Читать интересную книгу «Царствуй на славу!» Освободитель из будущего - Петр Динец

Благо служба проходила недалеко от Смоленска, и среди призывников нашлись несколько односельчан, что делало службу веселее. Как-никак, а знакомые лица. До призыва Николай считал себя довольно крепким парнем, привыкшим к нагрузкам. Ну а как иначе, если он с малолетства помогал отцу в поле и матери по хозяйству, а с двенадцати лет работал наравне со всеми? Но уже с первой недели оказалось, что он глубоко заблуждался. После первого же пробега на два километра он еле выдержал темп, а дальше упражнения стали еще тяжелее. Вдобавок днем проводились обязательные занятия чтением и письмом, которые давались Николаю нелегко. Впрочем, и другие призывники чувствовали себя не лучше. Егор, провожая брата, успокаивал, что со временем тот привыкнет, но пока Николай все еще с трудом мог преодолеть нагрузки, которые постоянно увеличивались. Помывшись, Обухов вышел из барака и направился в казарму, на долгожданный отдых. На соседней койке уже лежал Андрей, все еще немного мокрый после купания.

– Полегчало? – спросил он у Андрея.

– Ноги все еще болят, но, может, к ужину пройдет, – ответил товарищ.

– Хорошо, что завтра занятия на плацу, а там бегать много не надо. Вот и передохнем, – заметил Николай.

– А про утренний марш ты забыл? – спросил Андрей.

– Ну, так енто два километра всего и без ранцев. Я ужо попривык, – ответил Обухов.

– Ну-ну, – покачал головой товарищ. – Я, пожалуй, посплю часок и тебе советую, – сказал он и отвернулся от соседа, поудобнее устраиваясь на койке…

За последующие восемь месяцев Николай все же привык к нагрузкам и физически, и ментально. Через полгода после призыва он уже довольно спокойно прошел завершающий тридцатикилометровый марш-бросок. А двадцать километров марша вообще стали привычными. Заодно он научился писать, читать и стрелять. Читал он плохо, по слогам, но все же читал. Стрелял он заметно лучше, чем читал, иногда успевая зарядить ружье по три раза за минуту. Жизнь вдали от дома и от привычной среды сделала его более самостоятельным. Хотя он часто скучал по родным и по работе на земле. Благо служить, зная, что осталось всего два месяца, было веселее.

За время службы он сдружился со многими ребятами, в том числе из дворян, знакомство с которыми казалось невозможным, ибо те поначалу держались особняком. Иногда чуть ли не до мордобоя доходило. Но коли ешь кашу из одного котелка, то волей-неволей, а подружишься. Ближе к концу службы, вечером, после отбоя, в казарме друзья делились своими планами.

– Обухов, – шепотом позвал Андрей.

– Чего тебе? – ответил Николай, занятый чисткой сапог при свете керосиновой лампы, тускло освещавшей помещение.

– Ты уже думал, что будешь делать после окончания службы?

– А чего тут думать. Вернусь домой в деревню. Вона брат пишет, что женится скоро и будет отселяться. Так что отцу помогать надобно.

– А я решил в армии остаться. Для начала сержантом стану, а там глядишь, и в офицеры подамся.

– Ишь ты, – ответил Николай. – Неужто по землице-то не скучаешь?

– А чего скучать-то, – ответил Андрей. – Пашешь целый день и света белого не видишь. Я ведь до армии никуда из деревни не выезжал. Да и ты тоже. Здесь я хоть человеком стал. Да и нравится мне армейская жизнь. Отец-то, он, конечно, не обрадуется, но, окромя меня, еще трое младших подрастают. Так что справятся.

– Ты уже говорил с Лопатиным?

– Да, и он сказал, что успеваемость у меня хорошая и что он замолвит обо мне слово командиру полка.

– Ну что ж, ежели ты этого хочешь, то оно, конечно, дело хорошее. Думаю, у тебя получится. Евон какие оценки у тебя по стрельбе. Даже штуцер[23] тебе доверили.

– Ну вот и я так думаю, – улыбнулся в темноте Андрей.

– Ты енто, офицером станешь, не зазнавайся. Как отпуск будет, приезжай ко мне.

– Ну, если проставишься, то приеду.

– Так дык, скажешь тоже, – ответил Николай, и друзья рассмеялись.

А еще через два месяца Николай вернулся в уже немного чужое Боголюбово.

Глава 26

Так как военный бюджет был жестко урезан, приходилось использовать внутренние ресурсы, чтобы сохранить армию и флот боеспособными. Денег на новое вооружение не хватало, из-за чего приходилось совершенствовать то, что имелось в наличии.

Учитывая, что технологическое развитие происходило довольно сумбурно, в головах у генералов и политиков царил совершенный бардак насчет тактического применения новых технологий. Да и сами эти технологии находились в зачаточном состоянии и еще не были опробованы на поле боя. Поэтому я не собирался тратить деньги на вооружение с сомнительной эффективностью, предпочитая учиться на ошибках других. Вдобавок, даже разработав новые орудия или штуцеры, было нереально ввести их в производство вследствие неразвитости оного в России. Национальная промышленность только зарождалась, и лишь после того, как мы сможем сами произвести все в достаточном количестве и качестве, имело смысл браться за разработку. Я не беспокоился отставанием империи от Европы, потому как там только начали появляться новые виды вооружения, которые отшлифуются временем. Вот тогда-то мы их или скопируем, или переделаем на свой лад. К тому времени, а я имел в виду лет через десять-пятнадцать, в России будет достаточно подготовленных кадров для развития собственной оружейной школы. А там, глядишь, и на экспорт будем продавать. Благо оружие всегда и везде было в цене.

Развитие Черноморского флота мы считали приоритетным. Если мы в отдаленном будущем хотим овладеть проливами, чтобы обезопасить доступ в Черное море, понадобится сильный флот, способный поддержать десант и блокировать вражескую эскадру. Боевых кораблей мы пока не закладывали, отдав предпочтение постройке торговых судов. Черноморский флот и так был сильнее турецкого и включал в себя десяток новых линейных кораблей, что позволяло сохранить преимущество в ближайшие годы. Спешить нам было не с руки, наоборот, пока англичане и французы тратили деньги на довольно бесперспективные разработки, мы могли направить те скудные средства, что смогли наскрести, на постройку инфраструктуры: новых эллингов, портовых сооружений, заводов.

На Балтийском море все строительные программы были законсервированы. Я помнил, что в Крымскую войну английский флот блокировал Балтику и лишь благодаря нововведению – морским минам он не прорвался к Петербургу. Но по факту мы не могли построить флот, равноценный английскому, а посему вбухивать огромные средства в постройку новых кораблей, чтобы в случае войны они простояли в порту, было неразумно. Гораздо дешевле и эффективнее разработать морские мины и торпеды – так сказать, наш асимметричный ответ, правда, не Чемберлену, а Пальмерстону[24]. Торпедные катера не являлись особо эффективным оружием, но их боялись, и потому они сковывали операции противника.

Поэтому в ближайшие десять лет приоритет давался строительству торгового флота, ибо таковой у России отсутствовал. Для этого мы предоставили различные льготы и дешевые кредиты нескольким акционерным обществам, которые и занялись постройкой торговых кораблей, начиная от строительства эллингов и кончая спуском на воду готовых судов. Была создана государственная торговая компания по внешней торговле, которая своими ценами, иногда работая в убыток, привлекала российских и иностранных купцов. Зато за три года практически все иностранные конкуренты ушли с нашего рынка. Англичане, которым принадлежала львиная доля морских перевозок, лишившись лакомого рынка, кричали о свободе торговли, но дальше криков не пошли. А посему все больше кораблей под Андреевским флагом бороздили моря и все больше моряков приобретали драгоценный опыт. Так как помимо Черного и Средиземного морей корабли ходили и в Америку, и в Китай, и на острова Индийского океана.

Только на одном Черном море действовали три акционерных общества, владевших двумя сотнями транспортов. Что неудивительно, ибо через Одессу проходил основной поток экспортной пшеницы, а в будущем вследствие индустриализации к нему добавились металл, уголь, керосин, станки, паровозы и прочее. Помимо товаров пароходы перевозили пассажиров. Были открыты постоянные рейсы на Святую землю – для паломников, в Салоники, Неаполь и Марсель – для туристов и купцов. Одесса превратилась в крупный порт, а ее население за последующие десять лет выросло в два раза. Помимо Одессы, разрослись порты Таганрога и Новороссийска, Николаев стал основной базой судостроения на Черном море. Дошло до того, что даже османы заказывали у нас транспорты. Выходило дешевле, чем в Англии. На Балтийском море активность была поменьше, но и там действовали более сотни судов, торговавших с Северной Европой и Америкой. Карл Николаевич Берд монополизировал перевозки между Петербургом и близлежащими портовыми городами: Кронштадтом, Ригой, Ревелем и Гельсингфорсом. Впрочем, получив на это монопольное право, он действительно построил двадцать пароходов, обеспечив каботажные перевозки на Балтике. Это право он получил еще при Александре, и я продлил его до 1840 года.