И убийца Альваро V был из таких.
Стражники стояли повсюду - на лестницах, в переходах, двойной цепью - у камеры. Лоренсо де Ортис больше не желал рисковать.
Хватит одной смерти за день. Хватит.
Рамиро остановился у камеры, рассматривая сквозь небольшое зарешеченное окошко связанного пленника. Его скрутили по рукам и ногам, привязав к стулу, и по бокам стояли два гвардейца. Убийца сидел, опустив голову.
- Отпирай.
Лоренсо загремел ключами, ступил в камеру первым, зорко оглядываясь - как будто сюда может проникнуть кто-то еще, пышущий неблагородными намерениями! - и лишь после этого позволил Рамиро и Марко войти. Младший брат держался сзади, стискивая кулаки. Рамиро остановился перед убийцей, и тот поднял голову, моргая от яркого света: сопровождавшие принцев гвардейцы принесли факелы. В камере стало светло как днем.
Рамиро толком не разглядел убийцу там, на площади, и сейчас с непонятной жадностью всматривался в его черты. Француз - а это совершенно определенно был француз, Лоренсо уже сказал об этом, - оказался человеком ничем особо не примечательным. Вздернутый нос, кривые зубы за приоткрытыми потрескавшимися губами, жидкая бородка и усы. Обычный горожанин. Убийца короля.
- Имя, - уронил Рамиро по-французски сухо и отстраненно.
Мужчина ухмыльнулся, плюнул ему на сапоги и тут же получил тычок в бок от одного из гвардейцев.
- А почему я должен тебе отвечать, дворянская мразь?
Рамиро отвернулся, заложил руки за спину и заговорил:
- Ты, конечно, можешь не отвечать мне. Ты убил моего отца, короля Пуэрто дель Фасинадо. После его погребения ты предстанешь перед королевским судом, и он приговорит тебя к казни. Наши законы достаточно просты в отношении таких, как ты. Тебя приговорят к долгой казни. Возможно, ты не знаешь, что это такое. Я объясню. Тебя посадят в железную клетку и выставят на главную площадь; вокруг встанут гвардейцы, чтобы никто не смог к тебе пройти. Но толпе будет дозволено кидать в тебя… только камни. Никакой еды, никакого гнилья. Ты просидишь там, пока не умрешь. Раз в день тебе будут подносить глоток воды, и это сделает пытку еще длиннее. Таково у нас наказание для тех, кто убивает королей. Или же, - он развернулся и посмотрел преступнику в глаза, - ты говоришь мне свое имя, имена сообщников и тех, кто затеял заговор.
- Почему ты думаешь, что я их знаю, принц? - сказал убийца, будто снова плюнул.
- Вряд ли тебе поручили бы столь ответственное дело, если бы не доверяли. Остров у нас небольшой. Ты и твои приятели не могли проникнуть сюда без помощи местных. А значит, ты их знаешь.
Убийца молчал.
- Тебя все равно казнят.
- Это сделаешь ты?
- Я бы хотел, - сознался Рамиро. Ему становилось очень трудно сдерживать то огромное и холодное, что рвалось изнутри и - он знал - никогда не должно прорваться. - Но народ Фасинадо мне этого не простит. Моего отца любили здесь; если я покараю убийцу собственноручно, не показав этого людям, люди… расстроятся.
- Так, может быть, он? А? Он так смотрит на меня! - Француз кивнул на младшего принца. - Давай, мальчик, покажи, чего ты стоишь! Это ведь я замочил твоего папашу!
Марко рванулся вперед и был остановлен железной рукой Лоренсо.
- Пусти! Я покажу ему… Я…
- Ваше высочество, - одернул его Лоренсо негромко, но так, что Марко перестал рваться и замер, тяжело дыша.
- И мой брат этого не сделает, - произнес Рамиро, - и моя стража. И мои советники. И даже моя сестра, которая на скаку попадает из пистолета в глаз летящей утке, не станет практиковать свое мастерство на тебе. Ты умрешь медленно и мучительно, как того заслуживаешь. Но если, - голос Рамиро упал почти до шепота, и убийца невольно подался вперед, - ты скажешь мне то, что я требую, я даю слово: твоя смерть будет быстрой.
- Ты сам дьявол, - пробормотал француз. - Но если я промолчу, ты не узнаешь, кто так ненавидит тебя и твою семью.
- Я узнаю, - любезно возразил Рамиро. - Остров закрыт. Сегодня я отдал приказ о том, что ни один корабль не должен покидать гавань, а на лодке до материка не добраться. Пока я не найду истинного убийцу, того, кто направил твою руку, никто отсюда не сможет выбраться. А ты… ты познаешь муки ада прежде, чем очутишься в том аду, что ждет тебя после смерти.
Француз тяжело дышал; их с Рамиро взгляды сцепились, и ни один не мог отвести глаз. Трепетало пламя факелов, еле слышно звякнула шпага, когда Лоренсо переступил с ноги на ногу.
Убийца не выдержал первым и опустил голову.
- Хорошо, - пробормотал он, - ты дал слово.
- Я Рамиро Эстебан Хорхе лос Домингос де Сантана, старший принц королевского дома, и я подтверждаю свое слово. Кто ты?
- Я Поль Лелуш, - пробормотал убийца, - верный слуга Франции.
- Как ты прибыл на остров?..
…Допрос продолжался больше часа. Имена сыпались и постукивали одно о другое, как шарики в четках кардинала де Пенья. Щелк-щелк. Одно за другим. Лоренсо вызвал королевского секретаря, тот записал все. К концу допроса Рамиро знал то, что ему нужно было знать.
- Что ж, - произнес он, когда поток слов иссяк и убийца обмяк на стуле, - я сдержу свое слово, ты умрешь быстро. К сожалению, я не могу отменить публичную казнь, однако суд прислушается к моему слову, и ты избежишь мучений.
Лоренсо вытолкал из камеры Марко, который все оглядывался и порывался пойти назад. Рамиро тоже направился к двери, но на полдороге не выдержал и вернулся. Он постоял, глядя на все еще ухмылявшегося - в знак протеста! - узника, а затем, широко размахнувшись, ударил его кулаком по лицу. Голова француза мотнулась, из разбитых губ по подбородку побежала кровь.
- А говорил, что не станешь трогать меня, принц, - прохрипел убийца.
- Я покаюсь.
Глава 17
Маравийоса закрылась трауром, как безутешная вдова. Из окон свисали черные полотнища, колыхавшиеся под веселым морским бризом. Над замком реяли траурные флаги.
Короля Альваро V похоронили на третий день со всеми почестями в гробницах фасинадских королей. Там были мрамор и гранит, засохшие цветы и ангелы, склонившие головы; кресты и цепи; имена на латыни и испанском, вросшие в камень, стершиеся, выпуклые. Струились черные шелка, женщины прятали лица под кружевными вуалями, и когда на них падало солнце, то казалось, что это на коже сплетаются тени от виноградных листьев.
Совсем как тогда.
В тот же день, четырнадцатого июня, на площади перед собором Святого Павла на наскоро сооруженном эшафоте лишился головы Поль Лелуш, убийца короля. Принцы Рамиро и Марко наблюдали за казнью, сидя верхом; Дорита и Леокадия - из кареты. Когда голова Лелуша скатилась на землю, толпа взревела. Рамиро поворотил коня и поехал обратно во дворец, не желая наслаждаться этим ликованием. В сердце его было пусто. Он поступил по справедливости и больше ничего не мог сделать. Только жить дальше.