Ты влюблена… в меня?..
Господи, Леокадия, пусть это будет не так. Потому что я не могу жениться на тебе. Это ничего не решит. И я… возможно, я желал бы. Я ничего не знаю сейчас, когда вместо сердца у меня плотный комок темноты. Я ни о каких чувствах не могу сейчас думать. И та девушка, которую я видел два раза, та, с волосами цвета золотого винограда, что, как намекает лорд Эверетт, скучает обо мне, - она тоже не моя и моею никогда не будет. Я не могу о ней думать, потому что каждый раз сердце словно замирает на мгновение, прежде чем провалиться в пустоту.
Леокадия, пусть это будет не так, пусть ты не влюблена, и не потому Лоренсо мне ничего не сказал. «Ты не обрадуешься», - или как он там выразился? Пусть это лишь политический ход, твоя маленькая хитрость, но только не то, что я думаю. Я не пойду в эту бархатную, горячую тьму. Я боюсь. Не за себя - за тебя и за то, что с нами будет, так как я не люблю тебя настолько, чтобы тобою жить.
…Рамиро моргнул.
- Это предложение? - сухо вопросил он.
- Предложение должен делать ты. Ты можешь просить моей руки, - повторила она, - и мы станем королем и королевой Фасинадо. Навсегда. До смерти.
- До смерти - это не навсегда, Леокадия.
- Не играй словами, Рамиро.
- Это политика. Так?
- Так, - согласилась она, кусая губы, и отвела взгляд.
- Я не знаю, что тебе ответить. Мне нужно подумать. - Он не представлял, как вежливо рассказать ей обо всех своих… доводах. - Может быть, выпьем сангрии на южной террасе?
Леокадия приподняла брови.
- Ты давно меня никуда не приглашал.
- Нужно это изменить. Только отыщу сюртук. Минутку. - Он прошел мимо нее в гардеробную, чтобы еще поразмыслить.
Впрочем, что тут размышлять?
Рамиро нашел сюртук - тот чинно лежал на кровати, аккуратно разложенный камердинером, который знал, старый гном, что принц еще непременно пойдет куда-нибудь, - надел, посмотрел на себя в зеркало. Все как всегда. Темные круги под глазами больше, а так…
Когда он возвратился в кабинет, Леокадия стояла и жадно читала письмо Мартина Эверетта, которое Рамиро оставил без присмотра.
Отнимать поздно, и он просто ждал, пока она дочитает. Леокадия закончила и подняла на брата ошеломленные глаза.
- Что это?! Господь с тобой, что это, Рамиро?!
- Послание лорда Эверетта, британского банкира, которому мы должны много денег. Ты же сама видишь.
- Я вижу, но он… предлагает тебе жениться на его дочери! Это… не первое предложение?
- Леокадия, пойдем пить сангрию.
- Отвечай мне!
- Да, не первое.
- Ты… согласишься?
- Не знаю.
- Но ведь это… выход, - медленно произнесла Леокадия. - Прощение всех долгов.
- Я знаю.
- И ты… знаешь эту девушку?
- Встречался с нею во Флоренции. Два раза. - Он не стал уточнять, насколько волнующим это было.
- Ты, конечно, можешь жениться на ней, Рамиро, - с усмешкой произнесла Леокадия и отшвырнула послание. Листки спланировали на пол и замерли. Трепыхнулись под легким ветерком. - Только что случится, если ты встретишь свою настоящую любовь после женитьбы? Неужели ты будешь так рисковать? Моя мать…
- Давай не будем обсуждать твою мать.
- Нет уж. Она влюбилась в твоего отца, еще будучи замужем за моим. Это называется прелюбодеяние. И ты об этом знаешь, хотя никто из нас об этом не говорит. Что ж! Прекрасное подтверждение тому, что тебе не стоит делать. Обратного пути не будет - разве что убить эту Чарити, дабы воссоединиться с той женщиной, которой наконец-то удастся обжечь твое сердце!
Совет опять начался вовремя - ну надо же! Рамиро занял свое место, остальные члены королевской семьи расселись, и лорд-распорядитель завел привычную речь. Сколько раз Рамиро слышал ее за свою жизнь? А сколько еще предстоит услышать?
- Как ты тут не засыпаешь от скуки? - прошептал ему Марко.
- Привычка.
Речь завершилась, снова взял слово Амистад, снова потекли плавные разговоры. Леокадия сидела, словно язык проглотив.
Вчера она правдами и неправдами вытаскивала из Рамиро сведения о Чарити, а он отговаривался, как мог. Меньше всего он хотел обсуждать с Леокадией свой возможный брак с леди Эверетт - а сестра настаивала. Она говорила все время о том, что идея хорошая, однако есть еще душа и сердце - их куда прикажете девать? Рамиро уже совершенно запутался. В конце вечера он сказал Леокадии, что не намерен сейчас жениться вообще, и оставил ее, рассерженную. Сегодня принцесса едва поздоровалась с ним. Он понимал, что сильно уязвил ее, однако полагал, что чувствам не место в политике. Чувства можно выражать в свободное время. Сейчас, когда решается судьба Фасинадо, - что толку от них?
Совет попросил Леокадию высказаться, и та произнесла пламенную речь, ничуть не хуже, чем говорил Рамиро. Он видел, что советники колеблются. Все-таки Леокадия - дочь Эстебана, а Эстебан… Доводы вертелись, как расхлябанное колесо повозки. У Рамиро что-то спрашивали, он отвечал. Выдвигал свои аргументы. Невозмутимо спорил. И понимал, что ему это надоело.
Он опасался, что Леокадия заговорит о возможном браке между нею и им. Что ему тогда ответить? Отказать ей публично? Тяжело и губительно для чести. Он еще не придумал достойный ответ, если Леокадия об этом все-таки заговорит, однако она нанесла неожиданный удар.
- Я отношусь к ситуации в стране ответственнее, чем принц Рамиро. Он имеет возможность раз и навсегда решить все наши финансовые проблемы, однако не пользуется им… по личным соображениям.
Совет затих. Было слышно, как глупая, одуревшая от жары муха бьется в стену и все никак не может выбраться на волю, туда, где цветочки, солнце и пот на толстых конских шкурах.
- Ваше высочество, - обратился к Рамиро Амистад де Моралес, - вы знаете, о чем говорит принцесса Леокадия?
Рамиро кивнул.
Ох, как же он этого не хотел.
- Вы не желаете нам… объяснить? Утаивать такие сведения от королевского совета по меньшей мере недальновидно. - Тон старика был сух. Амистад явно не одобрял принца, на которого поставил столь многое и которого все время поддерживал - а тут, видите ли, какие-то тайны.
Рамиро покачал головой и раскрытой ладонью указал на Леокадию - дескать, сама затеяла, сама и объясняй. Сестра порозовела: она не ожидала, видимо, что он предоставит ей слово. В конце концов, письмо она прочла, ей не предназначавшееся. Однако не такова была Леокадия, чтобы отступать. Она вздернула подбородок и заявила:
- Мне стало известно, что лорд Эверетт, о котором вы все здесь знаете, готов списать весь наш внешний долг и вложить деньги в экономику Фасинадо. С одним условием. - Она сделала драматическую паузу. Ах, как же хороша была Леокадия в этот миг! - Если наш принц Рамиро женится на дочери банкира, леди Чарити Эверетт.