Очевидно, что успешное решение подобной задачи также возможно лишь на основе координации усилий многих специалистов, причем не только ученых, но и, к примеру, профессионалов в области продвижения интернет-ресурсов, сценаристов, дизайнеров, преподавателей-методологов и пр. Помимо междисциплинарного сотрудничества, огромное значение для создания эффективного цифрового ресурса имеет обратная связь с «конечным потребителем», вовлечение аудитории в процесс сотворчества. Такой подход поможет ускорить процессы становления национальной исследовательской инфраструктур общественных и гуманитарных наук, в том числе истории. Тем более, что в настоящее время уровень развития этой сферы оценивается как крайне невысокий. Так, например, в 2013 г. Общероссийская общественная организация «Российская ассоциация содействия науке» (РАСН) подготовила аналитический доклад о состоянии научной инфраструктуры в Российской Федерации [Состояние научной инфраструктуры…, 2013]. Согласно документу, доля научных музеев, коллекций, библиотек и других ресурсов инфраструктуры, которые фактически определяют общий уровень научной культуры в стране, не превышает 10 % общего числа объектов научной инфраструктуры, а их балансовая стоимость составляет 1,12 % стоимости всех объектов.
Вопрос в том, что конкретно можно и нужно сделать, чтобы постоянно растущий объем цифрового музейного контента оказался «встроенным» в систему информационного обеспечения исторической науки?
Нужны ли историкам какие-то особые формы виртуального представления музейных ресурсов, требующие учета при разработке концепции и реализации тех или иных цифровых проектов? Хотя каждый музей и каждый музейный предмет может в итоге найти «своего» заинтересованного исследователя-историка, вряд ли масштабная и многообразная деятельность по цифровизации музейных собраний априори может быть ориентирована на потребности исторической науки. И дело не в том, что аудитория историков сравнительно невелика по отношению к числу всех потенциальных пользователей виртуальных хранилищ музейной информации. Ключевая причина связана с тем обстоятельством, что за последние несколько лет радикально изменились представления о стратегии действий организаций в виртуальном пространстве в целом, а также о принципах развития интернет-проектов и разного рода цифровых инфраструктур в частности.
Одной из характерных черт современности стала скорость, с которой происходят революционные изменения в экономике и социальной жизни.
Проникновение информационных технологий во все сферы жизни, развитие «облачных» вычислений, общий рост информации и информированности людей привели к формированию новой социальной и экономической реальности, которую специалисты именуют «гиперсвязанным миром» (Hyperconnected World). Сам термин был предложен канадскими социологами А. Кван-Хаас и Б. Велманом, специализирующимися на изучении межличностных коммуникаций в сетевых организациях и сетевых сообществах [Quan-Haase, Wellman, 2005; 2006]. Гиперсвязанный мир является более динамичным и открытым, чем прежде, но одновременно более непредсказуемым и взаимозависимым, чувствительным порой даже к слабым воздействиям.
Залогом успеха организаций, проектов, структур становится их способность быстро меняться и управлять переменами. Выигрывает тот, кто умеет действовать в соответствии с заповедью Черной Королевы из кэрролловской «Алисы в Зазеркалье»: «Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее!» Возникла тенденция к уменьшению среднего срока жизни компаний, проектов, разного рода структур. Малые коллективы способны успешно выдерживать конкуренцию с крупными, неповоротливыми организациями, а в бизнес-стратегиях акцент смещается с производства новых продуктов на создание и поддержание информационно-коммуникационных платформ, которые помогают удержать потребителей и сделать их «соучастниками» в определении приоритетов развития корпорации. В таких условиях многие детально проработанные проекты и сложные программные решения морально устаревают еще до того, как будут реализованы в полном объеме. Выстраивание каких-то «глубоко продуманных» жестких схем в современных условиях становится источником неуспеха.
Как представляется, в подобной ситуации наиболее адекватной стратегией развития инфраструктуры информационного обеспечения исторической науки могла бы стать концепция «экосистемы». Такие обстоятельства, как активизация межличностных коммуникаций в профессиональном сообществе, использование международных (национальных) стандартов оцифровки объектов историко-культурного наследия и открытого программного обеспечения, способны создать благоприятные институциональные и технологические условия для постепенного объединения различных локальных проектов в устойчивую саморазвивающуюся систему [Попова, 2015]. Если инфраструктура информационного обеспечения исторической науки действительно необходима исследователям, то в современных условиях, когда не только государственные организации и бизнес-структуры, но и едва ли не каждый человек способен присутствовать и вести деятельность в цифровом пространстве, такого рода профессионально ориентированные сети будут возникать и развиваться естественным образом, исходя из реальных потребностей их участников. Размеры финансирования и наличие административной поддержки могут повлиять лишь на темпы этого процесса, но не на факт существования цифровых инфраструктур.
Такой «экосистемный» подход в каком-то смысле повторяет стратегию развития современных музеев в условиях, когда интернет-революция привела к смещению акцентов в отношениях общества и различных институтов. По большому счету сегодня правила диктует «пользователь», который далеко не всегда обладает должной компетенцией для принятия решения о полезности тех или иных явлений. С одной стороны, это серьезно осложняет жизнь институтам, ценность существования которых совсем недавно в принципе не подвергалась сомнению. Теперь организациям культуры и науки необходимо прилагать усилия, чтобы доказывать нужность своего существования общественности и распределителям бюджетных средств. С другой стороны, сложившаяся ситуация дает широкие возможности для интеллектуального краудсорсинга, вовлечения «конечного пользователя» в определение судьбы, желаемых функций и даже внешнего образа музеев. В результате музей становится частью социальной экосистемы, что повышает его шансы на устойчивое самостоятельное развитие.
Для того чтобы музеи могли естественным образом «врастать» в систему информационного обеспечения исторической науки, они, прежде всего, должны стать доступными в сети Интернет 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Историку в первую очередь необходима информация о музейных фондах. Формально эту проблему призван решить Государственный каталог Музейного фонда Российской Федерации. Как отмечается в информации о проекте, целью работы является «создание единого информационного ресурса основных сведений о музейных предметах и музейных коллекциях, хранящихся во всех музеях Российской Федерации, обеспечение механизмов свободного и эффективного доступа к информации о культурном наследии и предоставление широкого спектра информационных услуг на базе современных телекоммуникационных технологий» [Государственный каталог Музейного фонда…, 2015]. К 2020 г. в этот каталог планируется включить около 40 млн предметов, что составит более половины отечественного музейного фонда [Российские музеи оцифруют, 2011].
Каталог сформирован по категориям музейных предметов: живопись, графика, скульптура, документы, редкие книги, предметы археологии и пр. Сценарии формирования выборки по местонахождению предметов либо поиска коллекций на данный момент вызывают затруднения, но, возможно, в будущем они станут работать более логично. Очевидно, что совершенствование и успешное развитие ресурса будет зависеть от эффективной обратной связи с пользователями, в том числе представителями научной исторической общественности.
Открывая ученым удаленный доступ к своим хранилищам, музеи не только стимулируют повышение научного интереса к хранимому ими историческому наследию, но также способствуют возникновению новых, устойчивых волонтерских сообществ, способных внести значимый интеллектуальный вклад в развитие музейной жизни. Объективно являясь частью культурной экосистемы, музей, безусловно, может не только стать одним из элементов научной инфраструктуры, но даже стимулировать ее развитие. Например, в США одним из направлений деятельности консалтинговых организаций стала помощь музеям в создании вокруг себя «исторической системы», которая понимается как комплекс институтов, организаций и отдельных лиц, связанных миссией сохранять, делать доступными и интерпретировать коллекции, имеющие отношение к истории США. Согласно концепции, такая система должна быть основана, помимо прочего, на вовлечении широкой аудитории в процесс коммуникации с тем, чтобы распространять идеи, которые лежат в основе представлений об истории США, и рассказывать увлекательные истории, иллюстрирующие важные события прошлого [Building a Sustainable Future…, 2008].