присоединился Розин, который, как оказалось, тоже не был любителем беспечно проводить время. Ну и добавил последний штрих к группе – постоянно бегущий, до головокружения у часовых, – Юра Климов.
Из своего укрытия-комнаты вышел Поляков, посмотрел на бегунов и сказал:
– Та-а-ак… Замелькали… – и ушёл писать планы. Немного позднее приказал: «Всем заниматься спортом, поддерживать боевую форму…»
Володя, находясь в составе отряда, обратил внимание на интересный момент: несмотря на высокий интеллектуальный уровень каждого из офицеров, ни у кого не было какого-либо стремления к фаворитству в самом коллективе. Конечно, кто-то больше знал, кто-то умел рассказывать и вёл интересные разговоры, кто-то слушал. Некоторые сидели и играли на гитарах, появились и свои первые поэты, и исполнители-барды. Были специалисты в военном деле. Но никто ни разу не выпятился. Нагрузки, еда, сон – всё делили вместе и поровну. И, наверное, это – неслучайно, решил для себя Володя. Какие молодцы, что при подборе сюда и преподаватели, и кадровики учли даже эту особенность. При непомерных амбициях и стремлении к лидерству может появиться нездоровая конкуренция и зависть, а в такой ситуации это может стать опасным… Когда Володя поделился такой мыслью с друзьями, Розин сказал:
– Это качество, воспитанное на наших занятиях в лесу… Именно там отсеялись лишние и возникла основа: «Все вместе, и всё поровну». Вспомните, не зря наши преподаватели были там с нами почти всё время. Там, у костра, они высветили каждого до последней косточки. Это мы ходили и выполняли учебные задачи, а они не отдыхали, изучали наши характеры. Сейчас мне это стало понятно с абсолютной точностью…
Проводившиеся ежедневно инструктажи, выходы в город, беседы с друзьями из летнего «Зенита» и окружающая обстановка через некоторое время окончательно позволили вникнуть всем в события, происходившие в стране…
Амин готовил удар по своим политическим противникам. После победы Саурской революции[50], которая произошла 27 апреля 1978 года, минуло уже почти полтора года. Многие между собой уже стали называть вещи своими именами и говорили: «Это был дворцовый переворот, а никакая не революция…» Два направления в Народно-демократической партии Афганистана – «Хальк» и «Парчам» – были не идеологическими структурами, а двумя группировками лидеров и людей, нанятых за деньги лидеров. Улучив момент, постоянно при всех клянущийся в любви и верности парчамист Амин обманом и коварством обыгрывает своего «учителя» Тараки, который был главным халькистом, и объявляет на весь мир, что руководитель государства скоропостижно скончался. На самом же деле, по приказу Амина его охрана придушила «любимого» учителя. Так 14 сентября 1978 года закончилась жизнь лидера Саурской революции Нур Мухаммеда Тараки.
Пленум партии НДПА объявил Тараки предателем, а группировку вокруг него – террористической группой. «Халькисты», понимая, что власть поменялась, побежали. Амин дал команду убить ближайших сторонников Тараки и начал за ними охоту.
Всё это происходило на глазах и в присутствии старшего советского брата, или, как его называли сами афганцы, Великого Северного соседа. Многочисленные советники во многих местах: в партии, МВД, войсках, в министерствах были наши, советские специалисты. На их глазах происходили феодальные разборки и возникали заговоры. Ни к социализму, ни к демократии эти факторы отнести было нельзя. Наша разведка, докладывая об этом по инстанции в Политбюро ЦК КПСС, подливала ещё масла в огонь, напоминая о том, что Амин, находясь в молодые годы за границей, а конкретно – в Соединённых Штатах, был завербован ЦРУ на компрометирующей основе. По данным и КГБ, и ГРУ, связи цэрэушников с Амином в последнее время восстановлены, и идёт активная проработка вопроса о вводе войск США на территорию Афганистана.
Советское руководство обсуждало эти вопросы в очень ограниченном составе: Брежнев, Андропов, Устинов, Громыко и ещё несколько членов политбюро. Было принято решение: Хафизулла Амин – враг! Надо делать ставку на его политических противников и приводить их к власти. Если не получится добром и переговорами – силой!
Противники Амина, «халькисты» Бабрак Кармаль, Гулябзой[51], Сарвари[52], Ватанджар[53], Маздурьяр[54], понимали, что выбор у них небольшой: или бежать из страны навсегда, или присягнуть на верность Советскому Союзу и с помощью советских штыков прийти к власти. Другого варианта быть не могло. Взамен они готовы были поклясться в чём угодно: мы построим советскую страну и будем навечно верными союзниками нашего Северного соседа. Звучало это и красиво, и убедительно. Решение было принято.
Поскольку основными инициаторами идеи смены власти были Устинов и Андропов, вопрос о мирном переходе власти обсуждать не стали. Саму спецоперацию должен подготовить КГБ, ну а силовую поддержку окажет армия.
Гулябзоя с компанией убегающих от людей Амина спрятали в Советском посольстве и затем тайно, разработав секретную операцию по всем правилам чекистского искусства, вывезли в ящиках под матрацами в СССР офицеры «Зенита». Руководил операцией по спасению врагов Амина Долматов. Как только Бабрак со своими сторонниками оказался на территории СССР, стали разрабатывать операцию штурма резиденции Амина.
В ноябре, после приезда уже основных сил «Зенита», приступили к разработке деталей операции. Подавляющее большинство офицеров не знали о готовящейся акции. Все понимали, что что-то должно произойти, а что? Никто не знал. Все считали, что находятся здесь, чтобы поддержать действующего секретаря ЦК НДПА Хафизуллу Амина, усилить его охрану и быть полезными в проведении работы нашего посольства и советнического аппарата. Поэтому и перед командировкой в Балашихе ни Бояринов, ни кто-то другой не могли даже заикнуться о настоящей цели поездки…
Спокойно, без нервозности продолжали ездить по городу, на базар, в посольство, на вторую виллу. Много и подолгу разговаривали между собой. Подавляющее большинство офицеров не предполагали того развития событий, которое их ожидало. Некоторые успокоились и даже стали расслабляться больше, чем это было дозволено… Когда получили первые деньги, стали покупать на базаре какую-то мутную жидкость, запаянную в целлофан, так как привезённая с собой водка закончилась при первых же встречах летнего и зимнего «Зенита». Эти покупки делались тоже по совету «бывалых людей». Напиток по всем параметрам был обычным «пойлом», но подходил под название «водка». Пили, морщились, боялись отравиться, но все равно пили. Некоторые, самые грамотные с точки зрения безопасности своего здоровья, ходили по двое в соседний дукан, недалеко от виллы, даже ночью. Вызывали хозяина и покупали у него более качественную «водку». Он выходил всегда сам, радостный и доброжелательный, имея при себе ещё и три пиалушки. Это потому, что, когда купили первую пару бутылок и принесли их на виллу, вдруг кто-то предположил:
– Ведь этот дуканщик – капиталист… и скорее всего – враг… А вдруг он продал