денег, в которых ему наверняка бы отказали. В его правление вошло в обычай, чтобы парламент резервировал средства для различных налогов, которые он назначал. Доходы с королевских поместий шли на содержание королевского двора, ввозные пошлины тратились на содержание флота и береговых укреплений, которые теперь значительно улучшились. Таможенные пошлины с торговли шерстью использовались для расходов по защите Кале, а другие налоги шли на нужды общих оборонительных мероприятий королевства.
Избрание в парламент стало теперь уже не тягостным бременем, а привилегией, и внутри графств шла борьба за сохранение контроля над выборами в руках джентри. Набиравший силу класс свободных крестьян-фермеров начал принимать активное участие в выборах в суды графств, и в 1429 г. был издан закон, ограничивающий право участия в выборах. В нем с поразительной откровенностью излагались его цели. Принимая во внимание, заявлялось в нем, что выборы «за последнее время проводились большим и даже чрезмерным числом людей, из которых большая часть была людьми с невысоким достатком либо вовсе неимущими, и при этом каждый из них претендовал на право голоса, равное голосу самых достойных рыцарей и эсквайров», впредь право участия в выборах будет предоставляться только «имеющим свободные держания, ценностью не менее чем в сорок шиллингов годового дохода после вычета всех расходов». «Сорокашиллинговые» фригольдеры сохраняли монополию на право участия в выборах графств вплоть до выхода избирательной реформы в 1832 г. В городах не существовало единообразного избирательного права, каждый город проводил выборы согласно